ХХХ
Митя Ермолин сидел за рулём своей машины, остановившись на Садовом кольце за Яузой. Навалившись грудью на руль, упёрся подбородком в руки и тягостно смотрел вперёд. Он два раза пропустил свой поворот, дал лишний круг по Садовому кольцу и вот решил остановиться.
В первый раз он проехал мимо совершенно случайно; с кем не бывает. Просто пролетел, погрузившись в свои мысли, то место, когда ещё не поздно было перестроиться в правый ряд. Садовое сегодня было удивительно свободным, несмотря на час пик. Энергично грохотало веселое радио, в голове крутилась работа, машина легко шла в скоростной полосе, и сквозь мысли о работе он осознал, что несётся по Большому Краснохолмскому мосту. Перед тоннелем нужно было свернуть направо, но было поздно. Митя встрепенулся, хотел куда-то перестроиться, развернуться и, пока крутил головой да соображал, пересек Яузу. Не расстроился, решил, что это судьба, даже едва улыбнулся. Выходя из офиса, он хотел купить жене любимых пирожных. Французская кондитерская находилась как раз в соседнем доме. Хотел купить, да забыл, прыгнул в машину и уехал. Позже вспомнил, да не возвращаться же теперь. А тут он снова едет по Садовому к своему офису. Он любил знаки судьбы и увлекался ими. А тут столь явный намек. И неплотный автомобильный поток снова понес его к тому месту, откуда он выехал двадцать минут назад.
Машин было мало, и он быстро добрался до кондитерской. Купил пирожные и снова мчался в левом ряду знакомым маршрутом, слушая музыку и думая, по своему обыкновению, сразу несколько мыслей.
Второй раз пропустил поворот так же неожиданно. Словно очнулся на мосту в тот момент, когда уже подступили дома противоположного берега. «И успел бы перестроиться», – думал он. Если бы не высокий туристический автобус, который шел правее и чуть сзади. Автобус напирал и прыгнуть перед ним было теоретически можно, но Митя не рискнул. Сбросил было скорость, чтобы пропустить автобус, но недовольно загудели сзади. Снова тоннель, только на этот раз настроение у Мити изрядно испортилось. Он сделал радио потише, почти выключил, катился и соображал.
Проехать поворот второй раз – это уже не смешно. Выветрились мысли о работе, исчезли размышления о том, покупать ли домой арбуз. Полный круг по Садовому кольцу был сделан зря.
– Нда, – вслух сказал Митя, – вот всё у меня так. И одновременно с тем, как машина выскочила из темного тоннеля на свет, словно щелчок раздалось в голове: «Это уже было!».
– Блин! – протянул Митя вслух, взяв руль обеими руками. Он уже пропускал поворот два раза, когда ездил в Тверь, и сейчас вспомнил об этом.
Следом подошла вторая мысль: «А ведь похоже на то, что повторялись и другие события». И только из глубины памяти что-то стало проступать, как справа раздался громкий настойчивый гудок. Машину Мити тянуло из левого ряда в средний. Он мигом оценил обстановку, вернул машину и осторожно посмотрел направо. С ним поравнялась белая Волга, водитель которой, судя по энергично двигающимся губам, неодобрительно выругался, глядя на него, и прибавил ходу.
Переехав Яузу, Митя поспешно перестроился правее и остановился на съезде с моста, прямо на островке безопасности. Он сидел в каком-то забытьи, пока не почувствовал, что кусает губы.
XXX
Жил он на Ферганской, почти у МКАДа, в маленькой съемной квартире. А работал на Смоленской. Чтобы попасть домой, двигаясь по Садовому, он сворачивал после моста, выезжал на Таганскую площадь и далее уже к дому. Его обычный ежедневный маршрут.
Сейчас он сидел в машине и смотрел прямо перед собой. Так прошло несколько минут. Покрутил головой, бесцельно изучая автомобильный поток и мост. Вечерело. Мотор неслышно тарахтел, что-то бубнило радио, убавленное на самую минимальную громкость.
Митя вскользь подумал, что встал в неположенном месте. Нажал кнопку аварийной сигнализации, навалился на руль и стал толкать два маленьких футбольных мячика, прикрепленных под зеркалом.
