— А это кто? — спросил Нильс и прижал его ладонь к своим губам.

— Баши — это молодой юноша, у которого еще не растет борода. А по старым поверьям — если у парня не выросла еще борода — с ним можно спать как с женщиной.

— И ты спал с такими? — поглаживая его крепкую грудь, спросил Нильс.

— У нас за такое убивают, — думая о своем, ответил Арн. — Это распространено у Копченых, из Долины.

— Это еще кто?

— Вы их Южанами называете.

— А разве ты не южанин?

— Я горец! — властно ответил Арн и больно сжал черные волосы Нильса. — Я не имею ничего общего с этими тухлокровками!

Нильс замолчал, не нашедши что ответить.

— Вот так вот! — усмехнулся Арн и с силой шлепнул его ладонью по заднице. Нильс, лежащий на боку, поджав колени к животу, ахнул и выгнул спину.

Арн стал гладить его спину, залез в штаны и начал массировать между булками. Нильс улыбался с закрытыми глазами и, возбудившись, снял с Арна штаны и достал его член. Благо его пах был у Нильса перед лицом. Кончиком языка Нильс принялся играть с его головкой, а Арн ввел в его маленькую дырочку сначала один палец, а потом и два.

Когда член Арна поднялся, Нильс встал, снял свои джинсы и, повернувшись спиной к Арну, взял его за член и стал насаживаться на него. Опустившись на член полностью, он перевел дыхание и начал двигаться вверх-вниз.

— Я такой… такой нежный внутри… — чувствуя, как Арн крепко сжимает его за талию, простонал Нильс. — Такой маленький. Такой тесный. Такой горячий и влажный. Такой чувствительный… там. Ох! Такой сладкий и ласковый. Такой горячий! А… А ты такой крепкий! Такой жесткий… Ох, какой же ты жестокий! Ты меня берешь и… въезжаешь в меня, и долбишь! Какой же ты грубый! Какой беспощадный… Ты! — шептал Нильс, двигая тазом, поднимаясь и опускаясь, полностью принимая Арна в себя.

— Только не говори, что тебе это не нравится! — запыхавшись и покраснев от удовольствия, прошептал Арн и тут же приподнялся, схватил Нильса, сжал его обеими руками и в припадке наслаждения стал быстро-быстро двигать тазом, словно желая расколоть и растереть Нильса в порошок.

Нильс вскрикнул от такого беспощадного напора, и тут же входную дверь сорвало с петель и швырнуло о шкаф.

Нильс взвизгнул, соскочил с Арна и упал на пол.

Когда грохот и пыль улеглись, в комнату зашел Макс.

Он был молчаливым и уставшим, но казался абсолютно спокойным. Не глядя на полуголых любовников, он нашел глазами стул, поднял его и сел. Шмыгнул носом и, глядя куда-то в угол, заговорил, словно раздумывал в слух:

— Я вот сидел сейчас под дверью… Слушал вас… И все думал… Как мне… что мне с вами делать?

Арн не спускал глаз с полицейской резиновой дубинки в руках Макса.

— Что делать мне с вами… С тобой… — Макс показал дубинкой на Нильса. — Как поступить? Забить до смерти? Затравить собаками? Содрать кожу? Обложить покрышками и поджечь? Закопать по голову в песок в пустыне? — Макс замолчал, обдумывая свои мысли, и вдруг сказал, обращаясь к Нильсу. — Мне вот тут военные рассказывали пытку. Берут человека и напильниками стачивают ему зубы, да вдобавок еще льют на эти поломанные зубы холодную воду, — Макс посмотрел на Арна. — Даже не могу представить себе, как это должно быть больно! — Макс задумался. Арн все смотрел, как дубинка постукивает о ножку стула. — Но потом я понял — нет. Я к тебе не притронусь, — вдруг объявил Макс, взглянув на Нильса. — Я не дотронусь до тебя! Ты этого не стоишь! — Макс отрицательно помотал головой. — Ты слишком мерзок и ничтожен, чтобы тратить на тебя мой гнев!

— Он не виноват. Это я его сюда позвал… — решительно объявил Арн.

— Заткнись!!! — завизжал Макс. И вскочив, набросился на него с дубинкой. — Заткни рот свой! Заткни! Заткнись! Заткнись! Заглохни, тварь!

Визжа и рыча, не жалея голоса, обезумевший Макс принялся хлестать Арна резиновой дубинкой. Ослепленный яростью, Макс лупцевал Арна не глядя, а тот только и мог что сжаться и прикрывать голову руками.

