Литмир - Электронная Библиотека
A
A

За пределами офисной жизни мир был объят непогодой – неяркое серо-голубое небо настойчиво обнимали мрачные тучи, вдали виднелись дрожащие от ветра кустики, заволоченные тусклым маревом, острыми гранями царапали волны бушующего ветра. Внезапно, всего на долю секунды, в воздухе повисла пронзительная тишина, холодная, безупречная, которую сразу же разбил шумный раскат грома, и небольшой шатер с деревянными скамейками оказался в плену проливного дождя.

Рухнув на сидение, Артем дрожащими пальцами попытался достать сигарету, но неуклюже разломал ее надвое и, чертыхнувшись, полез за следующей. Она оказалась последней.

– Да что же это такое!.. – простонал Артем и бережно, чтобы не сломать, вытащил сигарету из пачки. Помятая, истасканная пачка упала на грязную плитку. – Потом подберу, – попробовал уверить себя Артем и прикурил.

Затянувшись и закашлявшись, Поплавский грустно посмотрел на полупрозрачный дым, витиевато окутывающий пальцы.

– Надо бросать… может, после отпуска… – понуро произнес Артем, как будто пытаясь себя уговорить, хотя подсознательно понимал, что снова обманывает сам себя.

Немного спустившись вниз, он откинул голову на спинку скамейки и тоскливо прижался к мокрому деревянному столбику от наспех заделанного шатра. Тяжелые капли воды укрывали, нежили, дарили временный приют. Каким он стал сейчас? Заброшенным, опаленным, пустым, несчастным? Невзрачным горемыкой, что вызывает жалость и пренебрежение?

Мира была права. С ним действительно было что-то не так. Это длилось уже полтора года, но только два месяца назад его жена, с которой он прожил тринадцать лет, забрала двоих детей и ушла… и больше не отвечала на звонки. Артем пытался дозвониться ее маме, но та сообщила, что Верочка с ним говорить не хочет. Верочка… Вера…

– Я потерял веру… в жизни… – грустно усмехнулся Артем и снова затянулся.

Он всегда был немного суеверен и романтичен, хотя никогда в этом не признавался, открещиваясь любыми возможными способами. И по странной игре судьбы, супруга оставила его за неделю до тринадцатилетия их свадьбы.

В делах он давно был болен апатией. Когда Артем, молодой и подающий надежды выпускник МГУ, устроился в небольшую газету «Знать», добивающую лозунгом «Правда и ничего другого!», он и подумать не мог, что останется в ней на целых шестнадцать лет. Газета была не очень популярна и пыталась соединить в себе все, что только можно, – общественные темы, сплетни из жизни звезд, политические расследования и полезные советы. Артем умел писать неплохие статьи, некоторые из которых были довольно успешными, затем случилась женитьба, несколько раз его повысили по службе, появились дети. Вскоре он почувствовал, что просто привык к этой газетке, которая уже стала немного более популярна, чем была, а потом, как говорит Мира, пришел кризис среднего возраста и осознание бессмысленности своих поступков.

Даже выбор в Паттайю2 не был достаточно осмысленным. Артем просто зашел на сайт туров и нажал первую попавшуюся картинку, привлекающую яркой надписью «Горящие туры» и небольшой ценой, надеясь только на то, что после отпуска в его жизни что-то поменяется само собой, без его участия. Когда-то он стал смотреть на мир глазами заблудшего дервиша, почти незаметно для всех ушедшего в бескрайнюю пустыню собственных мыслей и несбывшихся мечтаний. Все чаще ему хотелось забыться, отдаться мятежным порывам бури, раствориться в них, разбиться на части, на тысячи птиц, что будут парить и кружиться в небесах и вечно наслаждаться красотой… Дивной, волшебной, благолепной…

– Эй, ты че, спишь, что ли? – От грубого голоса Артем чуть не подскочил. – Обалдел совсем? Тебя всей редакцией ищут, главред сказал срочно привести, а он в курилке спит. С дуба человек рухнул совсем.

Артем растерянно смотрел на Никиту – здоровенного и крепкого, с короткой, почти под корень, стрижкой, который смотрел на него сверху вниз.

– Ты че смотришь, вставай, я же сказал, ищут тебя все. Я тут в свой день рождения мокнуть из-за тебя должен? Охота пострадать – будет отпуск, иди в запой. А пока тут работа, а не отдых тебе.

