– Дайте мне пару дней, снять квартиру и буду готов.

– А сейчас ты где живешь? Я подумал после пожара вы в Долгопрудный переехали.

– Мы переехали в Алтуфьево. Я решил пожить один. И лучше не в Москве. Выбрал эту часть.

– У тебя же сестра старшая?

– Да.

– Хорошо. Было бы жестоко маму одну оставить.

– Тут вы не правы. Она ваша ровесница. Молодая еще. Может начать новую жизнь. Мы ей только мешать будем, – поняв, что, наверное, не стоило сравнивать маму с Валентином Ивановичем, я невольно прикусил верхнюю губу, чем выдал испуг. Но начальник части не выказал превосходства.

– Мудро, товарищ лейтенант, – он дал понять, что частный разговор окончен. Я выпрямил осанку и одернул края мундира. – Молодость – дело такое, кто-то и к 30 успевает состариться. Так что маме передай спасибо за такого храброго сына. И всего наилучшего. Я пойду сниму копии, подожди у выхода.

– Так точно, – я послушно вышел за дверь и сел на единственный стоявший у стены стул. Валентин Иванович вышел вслед за мной. Достал связку ключей, закрыл дверь и удалился в другой конец коридора. Открыл дверь канцелярии, зашел в нее, и я выдохнул. Я очень боялся, что в последний момент в его мозгу что-то щелкнет, и он передумает. Теперь все. Можно искать квартиру.

Хлопнула дверь парадной, и послышался легкий стук каблуков. Наверное, секретарша Валентина Ивановича пришла. Я повернул голову, чтобы убедиться в своей догадке.

Эту девушку можно было представить в роли секретарши, но она сразу пошла в мою сторону, а не в сторону канцелярии. Это была совсем молодая девушка, но очень стремившаяся выглядеть старше и серьезней. Издали было видно, что этому личику не много больше 18. Красиво уложенные волосы, цветное летнее платье до колен и походка жены олигарха пытались накинуть ей пару лет, но не хватало одной детали, без которой комплект был неполный. Это макияж. Его почти не было видно. Может, это следующий этап ее развития, или она просто не знает, что без него ни походка, ни прическа, ни платье не имеют полной силы для покорения этого мира внешностью.

– Там кто-то есть? – спросила она меня уверенным голосом.

– Нет, он пошел копии снимать, – я показал пальцем в сторону канцелярии.

– Спасибо, – она развернулась и такой же напыщенной походкой пошла по коридору, который на это время стал ее подиумом. Взгляд невозможно было оторвать. Она безумно красивая и обаятельная, но тут дело было в другом. Как же это изящно выглядит со стороны. Наверное, каждую секунду она думает о точности движений своего тела. Левой, правой, бедро, рука, осанка. Сложно поверить, что можно отпустить контроль, и вся эта композиция с грохотом не рассыплется по всему коридору на смех жаждущих ее глаз. Тем более в таком возрасте.

Неожиданно вышел Валентин Иванович и бросил на меня свой взгляд быстрее, чем я успел отвести свой от бедер молодой красавицы. Она в свою очередь по взгляду Валентина Ивановича поняла, что я на нее смотрел, и тоже повернула голову на меня. Постреляв глазами на него, на нее, на него, на нее, я ощутил, что проиграл эту дуэль, и с каким-то странным чувством приятного позора отвел взгляд.

Она поняла, что понравилась мне, и это главное. А Валентину Ивановичу как мужчине вообще не надо ничего объяснять, если, конечно, это не его дочка. Они завели разговор и медленным шагом направились в мою сторону, но на полпути остановились. Каблуки замолчали, и слова стали разборчивей.

– За кофтой зайди и трубку бери, когда я звоню, – отцовским тоном сказал Валентин Иванович.

– Я же на такси туда и обратно, – возникла пауза, наверно, он просверлил ее настаивающим взглядом.

– Ладно, пока, – каблуки снова запели.

– Трубку возьми, – крикнул ей вслед Валентин Иванович и, не дожидаясь реакции, пошел в свой кабинет.

Я встал, перешагнул к противоположной стене, поправил мундир и уставился на дверь.

– Красотка, да? – он протянул мне документы и продолжил. – Сразу запомни: смотреть можно, но не больше.

