– Допустим, знал. Дальше.

– Помнишь, я говорила тебе, почему маги не должны прознать о возможностях Дженго?

– Помню, – хмуро отозвался Гирд. – Но, как я сам видел, палач не в восторге от брака. Думаешь, притворялся?

– Думаю, разозлился из-за того, что планы нарушены. Вязь делает его слишком зависимым от меня. Теперь он не может потребовать ответов и применить шантаж.

– Но может попытаться наладить контакт, – догадался друг.

– Именно к этому он и приступил сегодня, – кивнула я. – И признаться, был даже убедителен, вот только либо Тео не умеет ухаживать, либо очень этого не хочет, раз допускает столько промашек.

– Либо тебе так хочется видеть только плохое, – по-своему закончил он мысль.

– Не баламуть мои рассуждения пустым воображением. Я уверена, что Тео желает перетянуть Дженго на сторону тьмы. Но этого делать нельзя.

– Да уж… – протянул Гирд.

– И знаешь, чего я боюсь? Того, что папенька заключил сделку на мои свободу и жизнь с палачом, рассказав ему всё, что знает. Он ведь всегда был одержимым безопасностью, сам знаешь, а тут такое…

– А твои записи? Отец ничего не передавал палачу?

– Я сожгла их сразу же. Хотя вряд ли кто-то смог бы в них разобраться. Но тут, – указала на свою голову, – всё осталось.

Мы недолго помолчали.

– Джен, как-то всё слишком хитро выходит, – он снова потёр лицо. – Если палач всё знал, то зачем женился на тебе? Чтобы усыпить бдительность отца? Выполнить возможную сделку? Сомнительно это. Он бы, скорее, вызвал тебя на допрос. Ну никак сюда брак не укладывается. Тем более ты сама говорила о каких-то денежных обязательствах со стороны твоего отца.

– Они рассчитывали на «дружеский» союз максимум, – настаивала я. – А обязательства… Подобные договоры всегда имели хотя бы один пункт, который не позволяет сторонам отказаться от исполнения. Это кроме магической составляющей. Вполне возможно, что папенька вписал всё своё имущество, ведь мелочи в этот пункт не включаются. Нужно что-то по-настоящему ценное. Я как-то читала, что порой родители ставили гарантией свои жизни. А брак на самом деле очень даже выгоден палачу, если он хочет перетянуть Дженго на свою сторону. Ты же сам прекрасно представляешь его возможности.

– Никогда до конца не понимал всех сплетений твоих мыслей, – посетовал друг. – Я-то представляю. Но я посвящённый. Палач же… – он махнул рукой. – А Айко тебе зачем?

– Мне нужно, чтобы он перерисовал вязь с моих рук, – ответила я. – Кстати, ты не в курсе, в каких случаях она изменяется? Мы сегодня были в храме, и что-то произошло с узором.

А я ведь даже не рассмотрела, как изменился рисунок. И, стянув митенки, не сдержала поражённого возгласа.

– Да что за тьма через сияние?!

– Не ругайся, – осадил меня Гирд. – Покажи поближе.

Я вытянула руки и положила их на стол. Друг долго всматривался в вязь, затем аккуратно перевернул кисти. Потом свёл ближе друг к другу и перекрестил.

– Да, Тьма та ещё шутница, – изрёк он в итоге, проделывая то же самое, только с тыльной стороной ладоней. – Это уже больше художественная работа, чем вязь. Не могу даже предположить, отчего она так изменилась.

– Плохо, – хмуро отозвалась я.

Теперь почти нечитаемые знаки окружены застывшими в танце тенями. Причём очевидно, что рисунок незакончен. Во всяком случае, было ощущение, что чего-то в нём не хватало. Какого-то завершающего штриха.

– Тео сплетал наши пальцы, – рассуждала я вслух. – У меня только половина узора. Это проклятие какое-то…

– Сама же говорила, что проклятий не существует, – наверное, Гирд пытался меня взбодрить.

– Не существует, – подтвердила я. – Но как это ещё назвать? – схватилась за голову. От усталости тянуло в сон. – Попробуй разбудить Айко. Возможно, ему удастся дорисовать недостающее.

– Уверена, что Дженго сумеет разорвать «истый» союз?

Я взглянула на друга исподлобья.

– Он смог сохранить жизнь твоему ребёнку, Гирд. Что ему какая-то вязь?

Ничего не ответив, хотя сомнения на лице друга читались весьма ясно, он поднялся со стула и направился к Айко. А я, положив голову на стол, провела пальцем по брачному узору. Что же в тебе скрыто?

