========== Don’t look back. Just let it go. ==========
— Без них звенит в ушах твой голос, — под нос бормочет Тэхён и отворачивается лицом к стене.
Третьи.
Третьи за месяц.
Тэхён искренне не понимает, с каких пор наушники Sennheiser стали такими недолговечными. Прикрыв глаза, он тяжело вздыхает и, немного поразмыслив, решает в следующий раз заказать сразу сто пар, ибо включать ноутбук раз в неделю и лезть в интернет-магазин за покупками становится уже откровенно напряжно.
Тишина бьёт по ушам, стоит только прекратить мысленно проигрывать мелодию, которая звучала в ещё работающих наушниках. У Тэхёна начинает жутко раскалываться голова, и ему очень хочется спрятаться от этого вакуума, в который он погрузился, и испариться из этой комнаты, города и чёртовой вселенной, чтобы забыть о своём жалком существовании. Он утыкается лицом в подушку и, сжав её край в кулаке, вновь начинает плакать: от бессилия и ненависти к себе, раскрошившемуся окончательно. Давится слезами, мотает головой и, пытаясь выбросить из мыслей образы, сильно зажмуривает глаза, старательно убеждая себя, что эта истерика точно последняя. «Может быть, Джон?» — отдаётся в ушах глухой голос и буквально через секунду, не успев стать толком воспринятым, растворяется в воздухе, нарушенный дверным звонком. Тэхён замирает на какое-то время, не понимая, кого могло принести в его квартиру, трёт раскрасневшиеся глаза, пытаясь смахнуть бессовестно текущие слёзы, а потом всё же встаёт, устав слушать непрекращающуюся трель, и плетётся в прихожую.
— Доставка! — оповещают с лестничной площадки.
Да, точно. Наушники.
Тэхён машет на опухшее лицо ладонями, стоя перед огромным шкафом с вещами, смотрит на себя в большое зеркало и горько усмехается своему отражению – похож на алкоголика. Или наркомана. Докатился. Перед курьером заранее немного стыдно; в Тэхёне разгорается непреодолимое желание притвориться, что дома никого нет, но проблема в том, что ему жизненно необходимы эти наушники, потому что без них он совершенно точно поедет крышей. К тому же есть вероятность, что с этим человеком, который доставляет товары, он никогда больше в жизни не увидится, и это тоже подкупает. Тэхён громко выдыхает и, кивнув самому себе, решается отворить. Внутреннее спокойствие важнее. Он поворачивает ключ, резко раскрывает дверь и, не подняв голову на курьера, рукой приглашает войти.
— Извините, что задержал, — бубнит тот под нос. — Я просто живу в соседней квартире. Было бы глупо мотаться из одного конца города в другой и обратно, — не услышав ответ, он достаёт коробочку и протягивает Тэхёну. — Я – Чонгук, очень приятно.
— Да, — басит Тэхён, распечатывая упаковку. — Взаимно.
— Ого, это Ямаха?! — с нескрываемым восторгом кричит Чонгук, заглядывая в комнату. — Я могу посмотреть?
Да мне всё равно, про себя отвечает Тэхён, делай, что хочешь. Но, чуть-чуть поразмыслив и вспомнив, что он всё-таки воспитанный и интеллигентный, решает не грубить незнакомому человеку. В пространстве вновь повисает тишина. Чонгук всё ещё стоит на пороге, не смеющий делать и шагу внутрь – наверное, тоже воспитанный и интеллигентный, – а Тэхён смотрит на новые наушники, понятия не имея, как его пригласить. Ему, честно говоря, совсем не хочется пускать кого-то в свою спальню, особенно учитывая, что в ней творится полный беспорядок, и он далеко не творческий, но этот парень, стоящий напротив, кажется, тоже интересуется музыкой и даже разбирается в инструментах, а Тэхён всегда уважал людей, тянущихся к творчеству. Хорошо, думает он, это ведь всё равно ненадолго? Он только посмотрит и сразу уйдёт. Согласившись, что в приглашении Чонгука в свою комнату нет ничего плохого, Тэхён пожимает плечами и кивает, безмолвно разрешая пройти, и Чонгук, тут же сняв обувь без помощи рук, подрывается к синтезатору, остановившись около которого, кладёт руки на щёки и тянет восхищённое: «Ва-а-ау».
— Пишешь? — указывая пальцем на исчёрканную нотную тетрадь, спрашивает Чонгук.
— Писал, — поясняет Тэхён, появляясь в комнате и падая на кровать. — Не смог закончить.
