— Нужно найти воду! — объявил Арн, и тут же стали лопаться пистолетные выстрелы.

Арн толкнул Нильса под вывороченную ванну, а сам спрятался под куском расписного потолка. Кумаф вскрикнул и завалился на спину. На животе его стало разбухать темное кровавое пятно, и он схватился за него скрюченными пальцами.

Раздалась еще пара выстрелов.

Приподнявшись, Арн разглядел Макса, который шел прямо на них и, вытянув руку, стрелял из пистолета.

Подобрав половинку кирпича, Арн выждал момент поудобнее и швырнул ему камнем прямо в правую бровь. Макс дернулся, попятился назад, но ватные ноги уже не держали его, и он упал, выронив пистолет. Но тут же встал, опять запутался в собственных ногах и плюхнулся на задницу.

— Мама! Ма-ма!!! — закричал побледневший Кумаф, истекая кровью.

Арн подбежал к Максу и схватил валяющийся пистолет. Достал обойму. Патроны еще были.

Макс сидел тихо, как боксер после нокаута. На его пыльном и бледном лице яркая горячая кровь из разбитой брови выглядела неестественно ярко. Глаза его были стеклянные. Он смотрел в пустоту.

— Мама! — надрываясь, плакал Кумаф.

Небо было горячее и розовое. Душный закат пылал над разрушенной вселенной.

Солнце садилось.

— Я его убью! — закричал Нильс, поднявшись из укрытия и хватаясь за булыжник. — Убью его! — страх от выстрелов моментально перерос в ярость.

Подняв над головой кусок стены, Нильс пошел на Макса.

— Да успокойся ты! — хмыкнул на него Арн и толкнул в плечо. Потеряв равновесие, Нильс упал в кучу штукатурки.

— Что случилось? Кто бомбил? — спросил Макса Арн, оглядываясь по сторонам. Макс молча смотрел перед собой, не обращая на него внимания. — Впрочем — мне все равно! — отмахнулся Арн. — Мы уходим, и ты тоже уходи, вахай тай! Это не твоя земля. Тебе тут нечего делать. Иди домой, — Арн замолчал, глядя, как по бледному лицу Макса течет горячая красная кровь. — Хотя — поступай как знаешь, а мы уходим. Пошли! — обратился он к Нильсу.

— Я его прибью! Он стрелял в нас! В НАС!

— Всё! Я сказал — мы уходим!

— Брат! Братик! Позови врача! — жалобно крикнул им вслед Кумаф, и они остановились и посмотрели на него. Увидев развороченный живот, Нильс отвернулся, а Арн подошел и присел перед раненым на корточки. — Мне страшно! — прошептал побледневший Кумаф. — Чувствую — умираю! Страшно умирать! Страшно!

Сощурившись, Арн поглядел на его окровавленный живот.

— Умоляю — найди мне врача, а я уж с тобой рассчитаюсь! — и Кумаф кровавой рукой вцепился в Арна.

— Прости, но тут нет врачей… — сочувственно прошептал Арн. — Прости… — повторил он, приставил дуло пистолета к его груди и прострелил сердце.

Кумаф затих, и Арн закрыл ему глаза. Встал и оглядел душные развалины. В отдалении из пустыни поднимался в алое небо столп дыма.

— Видно, и загоны с рабами тоже разбомбили… — сочувственно прошептал Арн.

Ломая ноги о хаос развалин, они стали спускаться вниз, к парку, к Морю.

Арн увидел спину человека, придавленного плитой. Рядом с посиневшей рукой лежал автомат. Он поднял автомат, проверил магазин, щелкнул затвором и повесил на плечо.

— Стоять! — вдруг вспомнил Арн, и Нильс остановился. — Золото где? — подойдя к Нильсу вплотную, прошептал он. — Ты же прятал золото, как я тебе велел?

Нильс кивнул и побежал вглубь парка. Арн кинулся за ним. Сердце его ныло от мертвого хаоса вокруг. Пустынный житель, не привыкший к растительности, Арн почитал деревья великим чудом Всевышнего и очень любовался парком. И сейчас ему было тяжко видеть поваленные деревья и вырванные кусты. Уничтоженные дорожки и аллеи, разбитые мраморные фонтаны и заваленные землей пруды.

Бывшие хозяева собрали в своем парке самые красивые деревья и цветы со всей Империи, создавая чарующую красоту. Долгие столетия все это росло и радовало глаз, и вот в один миг все погибло! Поваленные деревья еще были живы, и их золотистые разорванные раны сочились соком, как слезами, а листочки были все так же зелены, но уже было ясно, что вскоре все это зачахнет и превратится в труху.

