— Лэнс, ты пропал сегодня из своей кровати — это мог знать только я, а никто дру…
— Вот именно! Это могли знать только мы!
— Что? Где логика?! — выплюнул Кит и, рванув ещё одну лиану, побежал дальше. Кажется, она хлюпнула с противным звуком. Киту показалось, что он мог её сломать, на что в ответ она сейчас может пожелать убить его, но перекинутый назад взгляд дал ему понять, что ей было плевать даже на свою боль, если она вообще чувствовала её.
Никакой логике не поддавалось это место, хотя будто бы в этом космосе ей когда-нибудь что-то поддавалось. В любом случае Киту нет смысла с этого всего грустить; они и Лэнс и так нахлебались всякого дерьма, так что спасибо, что происходящее не ухудшилось и того более и на них не нападали. Теперь весь мозг Кита был погружён в мысли, как догнать Лэнса и не свалиться на землю от усталости, которую теперь, увы, он слишком отчётливо стал ощущать. Конечности с каждым движением, каждой секундой проведённого здесь времени или с каждым прикосновением существ — он уже не был уверен — всё с большим трудом подчинялись его воле, зато с гораздо меньшим немели. Настолько, что мысль свалиться и уснуть здесь становилась всё более заманчивой, однако не в его смену. Это бессилие подсказывает ему лишь о том, что находиться здесь дольше, опасно. Это место не для людей.
Кит только и сделал, что ускорился.
— Логика именно здесь и есть, лалалалалала, ай, лала, уйди!
Кит не понял вообще ничего из того, что пытался сказать Лэнс: это был безумный набор букв какого-то умалишённого. Похоже, Лэнс не привык к нахождению здесь посторонних, так что Кит и будет с ним разговаривать, чтобы отвлечь хоть как-то и вывести из себя.
— Лэнс, Аллура беспокоится, все волнуются, мы должны вернуться!
— Чтобы ты снова сделал что и всегда никогда!
Лэнс всегда был таким безумцем? Кит понимает, что это ужасное место, но не знает, в каком нужно быть состоянии, чтобы бормотать такую бессвязную чушь. Это значило лишь то, что Лэнс и правда был на грани. Кит, рвясь вперёд, только закусил губу и попробовал зацепиться за хоть какую-то мысль в его речи, чтобы попробовать продолжать говорить с ним хоть о чём-либо.
— Что? Что я всегда делал?
— Заставлял верить и убивал эту веру! Я ненавижу тебя!
— Но я… хочу заставлять тебя верить!
— А мне это надоело, я просто хочу, чтобы всё это исчезло! Я хочу быть од...
Киту не послышался этот отчаянный вопль и всхлип — Лэнс начинал плакать от этого всего непонятно что, и от такой мысли было больно. Между ними оставалось всего пару метров, и Кит уже не думает, а мощным рывком отталкивается от земли и летит в его сторону. Он обхватывает, цепляется руками за его ноги, они путаются, Лэнс путается в наростах, Кит тоже, и всей этой безумной кучей они падают вниз.
— Отпусти, отпусти, отпусти! — воет Лэнс истошным воплем.
Он уже ревёт, визжит, словно Когане и правда здесь самый страшный монстр. Кит никогда не слышал, чтобы Лэнс так орал, чтобы брыкался изо всех сил, чтобы молил своим плачем. Но Кит не может его отпустить.
— Лэнс, это я, это я, это я…
— Хватит, прошу, прошу… — Лэнс брыкается и ёрзает, желая причинить как можно больше дискомфорта парню, цепляющемуся руками за его бёдра.
Обездвиживать Лэнса всё сложнее, но Кит не позволит ему выбраться, так что лезет выше, чтобы не позволить ему дрыгаться корпусом и бить кулаками. Какие-то сдавленные между их телами наросты всё ещё извиваются дикими движениями, а какие-то, чувствуя их возню, наоборот пытаются поскорее убраться от них. Совсем что-то они временами даже не монстры, а пугливые создания — или это не травмированная никакими смертями душа Кита на некоторых из них так влияет?
— Я просто хочу остаться од…
— Ты не хочешь оставаться один, — прошептал Кит и, заломав руки наверх, навис над ним. Глаза Лэнса панически расширились, и даже хныкать он перестал, насколько испугался того, что отступать некуда и он в ловушке. — Ты не хочешь, Лэнс, — проговорил Когане вполголоса, перехватывая одной рукой его запястья, припечатывая их к земле, а вторую опуская к шее.
