Существует и ярко выраженное неравенство между мужчинами и женщинами. За последние сто лет оно несомненно сократилось при явном попустительстве мужчин и настойчивости женщин. К примеру, дамы стали носить брюки, хотя мода на юбки до мужчин так пока и не дошла. Женщины стали играть в футбол, заниматься боксом и боями без правил. Однако в этих видах спорта все признают значение полового признака, и прекрасные амазонки избивают на ринге только своих соплеменниц, не пытаясь сразиться с небритыми самцами. Несколько странным кажется, что на фоне всеобщей эмансипации сохраняются раздельные чемпионаты по шахматам. Очевидно мозг, это все-таки мышца и как считают организаторы шахматных турниров, эта мышца развита сильнее у мужчин.

Сохранилось неравенство и в такой важной для каждого половозрелого человека сфере как секс. Самим сексом заниматься конечно могли и могут и те, и другие. Велика разница в общественном восприятии этого замечательного явления. К примеру, после прекрасной бурной ночи, полной шампанского и смятых простыней, некая дама приходит в полицию и заявляет, что ее опоили, и, воспользовавшись слабостью, совершили с ней развратные действия. Что произойдет с ее незадачливым кавалером? Скорее всего, его потащат в кутузку, где он может с успехом провести несколько месяцев, а то и лет в ожидании справедливого суда. Вообразим себе и совершенно, извините, невообразимую ситуацию, когда наутро с таким же заявлением в полицию приходит молодой человек. И пусть даже в качестве улик он предъявит пустую бутылку шампанского и мятую простынь, результат для него будет скорее всего печален. В основном варианте развития событий, его просто подымут на смех и выпнут вон из отделения. Но может быть гораздо хуже, когда для уточнения фактов доставят ночную партнершу несчастного, а та, не будь дурой заявит, что все было с точностью наоборот и она сама жертва. И что ждет парня? Правильно – наручники, кутузка, справедливый суд. Суд у нас всегда несомненно справедливый, об этом явно говорит один лишь факт того, что число оправдательных приговоров составляет порядка ноль целых две десятых процента от общего числа. Это значит, что в вашем деле суд будет разбираться тщательно, до тех пор, пока не найдут, за что вас все же можно на несколько лет изолировать от остального общества.

Но есть в общественном восприятии секса и такой аспект, где мужчины явно выигрывают, во всяком случае они сами так считают. С молодых лет, покорив, как говорят, очередную вершину, хотя не ясно, какое отношение имеет секс к скалолазанию, скорее это из сферы неглубокого бурения, мужчина вешал некий виртуальный трофей на свою виртуальную доску почета. Чем больше этих трофеев, тем лучше и в любом случае, у каждого уважающего себя самца их должно быть не менее десятка. Мужчины любят собираться в компании, выпить пива или чего покрепче и похвастать друг перед другом этими своими призовыми досками, поделиться воспоминаниями об особо сложных победах. Особым шиком всегда считалось добыть два, а лучше даже три трофея за один день. Такого самца обычно завистливо окружали остальные, похлопывали по плечу и с придыханием восторженно говорили – ну ты красавчик!

С женщинами все обстоит с точностью до наоборот. Трудно представить себе трех подружек, пьющих кофе в шоколаднице и хвастающихся друг перед другом числом кавалеров за неделю. А уж фраза: «Я вчера Серегу из юротдела, потом Митю из транспортного, а вечерком с Гришей на складе, жаль Серега не пришел, а то бы втроем замутили», – может быть только цитатой из ненаучно-фантастического фильма ужасов, или немецкого порно, что в принципе одно и тоже.

Общество смирилось с подобным противоречивым отношением к одному и тому же проявлению сексуального недержания. Мы можем купить в аптеке средство «Ловелас» или презервативы «Дон Жуан», но ведь никто не назовет средство женской контрацепции «Шлюха». Потому что «шлюха» – звучит унизительно, а «ловелас» – это красиво. Кому интересно копаться в толковом словаре, ну или на худой конец в википедии, чтобы узнать, что ловелас и шлюха – это в общем то синонимы, ведь, как утверждают словари, ловелас – это «распутник, волокита», а говоря по-простому – кобель.

