Где-то поблизости должны были бродить кубинские «барбудос», которые запросто могли бы накрыть его оппонента из миномета, только скажи. Но командование как обычно держало все в тайне, и «их тут не было», так же как и вызволяемых сейчас гражданских спецов. Вот такие вот они «тайнос агентос» (на этом месте следовало изобразить расстегиваемую ширинку как доказательство наличия бороды). В общем, последователей Че Гевары нет, и не будет.

А раз так, значит, надо что-то делать, как-то заставить его поверить, что Коля запаниковал, хочет смыться отсюда, забыв про всякую осторожность. И сейчас он поползет что есть сил сквозь траву, лишь бы уйти от прямого выстрела, лишь бы остаться живым…

Вжавшись в красноватую землю, Коля словно расплылся легким облачком по долине между холмами, впитывая в себя траву, пальмы, пасущихся вдалеке рыжих антилоп, и выглядывающего его из неприметной ложбинки снайпера в одежде, похожей на рваную кучу лохмотьев. Снайпер смотрит на камень, за которым прячется этот белый и губы его растягиваются в ироничной усмешке – белые такие слабаки, когда их слегка поджаривает наше африканское солнце… Одного он уже завалил, вон он лежит, весь облепленный мухами. А сейчас не выдержит и побежит его товарищ, чтобы тоже лечь рядом, как и положено всем помощникам этих предателей. Ага, зашевелился… Снайпер чуть приподнялся, и длинный ствол винтовки Манлихера двинулся по линии предполагаемого движения…

В голове мелькнул образ ступенчатой пирамиды, темная рука мягко опустилась на его лоб, и Коля вздрогнул, со свистом втянув в себя горячий воздух вернувшейся на свое место африканской долины. Сейчас, именно сейчас! Чуть пошевелив рукой, Коля нащупал какую-то корягу, оказавшуюся на самом деле выбеленной солнцем лопаточной костью буйвола. Без разницы, сойдет. Одно движение кисти, и плоская костяха полетела сквозь траву, быстро запутавшись и повиснув метрах в трех от него.

Впереди гулко грохнуло, и кость разлетелась на куски, подбитая тяжелой пулей влет. Но он уже заметил дымок, и в ту же долю секунды потянул пальцем спуск…

– Коля, проснись, тебя к телефону зовут!

Николай приоткрыл глаза, возвращаясь в реальность. Опять этот чертов сон… Уже сколько времени прошло с тех пор. И он не поленился тогда сходить и посмотреть – его пуля ударила в ствольную коробку винтовки и срикошетила тому прямо в глаз, разнеся при этом половину черепа. А потом он схватил свою фляжку и долго глотал теплую воду пересохшим горлом, пытаясь утолить навалившуюся дикую жажду. Прямо, как сейчас…

– Коля, ты меня слышишь? Говорят, что ты нужен срочно!

Не ходите, дети, в Африку гулять… Окончательно проснувшийся Николай вскочил с кровати и хотел было ответить надоедливой сестре, но пересохшее горло издало лишь неразборчивый хрип. А причина его утренней жажды стоит себе рядом, да еще и укоризненно смотрит своими большими серыми глазами – мол, сколько тебя можно будить, братец? К телефону иди!

Сам виноват, нечего было наворачивать вчера сеструхин плов в три горла, каким бы вкусным он ни казался. Малолетняя задрыга Наташка за лето вдруг вымахала во вполне взрослую красавицу. Ну, внешне вымахала – в остальном все равно дитё дитем, статья ходячая. Окрестные ловеласы всех возрастов кидали на девушку плотоядные взгляды, но связываться побаивались, зная о наличии злого старшего брата, служащего то ли в армии, то ли еще где похуже. Наташка не понимала и обижалась, а как объяснить ей суровую правду о взаимоотношениях полов, Коля просто не знал. В общем, сестра всеми силами пыталась теперь доказать ему, что она уже вполне самостоятельная взрослая женщина, ради чего вдруг даже занялась домашним хозяйством. Ага, то-то мать удивилась… Готовить вот научилась, правда все больше экзотику типа вчерашнего плова, куда она с непривычки бухнула целую горсть незнакомых специй, как это со всеми и бывает…

Прошлепав босыми ногами на кухню, Николай залпом выдул два стакана воды, и лишь после этого схватил телефонную трубку:

– Кгм… Алло?

