— Эй, Кит, — Лэнс положил руку ему на грудь и водил размашистыми, нежными движениями, осторожно перебирая по ней. — Где же ты?
Лэнс, разглядывая лицо с оттенком горечи в глазах, взял его руку и переплёл пальцы — даже холодные и костлявые они всё равно приятно ощущались. Он кинул на них мимолётный взгляд, любуясь движениями кистей, а затем вернул и поднёс чужую ладонь тыльной стороной к своему лицу. Лэнс прикрыл глаза и задержался губами на ней намного дольше положенного, лелея столь личный момент.
Никаких признаков того, что Кит хотя бы думает прийти в сознание. Устало вздохнув, Лэнс осторожно вернул ладонь Кита ему на грудь и кончиками пальцев стал поглаживать выпирающие венки и косточки.
— Ты же вернёшься? К нам? Ко мне? — Лэнс поправил тёмную прядку на виске, моля взглядом, пытаясь чего-то добиться, но так и не добиваясь совершенно ничего. Лэнс проигнорировал мысли о том, что выглядит на самом деле жалко, и проскулил, опуская голову и утыкая её в чужую ключицу. — Мы будем ждать тебя. Я буду. Потому возвращайся, Кит.
Прошла, должно быть, неделя без всякого намёка на Кита, и Лэнс терпел, но ему нужен Кит, и это сжирающее чувство его доконало. Он стал пытаться достучаться до него, а глупость была в том, что это были не совсем стандартные пути, а такие, ну… как он умел, в общем. Ему же надо было пытаться, так что он с чего-то и начал, что казалось ему более эффективным.
После той роковой миссии Лэнс теперь знал почти о большей части лечащих средств у алтеанцев. Хотя, вернее, сначала его ими лечили, потом он смотрел на Китовские и Пиджевские аппараты, а впоследствии со скуки прочитал от и до какую-то алтеанскую книгу о их применении. То, что Лэнс узнал: если он сломает руку, то её можно будет вылечить даже за день.
Он даже попробовал.
Сначала страха, когда Лэнс решился на это, было слишком много. Дело даже не в последующей боли или лечении, а в факте, что он сходит с ума из-за по идее собственной тупости настолько. Нервы удаётся притупить после укола аналога алтеанского обезболивающего, но Лэнс заставляет себя расслабиться ради задуманного. Может, Кит в его голове придёт по такому зову, почему бы и нет. Он был готов пробовать различными методами, ведь в прошлый раз всё тоже вышло из-за чувства опасности.
Ещё раз оценив, что, даже если он и сломает руку, быстрое лечение не позволит, чтобы это помешало миссиям, Лэнс решился. Странное это занятие — пытаться сломать себе руку, которую почти не чувствовал, и даже не с первого удара у него это вышло, ведь подсознательно он спасовал под конец.
Через какой-то раз у него получилось сделать удар достаточно сильным, хотя Лэнс по-прежнему практически ничего не почувствовал, кроме гадкого покалывания и желания вернуть себе руку назад в полное владение. Лишь отвратительный хруст дал ему понять, что он добился своего, и настолько бил по ушам, что не плаксиво всхлипнуть было невозможно. На что он пошёл?
В медблоке пара инъекций, гладиатор медицинского назначения и умные приборы сработали без запинок, хотя это и не избавляло от гадкого чувства. Лэнс сидел часа три и молил: «Кит, Кит, Кит, Кит», взывал к своему пустому сознанию, где никого не было сейчас, а может, никого не было и вообще.
Возможно, то, чем он занимается, бессмысленно. Возможно. И от этого стало только хреновее.
Боль после окончания эффекта обезболивающего в итоге нахлынула и совершенно не придавала никаких сил на великие свершения до конца дня. Хотелось лишь лежать в кровати и либо скулить и упиваться собственной ничтожностью, либо стараться занять себя хоть чем-либо, да вот тем же отдыхом.
Возможно, следующим днём он ходил немного более нервным, чем обычно, так что Широ остановил его после ужина.
