-А разве я не должен… - осторожно начал тот.
-Нам вы ничего не должны, - перебила бабушка. - Это был всего лишь вопрос.
-Право, не знаю, - ответил он, подумав. - Но… раз у нас в руках крестраж, наверно, стоит подумать о том, как его уничтожить? Полагаю, в вашей библиотеке найдется что-то…
-Наверняка найдется, - заверил дедушка, - но я вас туда не допущу, покуда вы не выспитесь. Можете начинать прямо после ужина.
-Я боюсь, меня могут хватиться.
-И что? Вы в рабстве? Вы по контракту с работодателем обязаны быть доступны двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю? Нет? Война началась? Тоже нет? В таком случае вы имеете полное право заниматься личными делами.
-В крайнем случае, - добавила бабушка, - скажете, что метнулись вслед за заезжей иностранкой куда-нибудь на Лазурный берег. Или ушли в запой, это более правдоподобно!
Выражение лица профессора было бесценно…
*
Я не ошибся, сравнив Снейпа с дядей: тот точно так же отсыпался после Азкабана. Профессор не показывался даже за столом, и Кричер, которому я велел проверить, что он поделывает, доложил: ничего. То есть вообще ничего, если не спит, то просто сидит и думает о чем-то, иногда делает какие-то заметки, которые тут же уничтожает, вот и всё.
Помню, после Хогвартса тишина и спокойствие нашего дома меня буквально оглушали. Меня, ученика, который после уроков может пойти в библиотеку, в пустой класс, да хоть в спальне посидеть! А если представить, что еще нужно каждодневно вести занятия, разбирать конфликты, проверять домашние работы и контрольные, таскать провинившихся на отработки, общаться с коллегами, и так — год за годом… Я бы с ума сошел, право слово!
-На редкость тихий подопечный попался, - сказал дедушка как-то за ужином.
-Отстань от него, - ответила бабушка. - Лучше займись внуком, он совершенно отбился от рук!
Я мог бы возразить, что занятия с утра до вечера, не чета Хогвартским, явно не оставляют мне времени, чтобы каким-то образом отбиться от их с дедушкой уверенных рук, но промолчал. Хорошо хоть, занятия верховой ездой не отменили… Мой пони уже был маловат для меня, так что ездил я теперь на настоящей лошади, как взрослый! Дедушка намекал, что на день рождения подарит мне собственного коня, причем выбирать буду я сам, и я предвкушал этот момент, хотя до ноября еще было очень далеко…
Вилла этим летом оказалась недоступна, поэтому мы выбирались к морю ненадолго, на два-три дня, и всякий раз в другие места. Дедушка называл это «галопом по Европам», но мне даже понравилось: сегодня ты в Венеции, завтра в Париже, ночуешь дома, рассвет встречаешь в Вильнюсе, а закатом любуешься где-нибудь в окрестностях Рейкьявика!
К этому времени профессор уже был допущен в библиотеку, где и проводил время. Судя по всему, в чьем-либо обществе он не нуждался, более того, старался не показываться никому на глаза, и продолжалось это ровно до тех пор, пока бабушка не отловила его в коридоре и не вытащила на свет божий. В смысле, отвела в гостиную и силой усадила в кресло.
-Я чуть не позабыла, что у нас в доме есть еще один обитатель, - сказала она в обычной своей неповторимой манере. - Решила, что привидение завелось, хотя откуда бы ему взяться? Последним, кого убили в этом доме, был наш очень дальний родственник, но это случилось слишком давно. С чего бы ему возвращаться?
-К тому же привидения светлые и полупрозрачные, - добавил я.
-Этот тоже полупрозрачный, - вздохнула бабушка. - Но хоть спасибо, что живой. Вы почему прячетесь, Северус?
Молчание было ей ответом.
-Перевожу, - сказал дедушка из-за газеты, - Северус не знает, как себя вести, и очень боится сделать что-то не так. Потому и курсирует из спальни в библиотеку и обратно, а с нами старается не сталкиваться. Но и уйти не может, потому что оторваться от книг выше его сил. И не удивлюсь, если он еще заговорит о возмещении убытков на его содержание…
Тут дедушка приопустил газету, оценил выражение лица профессора и участливо спросил:
-Что, угадал?