– Так точно, – только скажите ее имя, чтобы знать, кого именно я буду пожирать взглядом каждую смену. Думал я.

– Скоро в Швецию учиться едет. Так что выкинь из головы. Ну, все. Решишь вопрос с жильем, сразу дай знать, – он повернулся к двери и достал связку ключей.

– Разрешите идти?

– Свободен.

Главное – держать себя в руках и не пытаться завести разговор, если она еще не далеко ушла. Уговаривал я себя, идя к выходу. Но вдруг меня посетила другая мысль. Куда интересно Валентин Иванович отправил дочку за кофтой? Они что тут живут?

Я вышел из корпуса, повернулся и поднял голову. Почему я сразу не обратил на это внимание? Обычная пожарная часть, занимает два этажа. Первый занимает транспорт, а второй – персонал. А здесь было 4 этажа. Значит, третий и четвертый этажи для проживания, но подполковник ничего не сказал, а, наоборот, отправил меня искать жилье. Значит, нет мест или площадь выдается после определенного срока службы. Ладно, с этим потом разберемся. – Пошел в сторону КПП, переключив поток мыслей обратно на дочь Валентина Ивановича.

Получается, я часто буду видеть эту дефилирующую незнакомку? Только смотреть, никакого флирта. А если она будет флиртовать? Бред. Скорее всего, в этой части в смену работает бригада из 8 человек. Умножаем на график – сутки через три, получается 32 в штате. Не поверю, что ни один из моих будущих братьев однажды не плюнул на слова Валентина Ивановича и не попытался взять ее в оборот. Значит, знает себе цену и с простыми смертными не общается. Оно и к лучшему.

Закончив диалог со своей романтической стороной души, я услышал мужские голоса и оглянулся на них. За КПП находилась большая территория для тренировок. На плацу бригада спасателей общалась между собой, а кто-то говорил по телефону.

Майское солнце было не очень горячим, но ему хватало сил сделать из несгибаемых молодцев послеобеденных ходячих мертвецов. Я знал, что собой представляет дежурный график: тренировка, обед, свободное время, тренировка, ужин и т. д. Но что это выглядит со стороны так уныло, не догадывался.

Я пошел к КПП. Пройдя мимо поста, я махнул рукой дневальному, но он даже не заметил меня. Он смотрел из своей стеклянной будки на проезжую часть, не видя ничего вокруг. Я обогнул шлагбаум и увидел ее.

Она стояла на месте, смотря вдаль проезжей части, слегка перекатывая голову, пытаясь волосами поймать ветер, и распыляла изящность. Рассмотрев ее сбоку, я заметил знакомые черты лица. Прямой нос, высоко посаженные уши, подбородок, не выступающий, а обтягивающий нижнюю часть лица. Все это фоторобот начальника части, Валентина Ивановича. Почему я сразу не заметил?

Тут я понял, куда смотрит дневальный. Он вовсе не рассматривает иномарки и не выглядывает подкрадывающееся чрезвычайное происшествие. Он смотрит на нее. И, возможно, он тоже размышляет, какие части лица больше всего копируют Валентина Ивановича, хотя очень вряд ли. Он думает, кому-то же достанется этот трофей и как несправедлива судьба, что не все могут за него побороться.

Наши пути не пересекались. Тем более я сам не знал, куда конкретно мне надо двигаться, поэтому я просто пошел обратно в сторону станции. Я должен был незаметно пройти за ее спиной, но она заметила меня боковым зрением и повернулась на полсекунды.

Что можно успеть за полсекунды? Пассажирский самолет успевает пролететь 3 метра, гонщик формулы один может опередить соперника, а Брюс Ли – убить человека. А также мой мозг способен принять решение заговорить с незнакомым человеком, успев найти повод. У нее в руках кофта, значит, она послушала папу и зашла за ней домой. Повод найден, осталось только заявить о себе. Покажем, какие мы внимательные.

– Послушала папу? – уверенно спросил я. – Она обратно повернула голову на меня. Я сбавил шаг. Сейчас она ответит, и заведется разговор. Но она лишь улыбнулась и отвернулась обратно. Ну, значит, точно не судьба, заключил я.

– Не май месяц, – ответила она, не отводя взгляда с дороги. Главное – помнить, никакого флирта и тем более никаких намеков на свидание. Только общение. Убедил я себя и громко рассмеялся.