— Нашел! Вот! — закричал Нильс, как охотничья собака раскапывая землю у подножия могучего платана. Нужно было, наверное, человек шесть, чтобы охватить ствол этого гиганта. И это было одно из немногих деревьев, что уцелело и осталось стоять, но ствол его был расколот и тлел, и дымился изнутри, и было ясно, что и оно тоже погибнет.

— Вот оно! — запыхавшись, шептал Нильс, кряхтя вытаскивая из земли черный квадратный сундук — старинную коробку для сигар.

Громко дыша, они стояли перед ней на коленях, словно бы преклонялись перед идолом. Нильс открыл крышку, и глаза Арна заблестели золотыми искрами.

Здесь всего было навалом. И все было из золота. И все одно золото.

Белое золото. Розовое золото. Белое и красное. Желтое и зеленое. Синее и серое. И даже черное золото!

Наручные часы и браслеты. Мужские перстни и цепочки. Маленькие золотые слитки и монеты. Роскошные современные монеты и древние, имперские, с почти истертыми профилями императоров.

И среди всего этого сияния толстые пачки вангландских фунтов, свернутых в трубочки, казались чем-то пошлым и дешевым.

Арн вдруг почему-то засмеялся. И Нильс засмеялся тоже.

— Ладно! Хватит! — скомандовал Арн и захлопнул крышку. — Заполучить золото — это только еще полдела — главное, сохранить его и грамотно распорядиться! — оглядевшись, Арн вытащил из завала кусок гардины и, завернув в нее сундук, как в мешок, закинул его на спину.

Над дымящимися развалинами кружили черные птицы. Арну стало не по себе от этого, и он захотел уйти немедленно, но освещенная закатом золотая гладь Моря заворожила его своим освежающим спокойствием, и они спустились на пляж.

— Я умру, если не искупаюсь! — вскрикнул Нильс, на бегу срывая с себя пыльную одежду, и с шумом рухнул в воду.

Арн еще долго стоял молча и слезящимися воспаленными глазами смотрел на остывающее небо на горизонте.

Потом он опустился на колени у самой кромки воды. Поцеловал влажный песок, дотронулся до него лбом и, выпрямившись, зачерпнул теплой хрустальной воды в ладони и омыл лицо.

========== Последняя глава ==========

— Все дело в том, что эти данные мы получили от повстанцев, и они оказались неточны. Мы… наши специалисты тренируют повстанцев, но до сих пор их уровень остается недостаточно высоким. И… Уже сейчас нам ясно, что ракетный удар нужно было наносить на десять… десять километров севернее… северо-западнее…

Генерал был худой, высокий и старый. Лысая блестящая голова. Худое лицо. Мешки под глазами. Ордена.

Арн ножом срезал ломтик яблока, и прямо с лезвия отправил его в рот, не мигая смотря на экран.

— Вы должны понять, что ситуация там очень сложная. Линия фронта постоянно меняется. И… сегодня утром, к примеру, это были еще наши позиции, а уже к полудню они перешли в руки врага. Данные могут устаревать за несколько минут. К сожалению, ошибки неизбежны…

«Какая линия фронта? — подумал Арн, нахмурившись. — Что мелет этот идиот?! Где там была линия фронта? Тупой старик!»

— И я бы хотел принести соболезнования всем… выжившим… и… а так же родственникам и родным погибших. То, что случилось, это большая трагедия, и уже создана комиссия… занимающиеся расследованием этого инцидента… И если виновные… и все виновные в этой трагедии будут наказаны по всей суровости закона… Потому что, еще раз повторяю, это страшная трагедия, но нам нужно двигаться дальше и быть едиными в борьбе с тиранией!

Арн тонко отрыгнул в кулак и открыл запотевшую баночку с колой.

Нильс сидел тут же, вытянувшись вдоль дивана, и ел нежные, сочащиеся влагой, сладковатые плоды кактуса.

— А вот в Мидланде уверяют, что удар был нанесен по лагерю беженцев! — влезла какая-то журналистка.

— Ложь! — тут же нахмурился генерал. — Это их обычная дезинформация. Никаких…

— … якобы есть фотографии со спутника, запечатлевшие сотни и тысячи тел…

— Все это не соответствует действительности! Лагерь был маленький. Всего несколько десятков повстанцев. Ни о каких «тысячах гражданских лиц» не может быть и речи! Это все государевы голословные обвинения!