Астор помолчал, потом сказал:

– О его личности я знаю не так уж много, познакомились мы недавно. О деловых качествах Шейна я наслышан, но, полагаю, у вас имеется досье на него, и вряд ли я сообщу нечто, чего не имеется в ваших данных.

– Согласно моим сведениям, Шейн – не самый надежный партнер. Он замешан в ряде противозаконных сделок, и, хотя доказать ничего не удалось, репутация у него… своеобразная. Всё верно?

– Да, господин Данн. Про таких, как Шейн, внешники говорят – у него рыльце в пушку. Но улик, – Астор едва заметно улыбнулся, – он не оставляет. Слухи же, как выражаются не только внешники, но и наши граждане, к делу не пришьешь.

– И тем не менее, вы сочли возможным работать с этим человеком? – Ингвар почувствовал, что идет по верному пути. – Ваша собственная репутация вас не заботит?

– Отчего же, господин Данн, – серьезно ответил бизнесмен, – весьма заботит. И именно поэтому я приложу все возможные усилия к тому, чтобы Шейн как можно меньше действовал единолично. Сделка намечается достаточно выгодная для обеих сторон, и мне не хотелось бы, чтобы Шейн испортил ее каким-либо неуместным поступком.

– Правильно ли я понимаю, господин Астор, что это не вы выбрали партнера, а он обратился к вам?

– Да.

– А в курсе ли вы, что Шейн никогда прежде не интересовался биотехнологиями?

– Сказать по правде, я не обратил на это внимания, – нахмурился Астор. – Впрочем, какое это имеет значение? Полагаю, господин Данн, вы лучше моего знаете о том, что в Федерации даже устаревшие технологии производства Амои ценятся на вес… нет, не платины даже, а калифорния.

– И вы небезуспешно перепродаете эти технологии, – заметил Ингвар. След стал совсем горячим. – И не всегда легально.

Астор снова сделал паузу.

– Видимо, отпираться нет смысла, – сказал он наконец. – И мой отец, и я занимались этим на протяжении многих лет, не вызывая интереса властей. Однако я не льщу себя надеждой, будто наша деятельность могла остаться незамеченной, из чего проистекает логичный вывод: либо ее масштабы настолько ничтожны, что не заслуживают внимания, либо она негласно одобрена… Возможно, вами, господин Данн.

– А вы догадливы, господин Астор, – невольно улыбнулся Ингвар и убрал со лба мешающую прядь. – И догадка ваша верна: попробуй вы продать что-то, запрещенное к распространению вне Амои, вам дали бы понять, что такая сделка нежелательна. Думаю, вы достаточно сообразительны, чтобы не пытаться идти против системы.

– Не вижу смысла, – пожал тот плечами. – Вне системы я никто, а бизнес мой – ничто. Следовательно, я должен играть по правилам, и пока я делаю это достаточно эффективно, мелкое шулерство может сойти мне с рук, чем я и пользуюсь к всеобщей выгоде. Такое признание достаточно откровенно, господин Данн?

– Более чем, господин Астор, – Ингвар посмотрел ему в глаза. – Но это лежит на поверхности. Ваши коллеги действуют именно так. Кто-то более удачлив, кто-то менее, но принцип один для всех: на черном рынке можно хорошо заработать, если не переступать черту.

– Должен ли я понимать ваши слова так, что сделка с Шейном равноценна попытке пересечь эту черту? – после паузы спросил Астор.

– Сама по себе – нет, – ответил Ингвар. – Но дальнейшее ваше вовлечение в работу с этим человеком может стать для вас смертным приговором. Я не шучу, господин Астор.

– А разве вы умеете шутить? – неподдельно удивился человек, и оникс невольно улыбнулся.

***

Разговор приобретал всё более неприятный оттенок. Кажется, Фрэнк поторопился с заявлением о том, что оникс не любит ходить вокруг да около: он так и сыпал намеками, но до сути пока не добрался. Ясно было одно: Шейн чем-то заинтересовал Данна, причем в худшем смысле этого слова. Вероятно, дело было в какой-то реплике недоделанного партнера, именно той, которую Фрэнк прослушал…

– Господин Данн, – сказал он, понимая, что они могут ходить по кругу часами, – прошу вас, скажите прямо: чем именно плох Шейн как мой партнер? Пока еще не заключены никакие соглашения, я легко могу отказаться от его предложения.