Тот снова промолчал, глядя в пол.
-Вы так и не поняли, Северус? - негромко спросила бабушка, подойдя вплотную и положив руку ему на плечо. - Вы гость в этом доме, но гость званый и желанный. Вы вольны уйти в любую минуту, никто не станет удерживать вас силой. Вы можете прийти глубокой ночью или на рассвете — вас впустят, выслушают, выругают, если вы умудрились во что-то вляпаться, и постараются помочь.
-Если нас не будет дома, а это случается довольно часто, вами займется Кричер, - дополнил дедушка. - И еще раз, Северус… Мы не предлагаем покровительство абы кому. В вашем случае, не скрою, мы сделали это небескорыстно: вы талантливый зельевар, черт подери, и мы готовы вложиться в ваши исследования!
-Я не… - вскинулся профессор.
-Вы не просили и не попросите, потому что гордость вперед вас родилась, - кивнула бабушка. - Но если не примете предложенное, оскорбите нас. Можете считать, что таким образом… хм… расплатитесь за гостеприимство, если уж для вас это настолько принципиально.
-Но ваши карточные долги я оплачивать не буду, учтите, - совершенно серьезно сказал дедушка. - И довольно об этом. И вот еще что: если вы живете в этом доме, то извольте являться к столу вовремя, если, конечно, не отлучились и не лежите при смерти. Кстати, время обеденное, так что идемте…
«Интересно, - подумал я, - что будет в Хогвартсе?»
Я догадывался: профессора пропесочат за исчезновение, он придумает что-нибудь непроверяемое, и всё пойдет своим чередом. Вот только директор наверняка заметит произошедшие перемены… И какие сделает выводы?
А перемены были разительными, пусть проявились и не сразу. Дедушка знал, как вызвать Снейпа на разговор, а если тот увлекался какой-то темой, то начисто забывал о том, кто он, с кем разговаривает и где находится, и вот тогда-то его натура проявлялась во всей красе, яркая и почти такая же страстная, как у Блэков… Потом он снова закрывался, как устрица, замыкался в непроницаемой скорлупе, но и она менялась, я видел, приобретала другие очертания и даже оттенки — из тускло-серой становилась темной, глянцево-блестящей, радужной.
-Вспомни, что я говорила тебе о неправильно сросшемся переломе, - сказала бабушка, когда я спросил ее, почему так происходит. - И о повторном. Нужно было время, чтобы он снова сросся, и Северус долго боялся шаг ступить, как человек, только что снявший гипс. А теперь, гляди-ка, расхаживается понемногу! Того и гляди, побежит!
-Дамблдор ведь заметит, как сильно он изменился, - сказал я. - И постарается выпытать, что произошло.
-Думаешь, у него получится?
-Не знаю, бабушка. После всего, что мы видели…
-Вот именно, после всего, что мы видели, - произнесла она задумчиво. - А видели мы насмерть перепуганного и растерянного мальчишку, который даже не в состоянии был сообразить, к кому броситься за помощью. И чем придется расплачиваться за благодеяние Дамблдора… Тебе не кажется, что ситуация изменилась?
-Пожалуй, - ответил я, подумав. - Правда, я не могу четко сформулировать, но…
-Скажи, что ты ощущал, когда отправился в Запретный лес? - перебила бабушка, посмотрев мне в глаза. - Чем руководствовался в своем решении?
-Второе — просто, я уже много раз повторял: я решил, что обязан присмотреть за Драко… и остальными, если получится. Это наказание ни в какие рамки не укладывалось!
-И ты ничего не боялся?
-Было жутковато, - честно ответил я, - но я же не собирался идти в глубину леса. А на опушке опасных тварей не водится.
-Я не об этом, Райджел. Ты не опасался взыскания?
-Нет. С какой стати? Я еще подумал, когда Хагрид сказал Драко, мол, если не желаешь идти в лес, возвращайся в замок, утром домой отправишься, вот тебе отец всыплет… - я перевел дыхание и закончил: - Я бы на его месте вернулся или вовсе не явился на такую отработку! Неужто вы бы наказали меня, если б меня за это отстранили от занятий?
-Одним словом, ты был уверен в своей правоте, знал, как мы отреагируем на твой поступок, а потому ничего не опасался и творил, что вздумается?
