Под его руководством защищено 15 кандидатских диссертаций.

Награжден Почетными грамотами Министерства образования РФ и Правительства Свердловской области, отмечен знаками и почетными званиями:

– «Изобретатель СССР»,

– «Участник ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС»,

– «50 лет атомной отрасли» (1999 г.).

– «Академик И. В. Курчатов» 3 степени (2009 г.)

Примечание. Гленн Теодор Сиборг (19 апреля 1912–25 февраля 1999) – великий американский химик и физик-ядерщик. Благодаря его работам окончательно сформировалась новая наука – ядерная химия. Лауреат Нобелевской премии по химии (1951 год)

В 1934 году Сиборг окончил Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Получил степень доктора философии в Калифорнийском университете в Беркли в 1937 году,

В 1940–1941 гг. вместе с Макмилланом Сиборг открыл плутоний. Без этого элемента над Нагасаки не взорвалась бы атомная бомба. Но без плутония не могли бы работать и атомные электростанции, плутоний используется и в миниатюрных автономных источниках электроэнергии космических зондов, отправляемых к далеким планетам Солнечной системы. Позднее совместно с другими учёными открыл америций, кюрий (1944), берклий (1949), калифорний (1950), эйнштейний (1952), фермий (1953), менделевий (1955). В последующие годы принимал участие в синтезировании более тяжёлых элементов.

Ни один другой химик за всю историю науки не был автором открытия столь большого числа химических элементов. Это был единственный химик, имевший патент на открытие элементов (америция и кюрия).

В 1951 году Сиборг совместно с Макмилланом получил Нобелевскую премию по химии за открытие плутония. Он являлся активным участником Манхэттеновского проекта по созданию ядерного оружия.

В 1971 году удостоился звания иностранного члена Академии наук СССР.

В 1961–1971 годах – председатель Комиссии по атомной энергии США.

В 1997 году в честь Сиборга назвали 106-й элемент периодической таблицы Менделеева – сиборгий. После этого рабочий адрес Сиборга может быть записан при помощи обозначений химических элементов, из которых первые три синтезировал он сам: Am, Cf, Bk, Lr, Sg (америций, калифорний, берклий, лоуренсий (лаборатория имени Лоуренса), сиборгий).

Гленн Сиборг известен и как творец так называемой актинидной гипотезы, теперь общепризнанной, определявшей положение трансуранов в Периодической системе.

Бетенеков Николай Дмитриевич

Профессор кафедры радиохимии и прикладной экологии УрФУ, д.х.н.,

Заслуженный работник высшей школы РФ

Монолог, записанный на пленку.

(Екатеринбург, 1 сентября 2011 года.)

С Николаем Дмитриевичем Бетенековым свела судьба уже после чернобыльских командировок 86–88 гг. Хотя и могли встретиться на 1-м учредительном съезде союза «Чернобыль» в Киеве, куда мы со Славой Мирошниковым приехали в далеком 89-м. Я – от газеты «Наука Урала», в которой тогда работал, Слава – с Белоярской атомной… Бетенекова же увидел впервые уже в Екатеринбурге, на одной из первых встреч чернобыльцев, которые проходили тогда в отделе снабжения[1] УрО РАН. Там по протекции нашего же чернобыльца, Стаса, нам выделили помещение. Николай Дмитриевич, основательный, умный – как и подобает мужу ученому – сразу покорил и заинтересовал. Он не только хорошо говорил, всегда веско и по делу, на наших чернобыльских сборах, но еще и многое делал, что в период «раннего чернобыльского средневековья» было немаловажным. И уже потом, хотя мы редко встречались, стало понятно, что интерес у нас с ним был взаимным. Это интервью с ним записано на правах «старого боевого товарища», без оглядки на время и положение.

Для справки: сегодня радиохимик Бетенеков – известный ученый, видный специалист в своей области. Есть ученики, соратники, признание. Ведет курс в университете, и слушать его лекции, я думаю, одно удовольствие…

… Ты спрашиваешь, что занесло в Чернобыль, нашу кафедру и ее сотрудников? Можешь об этом не читать, а смотреть видио с моим интервью по адресу www.yuortube.com/ Химия просто. ЧАЭС 30 лет спустя. Там найдешь интервью не только со мной, но и доцентом нашей кафедры Е. И. Денисовым, профессором В. С. Кортовым. Ну а хочешь, то слушай еще раз. Да были у нас такие задачи, связанные с разработкой методов определения радиоактивных изотопов в различных средах – в воде, на почве и так далее. Ну и в Чернобыле, мы все это применили. Там ведь во время аварии топливо, выброшенное взрывом из активной зоны реактора, распределилось по большой территории: упало на землю, на крышу третьего блока и еще много куда. Но значительная часть этого топлива упала на дно водоемов. Ты знаешь, там два канала, это вообще типичная ситуация: любая АЭС строится на берегу водохранилища, во всяком случае, водоема. Фукусима, та, вообще – на берегу моря. На ЧАЭС же, как и везде, из водоема-охладителя по каналу вода забирается, используется и сбрасывается в другой канал, по которому эта вода возвращается в водоем-охладитель.

И вот на дно этих каналов в результате аварии упала немалая часть осколков топлива – урана-235, плутония-239 и продуктов деления.[2] Всё это лежало на дне. Возникал вопрос, что будет происходить дальше. Начнется ли выщелачивание, и поступление радионуклидов в Припять, а значит и в Днепр, который снабжает водой Киев или этого не произойдет? Иными словами, идет ли растворение топливных осколков или всё спокойно, они могут там лежать, и ничего с ними не будет… Вопрос стоял так, потому что доставать их со дна было бы значительно сложнее, чем собирать на суше. Да и кто знал, вдруг это приведет к какому-нибудь залповому выбросу радиоактивности или еще к какому-нибудь нежелательному эксцессу. В общем, необходимо было определиться. Эту-то задачу мы и решали, наладив в Чернобыле соответствующий мониторинг, по результату которого пришли все-таки к выводу: вода не растворяет, не выщелачивает топливные осколки в существенной степени. До сих пор всё там лежит, и никто их не поднимает со дна.

Я везде говорю «мы», имея ввиду, что с первого же дня мы работали в тесной связке с моим многолетним коллегой, лауреатом Ленинской премии Львом Михайловичем Хитровым.[3] Мы с ним сотрудничали много лет до этого. Он возглавлял лабораторию геохимии океана в Институте геохимии и аналитической химии имени Вернадского. В 70–80-е годы наши коллективы совместно разрабатывали методы определения радиоактивности морей и океанов, и когда грянул Чернобыль, оказалось, что разработка, выполненная целиком для задач геохимии океана, оказалось востребована и в условиях радиационного заражения чернобыльской территории. Хитров сразу поставил своим геохимикам задачу обследовать акваторию Припяти, водохранилища и каналов. А поскольку исследования наши велись сообща, то пригласил и нашу кафедру.

В 1988-м году в Зоне был организован «Спецатом», герой Советского союза Самойленко его возглавил. У нас завязались прямые договорные отношения со «Спецатомом» на постоянной основе сроком до 1990 года, и здесь уже в год для нас получалось несколько командировок. Закончилось же наше взаимодействие как раз перед тем, как развалиться Советскому Союзу. Предвестники этого разделения проявлялись уже в том, что украинская сторона стала тормозить вопросы заключения договоров с российскими организациями по чернобыльской тематике. И в конце концов кроме только Курчатовского, по-моему, да радиевого институтов там ни кого из россиян не осталось. Все вопросы украинцы стали решать сами.