Калломейцев (сумрачным тоном). Тверитинов ошибся только в том, что не мужики пойдут с факелами, а другие.

Сипягина. Я уверена, что вы это говорите только так, для красного словца! (Обращаясь к Нежданову с любезной улыбкой). Что же касается до вас, Алексей Дмитрич, я знаю, вы не разделяете опасений Семена Петровича: мне Борис передал ваши беседы с ним во время дороги.

Нежданов покраснел и пробормотал что-то невнятное.

Калломейцев воткнул, не спеша, свое круглое стеклышко между бровью и носом и уставился на Нежданова.

Нежданов выпрямился и уставился в свою очередь на Калломейцева.

Калломейцев выронил стеклышко, отвернулся и попытался усмехнуться.

Сипягина (громким голосом). Марианна! Ты не церемонься перед новым лицом… Кури с богом свою пахитоску. (Обращаясь к Нежданову). Тем более, что, я слышала, в вашем обществе все барышни курят?

Нежданов (сухо). Точно так-с.

Сипягина (ласково прищурив свои бархатные глаза). А я вот не курю, отстала от века.

Марианна медлительно и обстоятельно, словно назло тетке, достала пахитоску, коробочку со спичками и начала курить.

Нежданов тоже закурил папиросу, позаимствовав огня у Марианны.

Калломейцев. Антипатия это странная вещь. Всем, например, известно, что я глубоко религиозный человек, православный в полном смысле слова; а поповскую косичку, пучок – видеть не могу равнодушно: так и закипает во мне что-то, так и закипает! (Дважды поднимает сжатую руку, представляя как у него в груди закипает.)

Марианна. Вас вообще волосы беспокоят, Семен Петрович, я уверена, что вы тоже не можете видеть равнодушно, если у кого они острижены, как у меня.

Калломейцев (снисходительно осклабился). Конечно, я не могу не сожалеть о тех прекрасных кудрях, подобных вашим, Марианна Викентьевна, которые падают под безжалостным лезвием ножниц; но антипатии во мне нет; и во всяком случае… ваш пример мог бы меня… меня… конвертировать!

Сипягин (обращаясь к Нежданову). Алексей Дмитрич, не стесняйтесь, можете идти к себе отдохнуть. У нас в доме главный девиз – свобода!

Нежданов, раскланявшись со всеми, переходит в свою комнату, садится за стол и что-то пишет.

Марианна поворачивается к фортепиано и играет песни без слов Мендельсона.

Сипягина. Он смотрит студентом, и в свете он не живал, но лицо у него интересное, и оригинальный цвет волос, как у того апостола, которого старые итальянские мастера всегда писали рыжим, и руки чистые.

Сипягин. Умная голова! И с сведениями; правда, он красный, да ведь у меня, ты знаешь, это ничего не значит; по крайней мере, у этих людей есть амбиция. Да и сын наш, Коля, слишком молод; никаких глупостей он от него не переймет.

Нежданов (продолжает писать, звучит голос Нежданова

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.