– А где твой авторитет? – подался вперед Азамат, второй из арханов. – Ты что, ничего не можешь. Зачем ты здесь сидишь тогда?

– Почему вы мне тыкаете? Не в своем ауле, – повысил голос Сергиевич.

– А ты радуйся, что ты не в нашем ауле… пока, – ответил Тагар. Все условности в мгновение были отброшены и напротив губернатора сидели два хищника. – Мы к тебе от такого человека приехали, что можем и тыкать, и мыкать, и что угодно делать. Если ты здесь хоть что-то представляешь, то результат выборов обеспечишь, и тогда, – он сделал весомую паузу, – будем решать, останется здесь губернатор Сергиевич или к нам в аул поедет.

Губернатор и его помощник ошеломленно молчали. Таких неприкрытых угроз никто не ожидал, но не приходилось и сомневаться в реальности этих заявлений. На что способны арханы знали все. Удовлетворенный реакцией губернатора, Тагар пригладил свою и без того идеальную бородку и вальяжно откинулся на спинку кресла.

– А теперь, губернатор, когда ты все понял, поговорим о другом вопросе. В августе Батор Отхонович выиграет выборы, а в октябре будет инаугурация. Это понятно?

Сергиевич молча кивнул.

– Так вот, в день инау…, ну до чего слово сложное! – пожаловался архан, – в день и-на-у-гу-рации по всей стране, во всех крупнейших областных городах будут заложены новые мечети. Сейчас уже начали прорабатывать проекты, как только Батор Отхонович утвердит эскизы, их сразу пришлют. Так что тебе надо подумать о месте под строительство.

– Но в городе есть мечеть, причем не одна, – возразил губернатор, – а доля мусульманского населения совсем не велика в нашем регионе.

Тагар насмешливо посмотрел на Сергиевича.

– Губернатор, ты же должен думать о будущем. Не только своем будущем, о будущем детей. Я не о твоих детях сейчас говорю, не бычься. Я говорю о всех детях. Сколько рождается детей в средней семье? Я тебе отвечу один и две десятых. А сколько надо для полноценного воспроизводства нации? Минимум два! Два ребенка в средней семье. Вы вырождаетесь. В тоже время в средней арханской семье рождается три – четыре ребенка. Да и почти в каждой мусульманской семье в любой стране мира вне зависимости от национальности рождаемость втрое выше чем у христиан. Это простые факты, губернатор, но на них строится будущее, будущее всей страны? И даже не только этой страны. Ты удивлен, что я все это знаю? Ну так ведь и мы не дикие люди. Не надо нас недооценивать.

Архан довольно улыбнулся, неожиданно подмигнул Сергиевичу.

– Возвращаюсь к теме строительства. Место должно быть хорошее, центр города, и, сразу говорю, площадь застройки планируется большая, участок ищи не меньше чем три гектара, а лучше все пять выделяй.

– Да как вы себе это представляете, – возмутился Сергиевич, но Тагар, встав, заставил его замолчать. Азамат тоже легким стремительным движением вскочил на ноги. На мгновение Сергиевич подумал, что сейчас его ударят прямо в собственном кабинете. Но архан, внимательно посмотрев на собеседника серьезно произнес:

– На все воля Аллаха. Постараешься и найдешь, Иван Юрьевич, – Тагар усмехнулся, – ты же губернатор…пока… вот и рассмотри варианты.

На этом разговор был закончен. Эмиссары Жамбаева молча вышли из кабинета губернатора, а тот еще долгое время сидел в оцепенении, крепко сжимая кулаки и пытаясь прийти в себя от пережитого страха и унижения. Помощник так же тихо сидел своем кресле, мечтая о том, как бы сделаться невидимым, а еще лучше оказаться где-то далеко от и этого кабинета и от его неожиданных посетителей.

