–Мой сын… – Прошептала исступлённо и потерянно. А разве нет? Разве он виноват в том, что родился таким?! Все впечатления смывались дождём, и ничего больше не пробуждалось на смысле. Кровь вместе с болью текла по чужой земле. А там, неизвестно где, там пряталась мудрость и рыдала вместе с матерью. Стыд прижал естество так основательно, что сил не было для борьбы. Теперь только смерть могла спасти их от нового унижения. Но жизнь пульсировала ровно и вовсе не собиралась уходить. – Господи… – Слово замерло. Оно уже не согревало на моменте безысходности. Всё случившееся не имело абсолютно никакой ценности для той, которая истаивала на завете тягучего мрака, что раскрылся каким-то страшным убеждением перед женщиной и матерью. Только тупая и обезличенная воля рабской зависимости скакала принуждённо и отвратительно, скакала и хватала за плечи, за ноги, за мозги. Сил нет. Ничего нет, кроме ужаса и отчаяния. И сжимают со всех сторон, расползаясь по всем внутренностям незаметно, но ощутимо и весьма противно. – Как мне жить теперь?

Жизнь не ответила, она лишь ещё крепче сжала виски и сердце женщины, сжала страстью. Болезненное дыхание проходящей ночи утомляло, изнуряло, и хотелось раствориться посреди бытия и не чувствовать ни единое мгновение.

Иисус тоже не говорил. Его великая сила и благодать разливались для новорождённого малыша. Отныне и Его святая любовь будет принадлежать гению, которому придётся страдать и терпеть позор матери, носить на себе её грехи и её стыд.

Женщина подняла дрожавшими руками своего первенца и крепко прижала на груди с возгласом, потревожившим, однако, и дух тленной земли. – Господи! Ты дал моему сыну возможность увидеть свет, так дай ему чистоту и силу, крепость и любовь, всё то, чего не было у меня, и чтобы он никогда не познал исток страдания, грязи и позорного унижения, как я! Дай мне средства воспитать его или дай умереть сейчас вместе с ним здесь, но не позволяй испить новых мучений. – Она молилась в горячем приступе своего вскипающего разума. Он кипел от болезни, омывался кровью так истошно, что вся поступь души тряслась от свершившегося факта. Казалось, вот-вот человек сойдёт с ума, лишится того, чем стянута жажда дыхания, но нет, напротив, чувственная ориентация проявлялась весьма ярко, и событие не менялось, оно отравляло мысли. – Господи, я сотворила очень много ошибок в жизни, но я искала любовь, любовь… Не сумела найти… Зато пришёл обман, пришёл и погубил мою волю, мою душу и мою благость… Я виновата перед Тобой, виновата… Но зачем, зачем страдает мой сын? Мне тяжело… Помоги Гумисолю, если Ты в силах помочь…

Молитва матери потрясла холодный воздух, и Небо вдруг сжалилось над ними. Солнечный луч восходящего солнца прорвался сквозь гущу мрака той самой бездны, что раздавала миру грехи, их определения. И благодать, сущая вне всего, пролилась на женщину с малышом явственно и трезво.

Мать услыхала Голос. Он был мощным, чувственным, укрепляющим момент и подающий не одну надежду. – Пока твоя материнская любовь покоится на челе твоего первенца, твоего сына, скорбь не коснётся ни его, ни тебя!

Неужели кто-то услышал её истошный вопль?! Услышал и отозвался?! И теперь, теперь у неё будет всевозможная благость и смысл?! Посмотрела направо и налево – никого! И тогда она вдруг поняла, Кто благословил её и её сына!

–Аминь! – Шепнули уста.

И вновь, вновь пробудились слова на торжественном утре, которое уносило печаль с собой. – Помни завет! Я с вами! – Голос был везде! Голос был в ней! Голос был ниоткуда! Но он сладил любовь из святого молчания! Сладил и давал надежду.

Дрогнувшая рука неумело сотворила крестное знамение на челе уснувшего сына. Так они обручились с Ним, в Ком почивала вечность, которая притягивает к себе свои творения. И никогда не оставляет тех, кому необходима помощь.