Айко столь раннее принудительное пробуждение не обрадовало, если выражаться очень мягко. Пожелав много нехорошего на голову Гирда, он всё же встал и ушёл в ванную. Памятуя о зверском аппетите Айко после прерванного сна, я обыскала съестные запасы на кухне. Готовка никогда не была одним из моих талантов, ведь, сколько помню себя, у папеньки всегда работала кухарка. Но бабушка, мамина мама, считает, что неумение стряпать – несмываемый позор, потому и взялась за меня с восьмилетнего возраста.

Эх, надо было сразу к бабушке отправляться, а не с папенькой договариваться, уж она бы защитила меня от любой угрозы!

– А там кто? – донёсся голос Айко. Похоже, его привлекло моё громыхание. – Вроде всех прогнал.

Ответил ли Гирд, я не услышала – на сковороде занялось масло.

– Ты что тут делаешь? – удивился хозяин квартиры. Видимо, маг решил сделать ему сюрприз.

– Готовлю, – отозвалась я. – Блинчики пеку. Вот почему ты не запасся пельменями, а? – развернувшись, обвиняюще направила на друга лопатку. – Вот так и приходи в гости.

– Я не понял, почему ты тут, а не с мужем?

Умеет же он задавать неудобные вопросы.

– А я не поняла, рад ты меня видеть или нет, – обиделась на него и отвернулась к плите.

– Тьма! Я никак не проснусь! – посетовал Айко.

– Пить надо меньше! – заметила я. – Тоже моё замужество праздновал? Смотрю, все этому рады.

– Нет… – замялся Айко. – Оно как-то случайно вышло.

– Где Гирд? – спросила у него, так и не обернувшись.

– В магазин вышел. Так почему ты здесь?

– Расскажу, когда поешь, – пообещала ему. – Садись пока и молчи, а то будут комки непропечённого теста вместо блинчиков.

Это от удивления друг не проявляет скверный характер, но надолго его выдержки вряд ли хватит. Да и моей тоже. Вот Гирд на всё реагирует спокойно, почти равнодушно, а Айко ни в реакциях, ни в выражениях никогда не церемонится.

Взявшись за начинку, я не смогла промолчать.

– Обычно на пьянки чем-то быстрым и сытным запасаются, но не творогом.

– Это не я.

– Девушка появилась?

– Мама навещала, – безрадостно отозвался друг.

Я взглянула на Айко, уже разместившегося за столом. Зарыв руки в свою белобрысую макушку, он сидел с опущенной головой.

– Меня тогда дед сумел вызволить. Буквально перед допросом палача. Мама ничего не знала об этом, а тут… то ли дед проговорился, то ли ещё кто. В общем, мы только с пляжа вернулись, а она уже здесь.

– Ох тьма! – представила я реакцию матери Айко.

– Она самая, – согласился друг. – Мама снова разочарована во мне: я слишком безответственен, и поэтому не смогу увидеться с Вайоной ещё несколько месяцев.

– А если попробовать договориться?

– Ты будто мамы моей не знаешь. Опека Вайоны для неё всё. Совсем на ней помешалась.

– Радоваться должен, что кто-то заботится о твоей дочери, – подметил неслышно появившийся Гирд. – А ты как был дурнем четыре года назад, так им и остался. Что бы ты сам с ребёнком делал?

– Ещё ты меня отчитай! – огрызнулся Айко.

– Не буду, – спокойно отозвался маг. – Твоя совесть и без меня справится. На вот, выпей, чтобы голова не болела.

– Так вы мне расскажете о причине собрания или будете мою личную жизнь обсуждать? – раздражался Айко.

– Ешь, – я поставила перед ним тарелку.

Уложившись в несколько минут, пока он жевал, я изложила всё, о чём недавно рассказала Гирду.

– Да уж… – по примеру мага протянул Айко. – Допустим, разорвёшь ты союз, и что дальше? Не орден Тьмы, так орден Сияния за тебя возьмётся, им тоже энмах не по душе. А правитель не станет борьбу с магами затевать, его вполне нынешние баланс и благополучие устраивают. Да тебя просто убьют! – он вскочил из-за стола и подошёл ко мне. – Джен, он ищет человека по имени Дженго. Понимаешь? Человека. Когда по прошению деда за мной пришли, палач предложил добровольно сдать того, кто виноват в разрушении «щита». Больше палач ничего не знает.