Благодать А мне – от городского шума Ударившемуся в бега — Мила родительская шуба И деревенские снега. Мила старинная двухстволка, Хоть поржавевшая она. И над осиновыми колками Мила линялая луна. Мне здесь, наивному, поверить Легко в земную благодать: Что люди – братья все! А звери? …В них, как в людей, нельзя стрелять. «В синеющие дали песня…» В синеющие дали песня Над равниной степной летит. Умри сто раз, сто раз воскресни — От светлой грусти не уйти. Как не уйти от чувства родины… На большаке, где пыль клубится, В кустах разросшейся смородины Мелькнул платок твой синей птицей. Мелькнул. Пропал. Вновь появился. У леса дальнего исчез. И там – на горизонте – слился С трепещущим платком небес… С ружьём Вскрикнет ли выпь на болоте заросшем, Или кукушка прольёт свою грусть, Всё-то мне кажется, будто о прошлом, Будто о давнем грустит моя Русь. Руку кладу на цевьё, замираю. Что ж не стреляю? Молчу отчего? …Будто боюсь, что сейчас расстреляю Себя самого, себя самого… Осеннее А я не привыкну жить, Живу на земле впервые… Хочется Мне говорить Всем людям Слова простые. Своё хочу сказать земле, Клёну, Чей лист догорает… Поют петухи На селе. В сердце И в небе — Светает. Озеро песчаное На Песчаном теперь уж завалы, И на кручах – снега до небес… Как с тобой нас тянуло бывало В наш редеющий старенький лес! Но с какою тоской мы смотрели (Погорельцами в куче золы), Как из ближних лесничеств артели Деловито валили стволы. И до ночи кричали сороки Над рыжеющим голым бугром. И казался лесничий нестрогий С этих пор нашим личным врагом… …Приезжай! Здесь у светлой водицы Нынче снова шумит молодняк. Посидим, похлебаем ушицы… Жаль лесничего. Умер на днях. Вечность Мы шли к селу. Далёкий скрип тележный Мне душу бередил. А на границе Большого леса и небес – неспешно Садилось солнце огненною птицей. Смеркалося, когда дороги млечной Над нами засветилась полоса. И показалось мне, что мы с тобою вечны, Как эта даль и эти небеса… «…Поговори со мной чуть слышно…» …Поговори со мной чуть слышно. Я рад врачующей печали. Мы уж довольно покричали. Поговори, коль с болью вышла Из нас дурная глухота… Пусть не пугает простота. Ведь вместе с ней – уменье слушать Вновь обретают наши души… Поговори со мной чуть слышно, Мне голос твой сейчас так мил. …Я рад: услышал нас Всевышний И потихоньку вразумил. Школа Ты была деревянная, серая, Белокаменной стала теперь. Ничего тут, видать, не поделаешь, Никому не уйти от потерь. Как светились резные наличники И сияло крылечко во мгле! Где ж теперь вы, былые отличники? Разметало вас всех по земле. Стали все вы почти знаменитыми И в далёком живёте краю. Никакими на свете магнитами Не затянешь вас в школу свою Отзовитесь и вы, неотличники, Дорогие мои пацаны. Никакими рублями наличными Не искупишь давнишней вины. Снова в новую школу наведаюсь И пойму, что чужая она. Почему же я ей исповедуюсь? И зачем же она мне нужна? Знаю, преданность – дело негромкое. Потому помолчу до поры. Что ж мы, глупые, делаем, комкая Невозвратного детства дары… «Ах, вот он, комочек Отчизны…» Ах, вот он, комочек Отчизны — Поющая в зелени птаха! Я знаю: умру не на плахе, Умру – от любви к этой жизни! С рожденья дано нам так много! Я чувствую сердцем такое, Что нету мне в жизни покоя, Во мне постоянно – тревога. За всё, что живёт и ликует, За всё, что страдает и плачет. Не знаю, как жить мне иначе, Как выдержу ношу такую!.. Одиночество Осенний лес и холоден, и пуст. Ноябрь настал. Какая тишь кругом! И только гулко раздаётся хруст Валежника под мокрым сапогом. Один лишь дуб хранит свою листву, Как лета дар И как о нём печаль. Глаза мои всё ищут синеву, Но нет её, есть лишь седая даль. Я не могу не думать о тебе. И что мне делать с этаким собой? …В моей такой изменчивой судьбе Ты словно летний лучик золотой. |