–Господи…

Минуты побежали на восток с тихой радостью и с трепетом. Жена затихла, надеясь выявить и узаконить своё желание. Думала о чём-то таинственном, страсть вдохновенная пролилась на неё вместе с любовью, а душа уже не тряслась от страха.

Неожиданно послышался топот лошадей. Она мгновенно вздрогнула и оживилась. От озноба и внезапности таковой помутился рассудок, горячие и благостные мысли были на потоке ожившей мечты. Ветер прибежал резво и остудил горячий приток чувств.

–Кто, кто здесь? Ответьте… – Слабо спросила мать и затряслась от ожидания и ужаса одновременно, пытаясь подняться на локтях и рассмотреть, что же происходит. Ничего не видать. – Кто? – Несмелый вопль потонул под ливнем.

Человеческая душа ждала ясности и понимания. Стало опять не по себе. Приступила новая тоска и проползла по всему телу с осторожным вдохновением. Новый приток страсти забился под сердцем. Не хотелось боли, хотелось успокоения.

–Прошу… Отзовитесь…

Ожидание не подвело на сей раз.

Красиво-огненный жеребец остановился возле неё, из его ноздрей валил густой пар, а копытом он разбивал мокрую землю, по косматой гриве струились алмазы дождя. Высокий статный муж быстро спешился с коня и оказался возле напуганной матери, что в страхе прижимала на груди сына, благодать которого касалась её постоянно, ведь он подарил ей свет и прощение! Подарил любовь!

Человек был знатного рода, богат, красив, молод, полон сил! Его мужественнее лицо глядело с удивлением на женщину, лежащую в грязи и крови. Она тоже красива и молода, но безродная и бедная, хотя имела полное право на земное счастье.

–Что ты тут делаешь? – Спросил с непониманием и состраданием незнакомец, надеясь вызнать правду своего поступка. И его смелое сердце было не лишено благодати. – Где же твои родственники и почему оставили одну?

–А ты? Что ты делаешь здесь в такой час?– Как-то глупо прозвучал вопрос. Но она уже не могла думать правильно или выискивать какую-то правду, у неё не оставалось сил, она измучена, лишена милости, ей необходима помощь доктора.

–Конь принёс меня сюда, – отозвался он бодро.

Женщина раздумывала над чем-то.

–Что случилось с тобой? – Снова повторил мужчина. Сильное волевое лицо изображало неподдельное удивление светящихся глаз. Энергия била ключом! Мужественный, благородный! От него веяло чем-то необыкновенным. Но это не сон! это явь! и пусть она накроет женщину своим крылом!

–Помогите нам, – попросила не громко, покров святой радости уже придал ей уверенность и силы. – У нас никого нет, мы совершенно одни в этом мире… Прошу, помогите… – Женщина боялась, что и он уедет, оставит её одну умирать тут.

–Конечно, помогу…

–Правда?! – Она начинала верить в удачу.

С неба уже не раздавался вой и гром. Тучи понемногу рассеивались по округе. Страсть потихоньку разбивалась и утекала незаметно в просторы мрачной бездны. Таинство веры складывало особенное усердие любви. Любовь не казалась напыщенной или обманной, напротив, её величие было реальным и настоящим.

–Пойдём со мной, – предложил мужчина и протянул руку.

–Пойти? – Она смутилась.

–Да. – Повторил незнакомец.

Женщина обеспокоено бросила взгляд мольбы на спасителя, о чём-то замешкалась чуток, потом решилась сказать всё, как есть, ведь ей уже нечего терять. Помолчала малую минутку и добавила дрогнувшим голосом. – Мой сын… – Слово онемело в мысли, она не осмелилась договорить, слёзы покатились по холодным щекам болезненно, обречённо и униженно, обличая все грехи.

Мужчина только теперь заметил мальчика, покоящегося на груди измученной женщины. Его вид не изменился, нет, отношение не проявилось неприязнью, он тоже знал, что в этом ребёнке соприсутствует святость Великого Гения, Который привёл и его самогó на путь этого совокупления с чем-то неведомым и тайным, странным и великим! Ведь и к нему явился Голос Небесный посреди восходящего покоя и привёл на тропу к той, кого он повстречал ныне, и кто сейчас был у его ног.

–Это твой сын разливал чудо песенного звука?

–Мой…

–Малышу дано благо Творца…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».