звездах боли, алмазной пыли в легких, кристаллах соли в волосах и реках крови,
выплескивающихся из ран. Думаю, если бы мы ее не вытащили, она бы умерла на полянке с
голоду, истово веря, что ее убивает проклятье жестоких белых богов.
— Как ты думаешь, это наркотик или магия? — Спросил я у Галтрана, когда Ида
закончила.
— Магия. — Ответил некромант. — Вы ведь знаете, что некоторые Отражения
воздействуют на психику путешественников?
— Только в теории, — кивнул я. — Вы полагаете, Отражение с маковой полянкой как раз
относилось к данному виду?
— Уверен.
— Появились какие-нибудь мысли по поводу решения нашей проблемы? — Я кивнул в
сторону белой скалы.
— Пока нет.
Ида встрепенулась.
— А что вы собираетесь с ним делать?! — Взволнованно спросила она.
Я понял, что моя ученица еще окончательно не оправилась от действия маковой полянки,
и настоятельно посоветовал ей вернуться в Замок Восьми Ветров, поесть и хорошенько выспаться.
Ида ушла, напоследок заставив меня дать обещание, что я не стану мучить Моргота. Я дал
ей слово с легким сердцем, поскольку собирался не мучить его, а убить.
Галтран сел на камушек и начал задумчиво чертить какие-то иероглифы в алмазной пыли.
Чтобы не мешать некроманту, я вышел за пределы звукоизолирующего заклинания и еще раз
посмотрел на Моргота.
— Как же тебя убить? — Задумчиво спросил я у Темного Валы. — Можешь, подскажешь?
Вместо ответа Моргот еще раз меня проклял.
117
— Но-но, — предупредил я. — Не провоцируй меня! Будешь хамить, я перейду к пыткам
высшей категории: приведу сюда Ниенну из Валинора. Посмотрим, как ты запоешь, когда она
начнет тебя жалеть!
Но то ли Моргот не возражал, чтобы его пожалели, то ли не оценил мою угрозу — вместо
цивилизованного ответа я услышал еще одно проклятье. Я тяжело вздохнул. Вызывать Ниенну я
все-таки не стал: это была чересчур антигуманная пытка, даже для такого мерзавца, как я.
Тут я заметил, что Галтран с посветлевшим лицом машет мне рукой, и вернулся обратно.
— Есть одна мысль. — Сказал черный маг. — Собственно, сама идея принадлежит не мне,
а моему отцу. Он тоже был некромантом. На одном Отражении ему и нескольким его друзьям —
друиду, колдунье, паладину, варвару, ассасину и амазонке — пришлось вступить в битву с тремя
могущественными демонами, уже давно терроризировавшими тот несчастный мирок. Демоны
были очень мощными, и обычным оружием их было не убить. Тогда один архангел, который
помогал моему отцу и его команде в их борьбе, предложил заточить души этих демонов в
драгоценные камни. Когда это было сделано, осталось только уничтожить сами камни для того,
чтобы окончательно избавить мир от зла. Они так и поступили. И с тех пор это Отражение —
весьма преуспевающий мирок. Великолепный пляж в Лут Голейне, экскурсии по храмам и
подземельям Кураста, горные лыжи в Харрогате. От туристов нет отбоя. Хотите, я проведу вас
туда?..
— Серьезным людям вроде меня некогда развлекаться, — хмуро ответил я. — Как ты
сказал? Заточить дух божка в камне, а затем разломать камень? Ну, давай попробуем.
И мы попробовали. Подготовка к ритуалу заняла несколько дней. Моргот нас больше не
проклинал. Наверное, охрип.
Жертвоприношение прошло успешно. Тело Черного Валы иссохлось и обратилось в прах,
а черный камень, в который перешел его дух, стал излучать ауру злой силы. Внезапно рука
Галтрана рванулась к камню. Я увидел остекленевшие глаза старого некроманта и, перепрыгнув
через алтарь с остатками Черного Валы, повалил Магистра на землю. Галтран отчаянно пытался
скинуть меня, проявляя поразительную для своего возраста силу. Он почему-то стремился
воткнуть камень себе в лоб. В конце концов мне удалось скрутить его. Когда я отобрал у него
камень, Галтран резко обмяк. Я оттащил его подальше и, действуя строго по инструкции,
попытался разломать камень души. Но это оказалось не так просто сделать. Я испортил с
полдесятка молотков, однако камень остался цел. Я задумался. Кое-что вспомнив, я вытащил
карту Жерара.