Так вот Макс был заядлый ловелас. К тридцати восьми годам, его «доска почета» ломилась от немыслимого количества добытых им призов. Однако то время, когда эти призы были предметом его если не гордости, то хотя бы мужского тщеславия уже давно прошли. Подгорный уже одиннадцать лет как был женат. Марина, его очаровательная жена с интервалом в два года родила ему двух сыновей, которые уже ходили в школу. В общем, все было за то, что пора бы остепениться, да и возраст, медленно, но верно приближавшийся к сорока намекал на то же самое. И Макс был с этим абсолютно согласен, он и сам уже не получал былого удовольствия от новых приключений, которые к тому же могли разрушить его семью. Но, как старый охотничий пес, почуявший добычу, делает стойку, так и Макс при любом случайном знакомстве с симпатичной представительницей прекрасного пола на мгновение замирал и, успев за это мгновение оценить все последующие перспективы развития событий, устремлялся на абордаж. За редким исключением, которым и была Настя, все увлечения Макса были крайне недолгими, порой он прерывал знакомство на следующее утро после удачно проведенного вечера. Иногда Подгорный сам не понимал, зачем он все это делает и как пробудившийся с тяжким похмельем алкоголик зарекается пить, тоже давал себе обещания начать жизнь примерного семьянина. Но, как и алкоголик, при виде спиртного, забывает свои недавние обещания, так и Макс при виде очередной красотки, забывал обо всем.

Люди, сидевшие в кабинете губернатора Среднегорской области, чувствовали себя в нем более уверенно, чем хозяин кабинета. Во всяком случае тему разговора задавали они и условия собеседнику озвучивали тоже они. Представителями Жамбаева были два архана лет тридцати. С типичной восточной внешностью, широкими скулами, темноволосые. Оба в дорогих черных костюмах и лакированных туфлях, у обоих аккуратно подстриженные небольшие бородки. Они внешне походили на успешных банкиров или юристов, однако манеры речи и поведения выдавали в них людей проводящих больше времени в тренажерном зале или на борцовском ковре, чем в рабочем кабинете. Губернатор, сам мужчина не робкого десятка и крепкого телосложения, физически ощущал исходящую от его визитеров силу и слабо прикрытую вежливым обращением агрессию. Сидящие напротив него люди не любили слышать слово нет, а тот, кто их послал и вовсе уже давно такого слова не слышал.

– Итак, уважаемый, – обратился один из визитеров, представившийся Тагаром, к губернатору. По информационной поддержке мы все решили. Баннеры вешаете по всей области, ролики запускаете … На, держи флешку, – он неожиданно повернулся к помощнику Сергиевича и бросил ему в руки маленький блестящий предмет. Помощник неловко вскочил с кресла, пытаясь поймать флешку, но не сумел и, покраснев, поднял ее с пола.

– Ты что, криворукий? – прикрикнул на него архан. – Иван Юрьевич, кого ты себе набрал? Он же беспомощный, – помощник еще больше покраснел и уставился в пол, избегая смотреть на неприятных посетителей, – ну ничего, придет время, мы из него мужчину сделаем, – Тагар бросил презрительный взгляд на молодого человека и ухмыльнулся, – а не получится, так значит к женщинам его отправим, пусть посуду моет.

– Давайте вернемся к теме разговора, – сухо перебил Сергиевич.

– Давай вернемся, уважаемый, – Тагар медленно перевел взгляд на губернатора, причмокнул губами и медленно, словно подчеркивая важность каждого слова произнес – Батор Отхонович ожидает получить в вашей области не менее семидесяти процентов голосов.

– Ожидать-то конечно можно, – губернатор старался держаться как можно увереннее, – но опросы таких цифр не показывают. Через половину бы перевалить, все только на авторитете Президента держится.