— М-м, — понимающе мычит Чонгук, прищурившись, и мысленно проигрывает мелодию в голове. — Чёрт, это… безумно красиво.
Да, мысленно усмехается Тэхён. А ещё больно.
Вставив штекер наушников в айпод, он затыкает «капельками» уши и, бесцеремонно отвернувшись к стене, прикрывает глаза, потонув с головой в красивой фортепианной музыке. Без доли стеснения перед Чонгуком, и наплевав на нормы поведения. Просто уходи, как бы показывает своим поведением Тэхён, мне сейчас не до гостей или разговоров. Я хочу побыть один.
— Я бы мог поддержать тебя, — всматриваясь в тэхёнову спину, шепчет Чонгук. — Но ты, очевидно, не хочешь.
Он поджимает губы, развернувшись обратно к синтезатору, и начинает имитировать игру, не касаясь клавиш. Чонгук знает, что инструмент пианиста – его сердце, а игра на нём – нечто личное. Процесс музицирования, по его мнению, схож с записыванием мыслей в дневник.
Он невесомо улыбается, озираясь на не очень доброжелательного Тэхёна, и, удостоверившись, что тому глубоко наплевать на происходящее в квартире, достаёт из кармана телефон, фотографирует нотные наброски, а затем, встав с места, вежливо кланяется, пусть этого никто и не видит, и, аккуратно захлопнув дверь, тихо удаляется из квартиры.
*
Тэхён, сидя в белоснежном кабинете, отрешённо смотрит в одну точку и мысленно проклинает свою жизнь. Брат, расположившийся по правую сторону, аккуратно обнимает за плечо, а стоящий рядом отец упрямо доносит какую-то успокаивающую речь.
— Вы должны подписать, — ровным тоном произносит врач, протягивая документы.
— Подписать? — переспрашивает Тэхён; опустив руки на стол, он всматривается в листок и часто моргает влажными глазами.
— Без вашего разрешения мы не можем начать, — в третий раз повторяет доктор.
Тэхён подносит руку к лицу, накрывает ладонью рот и начинает рыдать навзрыд: мычит сквозь пальцы, мол, я не заслужил, это какая-то ошибка, и, вытирая манжетом рубашки падающие на стол слёзы, умышленно отодвигает от себя бумаги.
— Возьмите себя в руки, Ким Тэхён-ши, — настойчиво просит хирург. — У нас нет времени на истерики.
Тэхён медленно размыкает веки и резко осознаёт, что хочет в холодный душ. Ради этого, правда, придётся вылезти из кровати и протащить своё бренное тело несколько метров, но если прямо сейчас это не сделать, то, возможно, вскоре вновь предстоит пережить приступ громкого неконтролируемого воя в подушку. Стянув с себя одеяло и наушники и кое-как поднявшись на ослабшие от долгого пребывания в неподвижном состоянии ноги, он нехотя плетётся в ванную, где, скинув с себя уже далеко не чистую одежду и отрегулировав воду на прохладную, встаёт под напор и опускает голову. Да, то, что нужно. С полминуты он совсем не двигается и старается не расходовать силы даже на то, чтобы дышать, а потом всё-таки собирает волю в кулак и, приподняв руки, опирается ими о стену впереди себя: дрожит, зверски мёрзнет, но стойко выдерживает какое-то время, чтобы окончательно проснуться. Лучшего метода пробуждения пока не придумали. По крайней мере, для Тэхёна. Он перекрывает кран, когда от сна не остаётся и следа, вылезает из душевой, продолжая сильно трястись от холода, и, вытеревшись полотенцем и натянув на себя чистую футболку с шортами, выходит в тёмный коридор.
Тэхён понятия не имеет, куда ему пойти. Сходить на кухню и поесть или вернуться в спальню и вновь зарыться в одеяло? Сложный выбор. Он топчется в дверном проёме ванной, нервно теребит ткань своей мятой футболки и тяжело вздыхает, понимая, что запутался уже в элементарных вещах. Но на всю квартиру неожиданно раздаётся звонок, отвлекая Тэхёна от глобальных рассуждений, и он, окинув прихожую тревожным взглядом, сразу шагает к источнику звука. Неужели кто-то из семьи изволил его навестить? Нет, такое могло произойти только в параллельной вселенной. Тогда кто? Тэхён встаёт на коврик, протянув руку к ключу, уверенно поворачивает его и, отворив дверь, застывает на месте: на пороге стоит незнакомец с самодельным тортом в руках.
