– Да, Вера, я все услышал, – медленно проговорил Артем. – Хорошо, если ты так хочешь, пусть будет так.

– Так просто будет лучше для всех, и для нас, и для Ксюши с Данечкой…

– Хорошо.

– Тогда я… займусь документами… и позвоню тебе потом… когда приехать нужно будет…

– Да. Я подъеду. Когда нужно.

– Тогда… пока…

– Пока.

Голос исчез, но Артем все еще держал смартфон около уха. Прошло время, но голос не появлялся, вокруг было тихо, офисы почти опустели. Телефон рухнул на пол, отозвавшись металлическим ударом. Пустота. Артем боялся этого момента и всячески отгонял от себя эту мысль. Он не готовился к этому разговору, он просто надеялся, нет, был уверен, что этого разговора просто не будет. Но все оказалось иначе. И теплый родной голос стал произносить колючие, ядовитые слова, хотя этого просто не могло быть.

Не было сил для крика, не было слез для плача, не было смысла в алкоголе. Единственное, что Артему хотелось сейчас, это не оставаться одному наедине со своими мыслями – с отчаянием, с жалостью к себе, с мучительной скорбью по счастью. Любым способом пережить.

Артем медленно поднялся, сунул смартфон обратно в карман и, держась за стену, направился назад, к кабинету Якова Юрьевича.

Глухо постучав, он открыл дверь и прямо с порога проговорил:

– Яков Юрьевич, я приношу извинения… понимаю… Вы можете меня выгнать хоть сегодня…

Косторович неодобрительно посмотрел на него поверх очков.

– Но я готов освещать выставку, если вы разрешите. Вы получите от меня самую лучшую статью… и с интервью, и с обзором… Все будет на высшем уровне… – Голова сильно кружилась, правая нога предательски пыталась подкоситься, но нужно было успеть спастись от самого себя. Потом могло быть поздно. Поэтому последнюю фразу Артем произнес максимально твердо: – Даю слово…

И в этот момент на лице Косторовича проскользнула чуть заметная, но довольная улыбка.

Две фигуры, быстрым шагом двигающиеся по тротуару, залитому немного уставшим, но все же ласковым августовским солнцем, привлекали заметное внимание прохожих.

Высокий молодой человек со светлыми волосами, уложенными элегантными волнами, поигрывал цепочками, отходящими от тонких браслетов на правой руке. Пурпурный пиджак, слегка отсвечивающий на солнце, сочетался со светло-серыми, почти стальными, узкими брюками и светлой приталенной рубашкой, подчеркивающей его стройную фигуру. Образ дополнял легкий клетчатый шарфик, заправленный в ворот, и круглые солнечные очки со стеклами темно-синего цвета.

Второй человек, пониже ростом и поплотнее, был одет в изысканный костюм цвета ультрамарин с узкими лацканами, вкупе с ярко-красной бабочкой и нагрудным платком аналогичного цвета. Темно-русые волосы, аккуратно зачесанные назад, были идеально гладкими от нескольких слоев геля. Образ довершали декоративные гловелетты³ с алым узором и тонкая лакированная трость с золотистой рукояткой.

Случайные прохожие приостанавливали шаг, кто-то между делом улыбался, а компания беззаботных туристок из Китая даже сделала несколько фотографий, перед этим что-то одобрительно выкрикнув.

– Все-таки сегодня приятный день, – отметил Макс, раз в седьмой заводящий разговор о погоде, – погода просто отличная, это немного успокаивает. Добавить бы еще пару билетов первым классом куда-нибудь на Бора-Бора, так вообще было бы идеально. Или куда-нибудь в Эквадор, на берега Амазонки, посреди непроходимых и прекрасных джунглей… или в горы, где нас найдут кечуа⁴ и уведут в свои поселения. А мы будем все снимать, и станем модными видеоблогерами, и будем путешествовать по всему миру. В самых отдаленных уголках планеты… куда не ступала нога человека. Так, куда нам теперь… похоже, что прямо…

Спешно перебежав через дорогу, по пути чуть не задев бордовый «Форд Фиеста», Макс остановился около широкой витрины и скептически оглядел свое отражение, дожидаясь друга, впопыхах поспевающего за ним, после чего продолжил:

– Знаешь, Феня, может быть, ходить в этом и не особо удобно, но я считаю, мы выглядим стильно. Ярко, свежо, небанально. Как и должны выглядеть жрецы искусства, ведущие наше общество в безграничные дали высшего развития… беседующие об идеях, доселе не доступных человечеству… сверкая на солнце итальянским бархатом цвета маджентовой⁵ дымки. Кстати, когда все закончится, я, наверное, оставлю его себе. Ты, как талантливый арт-критик, согласен?