При этих словах у Фрэнка мелькнула мысль: если оникс действительно заявит, что сделке не бывать, он сможет с чистой совестью послать Шейна и начальство куда подальше. И залечь на дно, сообщив, что его в чем-то подозревают. И лежать так до самой своей смерти (умирать в ближайшие лет пятьдесят Фрэнк не собирался, но тем не менее).

– Вы были со мной достаточно откровенны, господин Астор, – медленно проговорил оникс, не отрывая взгляда от лица Фрэнка. – Поэтому я отвечу вам тем же.

– Благодарю, господин Данн, но…

– Никаких «но», – поднял тот руку и улыбнулся. Лучше бы по-прежнему изображал статую – глаз улыбка не затронула, и выглядело это не слишком приятно. – Видите ли, в чем дело… Биотехнологиями приторговываете не вы один, господин Астор, и это в порядке вещей. Наших внешних партнеров зачастую интересует не только и не столько то, что мы импортируем по официальным каналам, не так ли?

Фрэнк кивнул.

– А нас, – оникс выделил второе слово голосом, – крайне занимает, почему их интересуют конкретные разработки. Вы бизнесмен и наверняка понимаете, что…

– По спросу на те или иные вещи можно вычислить, где и когда их намерены применять, – не удержался Фрэнк.

– Совершенно верно. Если совсем уж примитивно: когда нужны технологии ускоренной регенерации тканей, бионические протезы, импланты самого разного характера, в том числе не мирного назначения, значит, где-то затевается или уже идет война. Может быть, локальная, на первый взгляд вовсе не затрагивающая интересы Амои, но… – он посерьезнел, – мы не имеем права упускать из поля зрения ни единой мелочи.

– Я понимаю, господин Данн, – негромко сказал Фрэнк, невольно передернув плечами.

Делалось зябко, стоило лишь представить, как все эти сведения о каких-то местных конфликтах, боестолкновениях на окраинах обитаемых миров стекаются по тысячам каналов к таким вот ониксам, а затем поступают дальше – к самому…

Он взглянул вправо, туда, где сияли хорошо различимые издалека башни Эос. Где-то там упрятан Юпитер, и его непостижимый машинный разум непрерывно обрабатывает потоки информации, строит прогнозы и корректирует планы. И даже какая-то дурацкая сделка с этим Шейном, будь он неладен, тоже может внести изменения в глобальную картину!

– Хорошо, что понимаете, господин Астор, – так же тихо произнес оникс. Рука его упала, скользнув по плечу Фрэнка, и, право слово, избавившись от этой тяжести, он вздохнул свободнее. – А раз так, то вы должны осознавать, что вся эта мышиная возня на окраинах Галактики – прекрасный испытательный полигон для наших разработок.

– Вот как?

– А что вас удивляет? Импланты и многое другое проходит испытание на прочность в полевых условиях. Мало создать отменную технологию, нужно еще заставить ее работать не только в стерильной лаборатории, но и в любой канаве. За это – именно за это! – внешники готовы платить. А мы, – на этот раз оникс усмехнулся вполне по-человечески, – продаем только то, за чье качество готовы поручиться. Никаких сырых релизов, если можно так выразиться, никаких разработок сомнительной совместимости, с непредсказуемыми последствиями для пользователя сейчас или в обозримом будущем… Амои – это гарантия качества. А качество стоит огромных денег.

– То есть выходит, что продавая неопробованные технологии по сходной цене, мы… – Фрэнк невольно запнулся на этом «мы», но все же продолжил: – Мы заодно приобретаем подопытных крыс? Причем они еще и платят за то, чтобы над ними ставили опыты?

– Совершенно верно. Полагаете, они этого не осознают? Не конечные пользователи, конечно же, а заказчики?

– Думаю, прекрасно осознают, – вздохнул Фрэнк. Ни с того ни с сего захотелось курить, но Фрэнсис Астор не носил с собой сигарет, он лишь изредка позволял себе хорошую сигару. – Значит, все сделки на черном рынке не просто отслеживаются, но и… гхм… срежиссированы?

– А вы полагали, может быть иначе? Каким образом, позвольте узнать, ваши поставщики получили бы доступ к информации и тем более образцам продукции? Вы же не думаете, что такие вещи можно вынести из лаборатории под полой и продать в темном переулке?