Эвра, урожденная Даймон, стала хорошей женой. Очень хорошей – она была воспитана правильно, она никогда не лезла в мужнины дела, имела изящные манеры, блистала на приемах, вела дом (то есть управляла прислугой) и с явным удовольствием воспитывала детей. Троих – это по местным меркам было рекордом. Сыновья уже вошли в тот возраст, когда могли помогать Фрэнку в работе, он натаскивал их сызмала, а дочь была еще совсем ребенком.

Сама же Эвра стала ему верным другом, и пусть не было всепоглощающей страсти, они всё же прожили вместе много лет, ни разу даже не поссорившись толком. Он не любил Эвру, когда женился. Теперь – пожалуй, любил. Ровной, спокойной, уверенной любовью немолодого уже человека, и знал, что она отвечает ему тем же. А еще Фрэнк мог по личному опыту утверждать: даже если пары здесь подбирают только по генетической совместимости, ему очень повезло в том, что у них с Эврой и характеры совпали идеально.

И вот что еще было важно: у него никогда не было настоящей семьи. Фрэнк рано лишился матери, вырос в интернате, а в семье Асторов всегда чувствовал себя чужаком, укравшим счастье, по праву принадлежащее другому, пусть даже окружающие не чувствовали подмены. Наверно, благодаря этому он так и ценил свою собственную семью…

***

Фрэнк встряхнулся, возвращаясь к реальности.

– Господин Данн, – голос Дерека изменился, в нем появились невыносимо фальшивые нотки, долженствующие обозначать подобострастие. Фрэнка снова передернуло: не нужно так разговаривать с хозяевами приёма. Они отлично чувствуют фальшь, во всяком случае, на подобном уровне. – Рад видеть вас!

– Взаимно, господин Шейн, – к ним развернулся молодой оникс.

Фрэнк с ним раньше не сталкивался, но это не означало, будто оникс – новичок, к элите вообще нельзя подходить с такими критериями.

– Господин Данн, – заулыбался Дерек, – Разрешите представить моего партнера… Фрэнсис Астор.

Фрэнк сдержанно поклонился. Выпрямился, взглянул в лицо ониксу, невольно залюбовался: тот оказался замечательно красив – белокожий, с прямыми черными, как смоль, волосами и светлыми, льдисто-голубыми глазами. Впрочем, элитники все хороши, только блонди и сильверы слишком уж похожи на андроидов, а вот ониксы все же больше напоминают людей.

– Это господин Ингвар Данн, – произнес Дерек. – Итак…

Фрэнк слушал вполуха. И так ясно, о чем будет говорить партнер: одни и те же обтекаемые формулировки, годящиеся для любой ситуации, всё равно ни о чем серьезном на подобном приеме речь вести нельзя. А вот наблюдать за ним было очень интересно…

У Шейна на лице было написано: мол, видишь, Фрэнк, какой мальчишка достался нам с тобой в партнеры, да мы ж такое устроим, он нам не помеха! Но Шейн родился и вырос не на Амои, он никак не мог взять в толк, что внешность элиты – никак не показатель ни возраста, ни опыта. Фрэнк действительно не сталкивался прежде с именно Данном, но ему доводилось иметь дело с другими ониксами, и он более-менее представлял, чего можно от них ожидать.

«Дерек – идиот, – мрачно подумал Фрэнк. – Что прикажете с ним делать? Словами не переубедить, он просто не слышит, а если слышит, то не понимает, не хочет понять!»

Однако Шейна описали ему как отличного бизнесмена, а значит, Фрэнку предстояло исправлять его ошибки, извиняться за него и по возможности не подпускать к элитникам.

Оникс, насколько мог понять Фрэнк, тоже слушал Шейна вполуха, видимо, его занимали какие-то более важные мысли.

– Господин Данн, – журчал Шейн, – мы рассчитываем на вашу поддержку и…

Оникс изобразил улыбку – получилось почти по-человечески, чуть наклонил голову, на его лицо упала тень…

***

– Господин Данн! – подобрался кто-то сзади.

Оказалось, бизнесмен из внешников, Шейн, с ним Ингвар как-то имел дело.

Шейн не был уроженцем Амои, что позволило легко заключить с ним такую сделку, на которую бы никогда не пошел ни один более-менее вменяемый местный. Теперь, значит, у него появился партнер с довольно известной фамилией. Данну доводилось общаться еще с его отцом, с самим Фрэнсисом он еще не сталкивался, но знал, что тот не уступает предшественнику.

