— Попозже зайду, — недовольно кидает Тэхён и топчется на месте: уйти очень хочется и не хочется одновременно.

— Я… — неуверенно начинает Чонгук. — Я почти закончил. Подожди на кухне.

Тэхён раздвигает пальцы, одним глазом смотрит через щель на Чонгука, но всё же положительно кивает и заходит внутрь. Чонгук скрывается за углом длинного коридора, а Тэхён, сняв с себя обувь, подбирается к висящей на вешалке кожанке и, прикрыв глаза, втягивает носом аромат чонгуковых духов. Да, он так сильно скучал. И да, он немножко на нём помешался. Тэхён отвлекается, только когда слышит грохот из ванной, и, помотав головой, чтобы привести себя в чувства, рысью направляется на кухню.

— Это ещё что такое? — остановившись на пороге, Тэхён раскрывает от удивления рот и впадает в ступор: какая-то параллельная вселенная.

— Ну как? — слышится со спины голос Чонгука.

Тэхён пугается, шарахается и, больно стукнувшись локтем о дверь, отпрыгивает на метр от Чонгука.

— Кошмар, — констатирует Тэхён. — Белые обои и гарнитур из Икеи? Скукота.

— М-м, — задумчиво мычит Чонгук и оглядывает кухню. — Хочу фотообои вон туда, — указывает на большую стену. — С фортепианными клавишами.

— Чёрно-белые? — усмехается Тэхён.

— Ну да, — пожимает плечами Чонгук. — Думаешь, впишутся?

— Думаю, это действительно скукота, — Тэхён долго смотрит на Чонгука и отмечает про себя, что тому самому вся эта обстановка не нравится.

— Чёрт, а я уже кредит взял, — обречённо выдыхает Чонгук. — На ремонт. У нас на работе все так делают.

— Чонгук, ты – не все, — еле слышно говорит Тэхён.

Чонгук поднимает на него глаза, внимательно смотрит, не моргая, а потом скользит взглядом на губы и, громко сглотнув, отворачивается.

— Спасибо за мнение. Я его учту, — бросает Чонгук. — Был рад увидеться.

Тэхён понятливо кивает, пятится назад, но, заметив стоящий в углу синтезатор, останавливается и указывает на него рукой.

— Ты давно не играл. Я ждал, но ты…

— Ну почему же, — перебивает Чонгук. — Я играю каждый день. Просто в наушниках.

— Чонгук, прости. Я тогда на эмоциях это сказал. Ты играешь непло…

— Всё в порядке, — улыбается тот. — Так комфортнее. Для всех.

Тэхён хмурится и резко убегает из кухни. Ничего не сказав, не попрощавшись. Да, это неуважительно и некрасиво, да, Тэхён не должен был психовать на пустом месте, но у него были на то все причины. Главная из которых «Как же я задолбался». Чонгук, вскинув бровь, провожает его, не захлопнувшего дверь, взглядом, стоит с полминуты, застыв на месте, а потом, так и не придумав действию Тэхёна оправдание, всё же решает закрыть дверь. Наверное, он уже не вернётся, – именно такие мысли посещают голову Чонгука, когда он начинает шагать к проёму с намерением запереться изнутри. Но сделать он этого не успевает, потому что Тэхён вновь стихийно врывается в квартиру и отбирает любую возможность дотронуться до ключа.

— Вот, держи, — тот протягивает нотную тетрадь с незаконченной мелодией. — Я так и не смог. Старался, давил из себя, но ни черта не получилось.

— Тэхён, я её уже…

— Видел, я знаю, — Тэхён настойчиво впихивает тетрадь. — Возьми, пожалуйста, и закончи. Я уверен, ты справишься.

Чонгук аккуратно берёт ноты, прижимает к себе и смущённо улыбается, а Тэхён ласково хлопает его по плечу и, тихо произнеся «Спасибо», нехотя уходит в свою квартиру. Так будет лучше. Тэхён вряд ли когда-то притронется к клавишам, а Чонгук действительно сможет дописать эту музыку. Повернув защёлку, он опирается спиной о дверь и со счастливой идиотской улыбкой плетётся в комнату. Разговор с Чонгуком лучше курса самых эффективных антидепрессантов, а его улыбка удивительным образом позволяет ранам на душе затянуться. Тэхён прыгает в домашние шорты, падает на кровать и мечтательно вздыхает, решая немного поспать, но, увидев светящийся экран лежащего на полке телефона, соскакивает с постели и, запинаясь о ковёр, бежит читать сообщение.

Чонгук:

Тэхён, ты слышишь?

Тэхён несётся к стене, прислоняется к ней ухом и, перестав дышать, вслушивается. Чонгук начинает играть, а у Тэхёна наворачиваются слёзы: из-за эмоций, которые он сам вложил в эту музыку, и из-за чувств, которые, играя, вкладывает Чонгук.

Тэхён понимает, что чонгукова игра – лучшее, что ему доводилось слышать. Он слышит середину мелодии, прикрывает глаза и замирает, когда начинается момент, на котором он застопорился. Чонгук написал именно то, что Тэхён никак не мог выразить нотами: мысли о вселенской грусти, невыносимой потере и жуткой боли. Никто не смог бы сочинить лучше, ведь никто, кроме Чонгука, не знал о том, что у Тэхёна внутри и как это можно вылечить.

Тэхён скребёт обои ногтями, плачет навзрыд и боится, что Чонгук скоро закончит. Но слышится последний аккорд и он, на удивление, мажорный и контрастирующий с настроением песни: намекающий глупому Тэхёну, что ещё не всё потеряно и есть надежда.

Чонгук:

Ну как?

Тэхён подрывается с кровати, бежит в соседнюю квартиру босиком и в домашних шортах, отворяет незапертую дверь и, заметив стоящего в кухонном проёме Чонгука, подбегает и буквально прыгает на него с объятиями.

— Ты не ответил, — смеётся Чонгук, покачиваясь с ним из стороны в сторону. — Опять игнорируешь мои сообщения…

— Кажется, я люблю тебя, — выпаливает Тэхён; чуть отстранившись, он обхватывает Чонгука за шею и опускает взгляд. — В смысле… можно так музыку назвать. «Кажется, я люблю тебя». Неплохо звучит.

— Я назвал её «Вернись, идиот», — с умным видом говорит Чонгук. — Идиот – это я, если что, — Тэхён вновь расплывается в улыбке и крепко обнимает Чонгука. — Хотя, знаешь… — Чонгук приближается к его уху и, прикрыв глаза, искренне шепчет: — Кажется, я тебя тоже.