Когда контакт установился, я увидел своего дядю, отрабатывающего удары ногами на
деревянном манекене. Манекен выглядел неважно, всем своим видом умоляя о помощи или хотя
бы о передышке. Но неутомимый принц все бил, бил и бил…
— Артур? — Сказал дядя, отталкиваясь от земли и в прыжке с разворота ударом ноги
сбивая манекену голову. Я поежился, представив себя на месте этой деревяшки. А каково было
Морготу?! Впрочем, Моргот был огромного роста, и Жерар мог достать ему разве что до паха…
«М-да, — подумал я затем, начиная сочувствовать Черному Вале, — наверное, в этом-то все и
дело. Куда Жерар мог достать, туда он и бил… Бедный Валенок…»
— Что молчишь? — Буркнул Жерар, нанося манекену мощнейший удар в корпус.
— Привет, дядя. Ты еще не выкинул колотушку, которую отобрал у того отраженческого
божка?
— А, у этого негра?
— Почему у негра? — Удивился я.
— Он же был Черным. — Объяснил Жерар, очередным ударом сбивая манекен с
подставки. — Божок-негр.
— Мы бы не стали обижать негра, — обиженно возразил я. — Мы же не расисты какие-
нибудь… Так что там с Грондом?
— Он у меня.
— Ты бы не мог мне его дать?
— Я думал, мы договорились, — нахмурился Жерар. — Белерианд — тебе, молоток —
мне.
— Конечно, конечно, — поспешил я заверить своего дядю. — Но мне он очень нужен.
Буквально на пять минут.
— Ну, раз очень… Пять минут. — Жерар вздохнул. — Ладно.
Получив Гронд, я положил черный камень на алтарь и примерился, как лучше ударить.
Камень попытался воздействовать на меня, но проникнуть в разум бессмертного не смог. Тогда
118
зашевелился Галтран, пребывавший до сих пор в бессознательном состоянии. Дух Моргота,
заточенный в камне, почуял, что ему грозит и, используя Галтрана как передатчик, попытался
заговорить со мной.
— Это великая мощь… — пробормотал Галтран, содрогаясь всем телом. — Возьми
камень. Возьми. Ты станешь новым богом. Тебе будут служить. Ты будешь повелевать. Возьми
камень. Ты…
— Да заткнись ты… — Процедил я, с размаху опуская Гронд на алтарь.
Отправив некроманта в двухнедельный отпуск — после пережитого психика у старика
стала не к черту — я вернулся в Белерианд. Из-за этого проклятого Моргота я потерял уйму
времени и едва не опоздал на собрание, которое сам же и созвал.
Во дворце Фингона, расположенного в южной части Эред Ломина, собралось одиннадцать
эльфийских владык: сам верховный король нолдоров, его брат Тургон, король Гондолина,
Ородреф, король Наргофронда, Тингол из Дориафа и семь сыновей Феанора. Людей представляли
Хурин из Дор-Ломина и Ульфанг Черный, вассал Карантира, гномов — король Дарин. Какой
номер был у этого Дарина, я не запомнил — то ли III, то ли IV — но это, впрочем, не так уж
важно. Все Дарины на одно лицо.
Сыновья Феанора давно и настойчиво искали со мной встречи. Их чрезвычайно волновала
судьба Сильмариллов, некогда сотворенных их отцом, а затем похищенных Морготом. Впрочем, у
этих камней, как и у всего Белерианда, была сложная история, которую за пять минут не
расскажешь. Многие (и не только Моргот) были убеждены в том, что семья Феанора давно
утратила право на Сильмариллы, и я был склонен присоединиться к этому мнению. В войне с