– Лейтенант Шнуров?

– Так точно…

– Товарищ лейтенант, вам звонит дежурный по части капитан Горбенко. По приказу командира части вы должны явиться в расположение части к девяти часам ровно!

Ну, ни хрена ж себе! Только отпуск начался, пусть и в хмурое предзимье, но все равно – отпуск! И уже закончился! Отдохнул, называется… Э, дежурный-то все еще ждет его ответа, между прочим!

– Есть, явиться в расположение части!

Вертевшаяся рядом Наташка аж топнула ногой с досады, услышав его ответ. Значит, опять братец исчезнет на неопределенное время, а потом вернется усталый, хмурый, и ничего не расскажет.

– Нечего чужие разговоры подслушивать! – буркнул раздосадованный Коля и пошел собираться. А что делать, государева служба.

Жизнь Коли Шнурова, обычного паренька из Балашихи, не предполагала изначально ничего необычного. Отец крутил баранку трудяги – «газона», мать ставила уколы орущим детям в поликлинике, Коля худо-бедно переходил из класса в класс средней школы, собираясь выучиться потом на электрика. Некоторое разнообразие внесло рождение сестры Наташки, вечно орущего и брыкающегося маленького комочка. Коля часто задумывался, отчего ему не досталось брата вместо вот этого существа, с которым надо еще возиться и катать в коляске вместо важных мальчишеских дел. Но девочка быстро подросла, превратившись в веселую непоседу с двумя куцыми косичками, бегавшую хвостиком за старшим братом. Вопреки опасениям, никто над ним смеяться не стал «ты чего девчонку притащил», и Коля успокоился. Сестру он на самом деле любил, но показывать это посторонним казалось чем-то немыслимым для мальчишки.

После восьмого класса он поступил в техникум, реализуя свое желание работать дальше по электрической части, а потом настал и неминуемый весенний призыв. Военкомат, машущие вслед руками девчонки и пытающаяся не разрыдаться Наташка среди них. А чего рыдать-то? Не плачь, девчонка, пройдут дожди, солдат вернется, ты только жди… Только две зимы, только две весны… Все эти песни наизусть знают. Вот и на сборном пункте он сидел с такими же стрижеными пацанами, ожидая распределения в мотопехоту, куда же еще? Ну, если повезет, то – в десант, но это вряд ли, туда берут ребят крепких, а он самый обычный. Тем более он удивился, когда подошедший офицер – «покупатель» в необычной форме выбрал несколько ребят, а в том числе и Колю. Когда он понял, что будет служить в морской пехоте, то не поверил своим ушам. Но никакой ошибки не было, и уже через день он любовался пейзажами из окна поезда, уходящего на север.

Про то, как будет в учебке, он уже знал от старших ребят, так что никаких сюрпризов для него не обнаружилось. Пришлось пару раз крепко подраться, когда нашлись желающие проучить «москвича», но это дело житейское, в коллективе из молодых парней по-другому и не бывает. А вскоре у него обнаружился крайне нужный для всех талант – неглупый и довольно начитанный Коля легко сочинял для своих деревенских ровесников захватывающие подробности службы для писем далекой родне, чем заслужил их несомненные почет и уважение. Кто-то даже пытался дать ему прозвище «Пушкин», но это не прижилось, и до конца службы он так и остался «Шнурком».

Интересное началось, когда присутствующий на стрельбах майор вдруг вызвал несколько человек, включая Шнурова, и предложил им попробовать снайперскую винтовку Драгунова. У Коли загорелись глаза – стрелять он любил, и оставил в свое время в тире немало выданных отцом полтинников, запуская мельницы, самолеты и сшибая ползущих жестяных уточек к восторгу подпрыгивающей рядом сестры. Первый выстрел он от волнения смазал, но тут же собрался и четко добил оставшийся магазин в центр круга. Майор одобрительно кивнул и тут же показал мишень, еле заметную вдали. Вот тут Коля уже не блеснул, попав всего пару раз, и отдал разряженную винтовку, опустив голову от огорчения.

– Нормально, научишься!

Коля изумленно посмотрел на майора, но тот уже отошел к его товарищу, сосредоточенно всаживающему пулю за пулей в далекую мишень.