Лэнс дёрнулся и попытался отстраниться от чужой руки, обхватывающей его под подбородком, но в итоге только сильно ударился щекой о поверхность под собой. От этого движения последняя зажатая между ними тёмная конечность ретировалась от них; теперь оставшиеся существа так и продолжали извиваться где-то на периферии, периодически проскальзывая по спине, бокам и ногам. Это уже было привычно, пусть и неприятно, но даже все мысли об этом вытеснялись одним лишь Лэнсом.
Кит прикрыл глаза и, когда открыл, сказал лишь: «Лэнс». Мягко, трепетно, настолько, насколько мог нежно. Его даже самого испугало то, насколько тёплым оказался его голос. Кит не ожидал, что он может иметь такие интонации, но он имел и сейчас такие они были по отношению именно к Лэнсу. Кажется, самого Лэнса это напугало и потрясло; Кит не может как-то классифицировать гамму чувств, промелькнувшую на лице парня, всего лишь заслышавшего своё имя, в которое старались вложить как можно больше силы. Лэнс даже немного успокаивается и уже посерьёзневшим, но всё равно испуганным взглядом смотрит на Кита. Чтобы смотреть на него обоими глазами, даже лицо он поворачивает, отрывая щёку от земли, так, что она снова соприкасается с рукой Кита.
— Спасибо.
— Ты не…
— Это я, Лэнс. Замолчи и просто поверь мне.
— Ты просто…
— И ты сам просил меня не бросать тебя одного. Я и не бросаю, Лэнс. Я нашёл тебя здесь среди всего этого, понимаешь?
Лэнс просто ничего не ответил.
— Всё хорошо, Лэнс, просто позволь Аллуре нас вернуть. Мы должны убраться отсюда, не это наш мир. Давай, ты не настолько погряз во всём этом, ты должен понимать, что там Аллура что-нибудь сможет сделать с тобой, чтобы всё было в порядке, мы долж...
— Какого чёрта, ты не можешь произносить такие слова, — Лэнс криво усмехнулся.
— А какие я тогда могу?
— Что никто меня не спасёт.
От безжизненного голоса Лэнса, от вмиг ставших пустыми глаз внутри Кита что-то болезненно сжалось. Он был не уверен, за кого Лэнс принимал его, но, похоже, уже догадывался. От этого стало только больнее.
Кит не милый, не заботливый, не любит все эти нежности, это не для него, он не хотел обо всём этом думать. Это не его, но сейчас всё это словно само собой приходило к нему: эти слова, мягкий голос, переживания за Лэнса. Кит всё равно пытался, даже когда думал, что не умел, ведь хотелось его успокоить хоть как-то, даже не просто потому, чтобы вытащить, а потому что просто хотелось. В любом случае Киту нужно заставить его поверить, что бы ему сейчас ни виделось и как бы этот мир уже ни захватил его разум.
— Но, Лэнс, — прошептал Кит, мягко поглаживая большим пальцем скулу. — Я рядом, — рука опускалась всё ниже к его губам, плавно надавливая на них. Как губы с лёгкостью раскрывались под движением, так и глаза Лэнса распахивались на этих словах. — Я обещал, что не брошу тебя. Я и не брошу. И я тебя спасу.
Взгляд Лэнса дрогнул, что-то в нём надломилось, ледяная корка испуга пошатнулась, но не спала окончательно. Именно тогда Кит решается на то, на что никогда бы не решился ни в какой иной ситуации. Он просто тянется вниз, прикрывает глаза и прикасается к его губам своими. Кит не хочет смотреть на реакцию Лэнса, на его пустующие глаза и на то, что он ничего не почувствует даже от поцелуя — он просто хочет сделать это, поступить именно так, поцеловать, дотянуться хоть как-то. Кит и пытается.
Поцелуй какой-то невнятный, с привкусом катившихся по щекам Лэнса слёз и совсем без какого-либо ответа с той стороны. Кит просто задерживается на чужих губах дольше положенного, просто жмётся и, кажется, сам уже предательски шмыгает. Он боится, что Лэнса не удастся вернуть. Они слишком долго не понимали, что происходит, и Кит молится, чтобы не стало слишком поздно.
Когда Когане отстраняется, он готов ко всему: что Лэнс ударит его, закричит или, наоборот, никак не изменится в лице. Не ожидал Кит того, что Лэнс в тот момент вновь начнёт светиться белым. Совсем-совсем слегка, еле различимо, но он вновь начинал сиять этим белым светом, как при последнем исчезновении. С глаз с новой силой стали скатываться слёзы, и в контрасте с его невыразительным сейчас лицом это выглядело в каком-то роде странно. Удивительно.