– Его чистить трудно, мусор прилипнет, стирать нельзя, я такое знаю. На шторах тоже прилипает сильно, только они еще больше, а кофта поменьше, будет потом вся в мусоре, – уточнил Феня.

Макс укоризненно посмотрел на своего друга:

– Нельзя же так безапелляционно оголять проблему композиции. Я, между прочим, себе нравился еще минуту назад…

Феня покосился на стоящую поодаль скамейку, откуда худенькая девчушка лет пятнадцати послала ему воздушный поцелуй и смущенно захихикала вместе компанией таких же юных подружек.

– А еще на нас странно смотрят, много людей.

– Мне кажется, мы им нравимся, – Макс резко обернулся, отчего на полной скорости ему в плечо врезалась раздраженная бабулька, громко обложившая обоих бранными словами и спешно устремившаяся к автобусной остановке.

– Пусть даже не всем, – добавил Макс. – И нам, между прочим, осталось метров двадцать, если все верно по картам.

Пройдя мимо нескольких магазинов, щедро украшенных пестрыми вывесками и зазывающими сообщениями о невообразимых скидках и прекрасных товарах, новоиспеченные знатоки искусства остановились около невысокого светлого здания, выполненного в современном стиле. Высокие окна прорезали почти весь фасад, над большой стеклянной дверью располагались объемные акриловые буквы, составляющие надпись: «Галерея современного искусства „Артекториум“».

– А вот и наш арт-центр… или как его правильно называть… Ну что… – Макс на секунду запнулся, – пойдем… внутрь.

Немного помедлив, собираясь с мыслями, Макс, наконец, толкнул тяжелую дверь и очутился в огромном квадратном холле белоснежного цвета, создающего ощущение безграничного, почти ирреального, пространства, от которого слегка кружилась голова.

На фоне белых стен, пола и потолка выделялась строгая отделка серебристого цвета и два диванчика с темно-вишневой обивкой, стоящие друг напротив друга. Стиль помещения подчеркивали абстрактные скульптуры и полупрозрачные стойки, на которых были прикреплены яркие плакаты в полигональном⁶ стиле с названиями выставок. Особенно привлекала внимание стойка у входа, где тонкие металлические стержни создавали замысловатый узор, похожий на паутинку, заключенную в стеклянный каркас.

Макс зачарованно переводил взгляд, пытаясь найти своеобразную точку опоры, но все сильнее терялся в этом неизведанном мире.

– Мы сегодня не работаем, выставочный зал будет открыт завтра. А как вы вошли? – Раздавшийся слева негромкий, чуть раздраженный баритон, отдавшийся еле слышным, приглушенным эхом, вывел Макса из состояния зачарованности.

– Дверь была открыта, – констатировал Макс.

– Да что ж такое, бардак везде! – посетовал обладатель голоса, оказавшийся мужичком среднего роста, на вид немного уставшим и даже поникшим. Дорогой, асфальтового цвета, костюм без галстука дополняла помятая черная рубашка с расстегнутым воротом. Темные волосы начинала проедать небольшая залысина, еще прикрытая редкими прядями, над карими глазами нависали тяжелые, слегка припухшие веки. – В общем… приходите завтра.

– Мы не на выставку, – успел вставить Макс, – нам нужен директор. Вишцевский… Эрнест Львович.

– По какому вопросу? Что вас интересует?

– Абсолютно все, – Макс выдал обворожительную улыбку. – Но особенно сильно нас интересует, на месте ли он и когда сможет нас принять. Мы по поводу работы, майор Грозов должен был сообщить. Так директор на месте?

Мужичок сделал два шага вперед и медленно обвел взглядом обоих. Доносился легкий, но настойчивый запах алкоголя.