— Оставь его! — побелев от ужаса и злобы, пронзительно завопил Нильс и бросился на Макса. — Не трогай! — он вцепился в Макса руками и ногами. Макс покачнулся и налетел спиной на стену. Тут же забежала охрана и принялась отдирать Нильса от Макса.

Арн, скрипя, пытался вытянуть руки и ноги, чтобы подняться, но все тело сковала ослепительная боль.

Несмотря на тонкую худобу Нильса, потребовалось трое охранников, чтобы зажать его руки и ноги и обездвижить.

— Если ты так лихо к нему на член прыгал, то чего же тогда со мной недотрогу строил? — запыхавшись, налетел на Нильса Макс. — Смотри на меня! Отвечай! — и Макс схватил его за подбородок, но Нильс всеми зубами вцепился ему в пальцы, прокусил их и начал плевать в Макса кровавой пеной.

— Ненавижу! — выкатив обезумевшие глаза, надрывался Нильс. — Ненавижу! Ненавижу!!! — и охрана уволокла его куда-то.

Тяжело дыша, с трясущейся окровавленной рукой, Макс увидел барахтающегося на полу Арна, и новая вспышка ярости ослепила его. В припадке ненависти Макс принялся запинывать его ногами.

И он пинал и топтал Арна, пока сам не выдохся и не упал.

— Под винным погребом в замке есть темница… — задыхаясь, сорвав дыхание и голос, прохрипел Макс. — Туда их. Обоих. Заприте. Не трогайте. Давайте воду и хлеб. Я… придумаю им… как уничтожить. Я…

— Мудрое решение, господин, — поддакнул охранник, услужливо помогая ему подняться.

— Отец так и не приехал? — тяжело поднимаясь на ноги, спросил Макс.

— Нет, господин.

— Странно… Еще вчера был должен… Ладно… Вы, главное, заприте их. Я… решу… я все решу…

Арна утащили вслед за Нильсом.

Макс вышел из комнатки и, не замечая нежного розового рассвета, прихрамывая побрел через парк куда-то в сторону пляжа.

========== Глава восемнадцатая. Арн, Нильс ==========

Во всем теле, в мыслях и во всей вселенной была одна только боль.

Острая и глухая, тяжелая, ноющая и жгучая. Боль на поверхности, в мясе, и боль в глубине — в костях и жилах.

Одно страдание, и ничего больше не хотелось.

Не было сил бояться. Не было сил думать, что-то решать, предпринимать, как-то выбираться.

Арн приоткрыл глаза, но резкий свет беспощадной молнией расколол его мозг, и, захрипев, он опять погрузился во тьму.

Это был какой-то каземат. Рукотворная пещера. Очень старая, очень глубокая нора в земле, под дворцом. Невысокий потолок-купол. Тяжелая дверь в стене. Рядом с дверью — стол и ниша с вещами, видно, уголок надсмотрщика.

Маленькая камера. Каменный пол. Толстенные ржавые решетки.

Света много вокруг, и это было странным. На потолке — древние стальные светильники, еще имперские, с болтами и мохнатой проводкой, какой уже давным-давно не выпускали в мире на поверхности.

Громкая, ревущая вентиляция включалась время от времени. За старым деревянным столом у входной двери сидел парень. Молодой и симпатичный. Южная копия Нильса. Выбритые виски и затылок и легкомысленный густой чубчик черных волос.

Сидел неподвижно, смотрел в телефон.

Сам Арн лежал на каменном полу. Нильс, судя по звуку, был рядом. Что-то ныл постоянно, всхлипывал. Со слезами на глазах твердил, что у него есть план — нужно добыть телефон и позвонить в посольство, и спецназ их выручит.

Весь поглощенный в боль отбитых рук, Арн смотрел на него и молчал.

Тонкая шея, острый кадык, узкое лицо. Маленькие женские губки…

Арн даже не тратил силы на то, чтобы слушать его. Он был уверен, что это конец. Один раз он уже выскочил из пасти смерти — в самый последний момент — и сейчас точно знал, что на этот раз смерть его не выпустит.

Он уже получил хороший урок с Калебом. Но не послушался и полез к Нильсу. И теперь знал, что во второй раз это все ему не простится. Многих не прощали и после первого раза…

— Дай мне воды, — не обращая внимания на скулеж Нильса, попросил Арн.

Нильс потянулся за стальной кружкой, как вдруг потолок дрогнул, и весь мир начал рушиться им на головы.