Астор был худощав, высок (немногим ниже самого Ингвара) и казался немолодым благодаря обильной седине. На самом деле ему не было и пятидесяти, и с какой целью он играл роль умудренного возрастом старца, Ингвар не понимал, но догадывался, что внешникам такая наружность внушает большее доверие, чем, к примеру, его собственная.

Ингвар усмехнулся про себя: Шейн тоже пал жертвой первого впечатления, приняв оникса за несмышленого юнца. Астора так не проведешь.

Он отвел взгляд от Шейна, внимательнее присмотрелся к Астору и понял, что встреча приобретает щекотливый оттенок. Этот высокий седой человек оказался именно тем, чью машину Ингвар едва не протаранил на перекрестке. Именно тем, кто зачем-то заглянул в салон и задал дурацкий вопрос…

Астор его не узнал. Пока не узнал, и следовало разойтись с ним как можно скорее, чтобы у него и тени мысли не возникло, будто именно Ингвара он видел тогда ночью! Но не выходило: Шейн вцепился, как клещами, и не отставал…

***

Фрэнк слушал излияния Шейна, вежливо улыбался и не чаял выбраться отсюда как можно скорее. Сколько проблем от навязанного партнера!.. Ну, сейчас хоть ничего особенно важного не обсуждалось, Шейн молол языком, как привык у себя на родине, оникс спокойно внимал (если бы торопился куда-то, не стал бы церемониться), а Фрэнку нечем было заняться. Разве только кивать в такт словам Дерека да поглядывать на оникса. Астор, конечно, встречал их на подобных приемах, но не общался тесно и предпочел бы сохранить это обыкновение и впредь: было в них что-то такое… Он не мог подобрать определения, но мало приятного было в том, чтобы находиться рядом с ониксом.

Видимо, Данну тоже не слишком интересно было слушать Шейна, он кивал, улыбался, но мысли его были где-то далеко. А потом он чуть повернулся, наклонил голову, и Фрэнк понял, что… в общем, что у него проблемы.

Потому что именно так, вполоборота, в полутени он узнал в Ингваре Данне того водителя, который тормозил в припаркованные машины, чтобы не протаранить его, Фрэнка Астора, аэромобиль… Того самого, переломанного, с залитым кровью лицом.

И если это был не двойник, то выходило… А что, собственно, выходило? Авария случилась позавчера, за это время нереально поставить на ноги после подобной аварии! Или… всё-таки возможно? Это же элита, они всяко прочнее людей, и тем не менее…

Он осторожно попытался поймать взгляд оникса и сразу понял, что тот тоже его узнал. Глупо было бы надеяться на обратное. Даже если оникс не разглядел его лица, будто ему не сообщили, кто стал свидетелем аварии!

«Дальше-то что? – подумал Фрэнк. – Да ничего… Остается только делать вид, будто я ничего не видел. А если видел, то не запомнил, я был в шоке. У нас тут не каждый день такие зрелища встречаются, да не на экране, а вживую. Но почему он так на меня смотрит? Никогда не поймешь, что у них на уме!»

И вдруг что-то изменилось. Фрэнк не сразу уловил, что именно (позор на его седины!), но разговор вдруг оживился. Очевидно, толчком к этому была какая-то реплика Шейна, что-то мелькнуло в его речи, и оникс заинтересовался. Знать бы еще, какое именно слово или фраза стали ключевыми и почему.

«Впрочем, – подумал он, – раз все равно придется иметь дело с Данном, я так или иначе выясню это. А Дерека к нему просто не подпущу!»

Должно быть, это достаточно явственно было написано на его лице, поскольку оникс взглянул на Фрэнка с откровенным сочувствием, так не характерным для представителей элиты, и аккуратно закруглил разговор.

– Полагаю, – сказал он в завершение беседы, терпеливо выслушав гостя, рассыпающегося в комплиментах самому Данну, хозяевам приёма и самой Амои, – мы обсудим ваше предложение, господин Шейн, непосредственно с господином Астором.

– Но…

– Если господин Астор полностью информирован о ваших интересах, мне удобнее вести дело с ним, а ваши личные договоренности – не моя забота, – перебил оникс.