Берёза Мы сюда приехали по делу И проделали путь не близкий. В России зовут берёзу белой, В ваших штатах – серебристой. Я характером нетерпеливый, Вы, очевидно, достаточно истовы. Ваше название красивое, Пусть будет берёза и серебристою! США, Блюмфельд, 1987 г. «Любил девчонку в юности…» Любил девчонку в юности: – Тамарка, — Твердили губы, но тайком К речушке с именем Самарка Ночами бегал Босиком. И песни там, Ещё не спетые, Шептал, И тихая листва Дарила мне Печали светлые И задушевные слова. С тех пор прошло Ночей так много… И мне ручей Шумит вослед: – Ты к речке Вытоптал дорогу, А вот тропинку К милой — Нет. «У меня такое чувство…» У меня такое чувство, Будто я не жил. И не я – другой когда-то Песнь мою сложил. Будто ни одну из женщин Я не целовал. На пути своём нелёгком Горечи не знал. И на праздниках весёлых Наших юных дней Для тебя другие пели О любви моей. Всё смотрел в твоё лицо бы, Глаз не отрывал. Ни о чём и никогда бы Я не горевал. Я былое раньше вспоминать любил, А теперь такое чувство, будто и не жил. Сны мои Знаешь, мой друг, мне часто так снятся Наши поля, перелески, жнивьё. Надо бы, что ли, почаще встречаться, Как-то не так мы, наверно, живём. То нас потоком несёт на стремнину Мимо отеческих тёмных ворот, То попадаем в богемную тину, То суета нас берёт в оборот. Я ведь о чём загрустил ненароком, Тихо травинку в зубах теребя: Наше ли это и будет ли впрок нам, Что забываем порой про себя? Спой мне про степь да про Волгу про нашу, Много ль осталось нам радостных дней! Я ж – помолчу, я послушаю, ставший С песней твоей и мудрей, и светлей. Знаю, мой друг, нам с тобою не часто Тихо попеть удаётся вдвоём. Надо бы, надо почаще встречаться, Как-то не так мы, не так мы живём… «Чуть истину затронуть. Слегка обжечь любовью…» Чуть истину затронуть. Слегка обжечь любовью — Не в омут тёмный головой, а так — лишь для игры. Не жечь себя на людях, не обливаться кровью, Коль надо – отступить. И молча ждать своей поры. Жизнь не торопить. Ум оставлять свободным, И тайный смысл во взгляде больше не искать. Что это? Трусость или инстинкт природный, Чтоб выжить? Я не знаю, я боюсь солгать. Америка Как хлебную корку, В далёком Нью-Йорке Я память о нашей Утёвке храню. И, наши просёлки Припомнив в Нью-Йорке, На импортный лад я зову «авеню». Как будто сугробы, Стоят небоскрёбы — За ними увидеть рассвет тяжело. Но душною ночью Во сне, как воочию, Я вижу далёкое наше село… …Я гостем желанным В домишко саманный Приеду и будет, о чём рассказать. А нынче – не скрою, Я через чужое Намного стал больше своё понимать. Нью-Йорк, 1987 г. Свобода …Бывший лётчик торгует конфетами, Рядом бывший танкист – сигаретами, Чуть поодаль, с «бычком» на губе, Некто – «корочками» КГБ… И вот это – итог обещаний? Бесконечна шкала обнищаний. Лишь мечта о нездешней свободе Всё никак не угаснет в народе… «Мы ещё поживём! Только б – выжить Средь ворья да финансовых выжиг…» …Затонувшей страны ветераны — Совести нашей рваные раны. 1989 г. Маме Я оттого, наверное, счастливый, Что нет тебя на свете терпеливей. Что, где б ни шёл и где бы я ни ехал, Ты мне откликнешься далёким эхом. Я оттого, наверное, счастливый, Что не была ты слишком говорливой. Когда беда грозила хваткой волчьей — Переносить её могла ты молча. Я оттого, наверное, счастливый, Что нет тебя на свете бережливей. Что собираешь сердцем понемногу Все радости мои. И все тревоги. Мой Дунай «Дунай, Дунай, Дунай – такой голубой» — Наверно, так было бы, будь ты со мной. Горы, вода – всё зелёного цвета. Где же ты, с кем же ты? Нет мне ответа. Как тяжела мне зелёная скука — Невыносима с тобою разлука. Вена, 1990 г. |