Сначала у него в голове просто крутилась мысль: «Какое удивительное наблюдение. Всё, что со мной происходило в последнее время, уже было». Затем стали всплывать отдельные события, случайные и по времени, и по сути. Митя стал перебирать их, словно бусины на ниточке, вспоминая, что было после каждого. И хотя с памятью он дружил плохо, кое-что удалось наскрести.
Вывод был однозначным. С ним уже случались те события, которые происходят сейчас. И те, которые происходили недавно. И те, что происходили давно. Сегодняшняя эпопея с пропусками нужного поворота идеально встраивается в систему. Митя так ясно всё это увидел, что попытки сопоставить уже понятые случаи и вычислить те, что ещё не осмыслены, заняли его целиком. Пришла мысль, что нужно на стене наклеить большие белые листы и на них, как на стратегической схеме, рисовать круги, стрелки, секторы и зоны.
Поворот он уже пропускал. Дважды. Это было не в Москве и не в сентябре. Это было в Твери – городе, который Митя хорошо знал. Там жила его сестра. И нужный поворот был сразу после моста.
А что было потом? Сентябрь, октябрь… Спустя два месяца после того, как в Твери он дважды пропустил нужный поворот, у него угнали машину.
Суть сделанного открытия была не только в том, что события повторяются. Но и в том, что сохраняется и их последовательность.
Митя вышел на воздух, по старой привычке не захлопывая дверь. Посмотрел на машину как-то по-новому. Кто знает, если верить только что рожденной теории, теперь машину снова могут угнать. «Вот и проверим», – подумал он.
Вечерние сумерки заканчивались, сплошной поток автотранспорта превратился в рваный. Митя прошелся немного вперед, постоял и вернулся. Засунув руки в карманы брюк, присел на теплый капот и уставился на асфальт.
Он понял, что, если не пытаться соблюдать формальности, то почти у любого события можно было найти пару в прошлом. Проблема состояла в том, что он маловато помнил. Точнее, не мог извлечь из своей памяти событие заранее. Но теперь он был убежден в том, что, если какое-то происшествие случится второй раз, он непременно вспомнит первое.
– И ведь действительно, как я мог забыть, – бубнил Митя себе под нос, – лифт тогда не работал, и мама приехала без звонка. Это было давно, лет десять назад или больше, надо спросить, когда она приезжала. Катька ещё маленькая была. А ещё совсем недавно приезжала, это было года три назад. И тоже лифт не работал. И тоже она приехала без звонка.
Митя встал и огляделся. Рядом замигала подсветка рекламного щита, обещающего низкий процент по вкладам. Он покусывал губы, заставляя себя вспомнить ещё хоть что-нибудь.
Мама приезжала ежегодно, с тех пор как в 2000 году родилась внучка Катя. Иногда несколько раз в год. Родители Мити жили в Ростове и, если надо было освободиться, внучку возили к ним. Когда дочь выросла, мама всё равно приезжала, а папа, Алексей Кондратьевич, город не любил, да и хлопот у него было много, так как на пенсии он стал пчеловодом. Всякий раз визит Ольги Ивановны планировался загодя. Особенно на этом настаивала Люба, жена Мити. Но именно в те два раза, а больше он пока не мог припомнить, мама возникала по своей инициативе, решив устроить сюрприз. И именно в эти два раза не работал лифт. В первый раз он был просто сломан по неизвестной причине.
– Да, точно, это было 9 или 10 марта, – бубнил Митя себе под нос. Сейчас он вспомнил, что накануне лифт работал, а 8 марта он с букетом вынужден был уже тащиться на 12 этаж. А мама приехала в один из следующих дней. – А Катька вроде только-только делала первые шаги. Получается, ей был год. Выходит, первый раз мама приехала 9-10 марта в 2001 году. Сюрприз не получился. Она притащила тяжелые сумки с какими-то соленьями. Мобильного телефона у неё тогда ещё не было, подняться с вещами на 12 этаж она не могла и сидела у подъезда на лавочке. Хорошо, что я в тот день не работал и вышел за продуктами.
А второй раз похожее событие было сравнительно недавно. Лифт меняли.