С этими словами Никита схватил Артема за руку и потащил. Артем, не до конца понимая, что происходит, покорно поплелся за ним.

Никита работал здесь уже около пяти лет. Раньше он был весьма неплохим оператором, работал на телевидении и свободное время проводил в «качалке». Но потом, на одной из тренировок, Никита серьезно повредил связки правой руки и камеру больше держать не смог. После двух лет реабилитации Никита восстановил моторику руки и, хотя тяжелые предметы поднимать уже не получалось, переквалифицировался в фотографа и вернулся к работе.

– Ты, конечно, круто придумал, нашел место для сна.

– Да я не спал, – запротестовал Артем.

– Ага, конечно, рассказывай давай. Уже полседьмого, половина компании домой свалила. И штаны еще себе прижег окурком.

– Где? – растерянно пробормотал Артем.

– Да вот же, – Никита указал на круглое, обуглившееся с краев, отверстие в джинсах на верхней части бедра, – скажи спасибо, что причиндалы себе не поджарил, а то вообще бы день не задался. – Никита залился громким, здоровым смехом, каким мог бы смеяться добротный деревенский мужик вечером, после хорошей работы на поле, сытного ужина и чарки-другой.

Артем через силу улыбнулся:

– Точно… Спасибо, Никита. И с днем рождения тебя, кстати. Извини, что не смог подойти со всеми.

– Да ладно тебе, – Никита с добродушным видом почесал ухо, – я не в обиде. А вот Яков Юрьевич, – Никита подмигнул левым глазом, – весьма вероятно.

Артем вздохнул. К этому времени они уже подошли вплотную к большому семиэтажному зданию, и, оставив позади стеклянный холл бизнес-центра, узкий лифт и Никиту, юркнувшего в техотдел, Артем остановился перед последней дверью, украшенной золотой табличкой с надписью: «Косторович Яков Юрьевич». Постучав два раза и услышав разрешительное мычание, он набрал воздуха и шагнул вперед.

Главному редактору недавно исполнилось шестьдесят. Среднего роста, но достаточно худощавый, в небольших круглых очках без оправы, с легкой белесой щетиной, сформировавшейся в аккуратную бородку, он что-то увлеченно писал в своем блокноте с кожаной обложкой цвета малахита.

– Яков Юрьевич, вы меня искали… – Артем осторожно закрыл дверь. – Вы меня извините, я просто… не успел подойти…

– А, это вы… – Косторович вопросительно взглянул: – Вы…

– Артем Поплавский.

– Артем. Я прошу прощения, еще не всех знаю поименно. Вы присаживайтесь, – Яков Юрьевич снова углубился в блокнот.

Артем почти неслышно подошел к столу и опустился в мягкое кресло, покрытое темно-изумрудной матерчатой обивкой. Сразу бросалось в глаза, что в кабинете главного редактора находилось множество вещей – статуэток, вазочек, накидок – в каждой из которых присутствовал зеленый оттенок. Было непривычно. Со дня ухода предыдущего предводителя газеты «Знать» – Дмитрия Борисовича – прошла всего неделя, в течение которой Артем занимался журналистским расследованием и писал статью.

Под пафосным названием скрывалась поездка Артема в Нижний Новгород, где разгорелся местный скандал про исчезнувшую три дня назад школьницу. Несмотря на помпезные домыслы и догадки практически всех, кто мог к этому иметь какое-то отношение – родителей, соседок, одноклассников, друзей, которые к тому времени обзавелись тайными мотивами, которым могли бы позавидовать лучшие детективы мира, – школьница Даша около одиннадцати вечера того же дня вернулась сама, веселая и в подпитии. А рассказанная ею реальная версия случившегося, казалось, расстроила всех своей тривиальностью. Оказалось, она просто познакомилась в соцсети с «нормальным» парнем, жившим в Нижегородской области, и тот предложил ей покататься и отдохнуть на Волге, пока стоит хорошая погода. Недолго думая, она заменила сим-карту, прыгнула в автобус, еще немного проехалась автостопом, а потом встретилась с долгожданным кавалером, подъехавшим на стареньких «жигулях» своего дедушки. И после трех прекрасно проведенных дней на Волге девчушка благополучно возвратилась домой.

5
{"b":"632974","o":1}