Сергей Николаевич Подгорный отправил в рот последний кусок стейка и с явным сожалением оглядел пустую тарелку. Всегда любивший вкусно и плотно поесть, с возрастом он постепенно начал все больше злоупотреблять этим пристрастием. И только ласковое похлопывание любящей жены по его округлившемуся животику сдерживало его от того чтобы окончательно скатиться в пропасть обжорства. Но сейчас жены рядом не было. По другую сторону стола сидел его сын Максим и также с большим удовольствием расправлялся со своей порцией. Они находились на втором этаже клуба– ресторана «Гризли», открытого Подгорным старшим несколько лет назад. Как и многие подобные заведения, открываемые в пусть и крупных, но провинциальных городах представителями местной элиты, «Гризли» не приносил большой прибыли, а был одной из дорогих игрушек, тешащих самолюбие владельца. Задачу управляющему клуба Сергей Николаевич сформулировал кратко – чтобы все было на высшем уровне. И управляющий, высокий худощавый брюнет с изящными чертами лица и тонкими нервными губами с поставленной задачей справлялся на отлично. Кухня заведения была просто великолепна, а персонал он лично школил изо-дня в день. Все это одновременно приносило и славу отличного заведения, но и служило источником огромных расходов, пожиравших фактически всю, пусть и немалую выручку. Подгорный был управляющим доволен, считая, что внешность его чем-то напоминает испанца, он переименовал его из Михаила в Мигеля и теперь так к нему обращались и сотрудники заведения, и посетители ресторана, успевшие познакомиться с расторопным «испанцем». Однажды, находясь в изрядном подпитии Сергей Николаевич даже пообещал Мигелю оставить ему «Гризли» в наследство, и с тех пор иногда, находясь в особо благодушном настроении, звал его не иначе как наследничек.

Закончив с обедом, Подгорный промокнул губы салфеткой и протянул руку к бокалу с красным сухим вином. Подняв бокал на уровень глаз, он пару секунд разглядывал что-то видимое лишь ему, затем сделал большой глоток и с удовольствием причмокнул губами.

– Вино отличное, попробуй хоть немного.

– Ты же знаешь, я по будням стараюсь не пить, за выходные успеваю накачаться, – Максим взял в руку бокал, покрутил в пальцах его тонкую ножку и поставил на место.

– А ты попробуй хоть раз пить, но не нажираться, – лицо старшего Подгорного посуровело, – да и что за бурду ты пьешь постоянно, виски –кола, это же надо додуматься! Ты ведь этой гадостью и желудок себе убьешь и мозги, если там чего и было раньше.

– Спасибо, папа, – буркнул Макс и раздраженно откинулся на спинку кресла, словно стараясь быть подальше от родителя.

– Да всегда пожалуйста, сынку, – губы отца растянулись в холодной улыбке. – Ты своим вискарем намешанным себе все нутро прогазировал, у тебя ж небось вся голова в пузырьках.

– Может, сменим тему? – раздражение Максима нарастало, но просто встать и уйти он не решался.

– Может и сменим. Но ты меня постарайся услышать, твои пятничные забеги в ширину меня расстраивают. И мать, кстати, тоже. Подгорный немного помолчал. – Маринку хоть немного пожалей.

– А ей-то чем плохо живется? – возмущенный Максим подался вперед, заглянул в глаза отцу, – живет как в раю, ничего не делает, могла бы хоть ради интереса каким-то делом заняться!

Максим почувствовал, что у него от возмущения пересохло во рту, и залпом выпил почти все вино в бокале. Отец молча смотрел на него, потом глубоко и медленно вздохнул, сел поудобнее в кресле.

– Как ты думаешь, сынок, а она тебя еще любит?

От неожиданного вопроса Максим замер.

– Заметь, я не спрашиваю, любишь ли ты её. Мне кажется, ты уже утонул в своем эгоизме, – отец вскинул руку, не давая Максиму перебить себя, – но она ведь любила тебя когда-то, она ведь замуж за тебя по любви пошла, а не за всей этой позолотой. И к жизни этой, как ты говоришь, райской, ты сам ее приучил. Только кто в итоге стал счастлив от этого?

– Я не пойму, – Максим обернулся убедиться, что официант стоит достаточно далеко, – ты хочешь сказать, что Маринка изменяет мне?

Подгорный -старший удивленно посмотрел на сына и громко постучал по столу костяшками пальцев.

– Кто там? Я вырастил идиота? Насколько я знаю, из вас двоих на сторону гуляешь только ты, причем с завидной регулярностью. А Марина все это терпит … пока. Как думаешь, надолго у нее терпения еще хватит? Ты думаешь, ей еще есть зачем это все терпеть? Ради детей? Ваши дети не так уж малы. Как думаешь, что ты сможешь им ответить, когда они тебя спросят где ты торчишь вечерами?