— Лэнс, всё в порядке?
— Пошли на тренировку? — предложил Лэнс, окинув его вялым взглядом и проигнорировав вопрос. Широ долго прищуривался на него, пытаясь выискать что-то, но, ничего не найдя, лишь кивнул.
В уже привычном спарринге Широ не делал ему больно, хотя Лэнс подумал, что это было бы неплохо. Он ещё не понял, как снова ощутить то чувство от нахождения в своей душе постороннего, но пока, за неимением других вариантов, ему казалось, самым лучшим катализатором были боль и выброс в голове.
— Можешь бить больнее, я всё равно потом пойду в медотсек, а то ой, что-то живот прихватило, — запричитал Лэнс, взявшись за живот и покачавшись из стороны в сторону.
— Тогда зачем вызвался на тренировку, если у тебя с живото…
— Широ, давай без этого, — устало сказал Лэнс, мотнув рукой. Когда он с холодным взглядом отбросил баярд и выставил руки в защитной стойке, любимой Китовской, Широ заметно напрягся. — Я прошу тебя о настоящем бое. О последствиях я имею представление. Мне это нужно.
Как же одновременно хорошо, что Широ понимал его, а одновременно как же и плохо. Широ понял, потому что сам приходил сюда именно за болью, так что Лэнс и не сомневался, что он поймёт всё. Взгляд Широ сменяется с неуверенного на твёрдый, и он хмурится, вставая обратно в стойку. Не то чтобы Лэнса сильно спасло то, что Широ особо не использовал металлическую руку, ведь его удары были поставлены как надо.
— Лэнс? — обеспокоенно сказал Широ, отпрыгивая после удара ногой в бок парня. Этот удар Лэнс всё же пропустил, хотя и смог сгладить последствия предплечьем, потому сейчас, хрипя и нагибаясь, отдышивался.
— Всё в порядке. Продолжаем, — с уверенностью отчеканил Лэнс и постарался убедить решительным взглядом.
Никаких признаков Кита.
— Не пропускай настолько простых ударов.
— Да, прости, я просто задумался.
Не показалось ли то мерцание Китом.
Лэнс не ощутил Кита, когда его голову впечатали в пол, до звёздочек в глазах, хотя по идее вот именно так он должен был добиться хоть чего-то.
Но его нет.
Они тренировались до тех пор, пока Лэнсу не стало больно двигаться. Можно было потренироваться ещё, но не хотелось видеть, как Широ начал бы испытывать вину. Коротко бросив «спасибо», Лэнс направился к излюбленным уже препаратам в медблоке.
На следующий день он снова сломал руку. Уже использовал меньше наркотика, так что орал во всё горло, когда кость сместилась ни капли ни приятно, а, блядь, больно. Лэнс пожалел средство, так что, согнувшись в три погибели, ещё долго сжимал руку и утыкался лбом в стену, пытаясь отдышаться и сквозь слёзы прийти в себя. Никаких признаков Кита, только странное гудение в голове, болезненное, душащее, противное, но это, скорее всего, от того, насколько ему было больно.
На тренировку в следующий раз он пошёл с Аллурой. Она как раз сидела без дела и, усевшись на контейнере, виляла спущенными ногами, строя глазки Пидж. Не то чтобы хотелось прямо так разлучать их, но ему на пользу, Аллуре на пользу, и Пидж, которая пусть Аллуру и любила, но любила и работать в одиночестве, тоже на пользу.
Пусть Аллура и щадила его гораздо больше, почти не наставив синяков, но лучисто ухмылялась, ведь была рада подобной разминке и рвению паладина.
— А ты стал лучше с последнего раза, — скалилась Аллура и искусно вертела шестом вокруг своей оси. — Рада, что тебе лучше. Надеюсь, что ты сможешь и дальше быть таким же задорным.
— Я тоже, — Лэнс стёр пот со лба, упирая руки в колени и сутулясь для удобства, и тоже отчего-то улыбался. Он взял шест, который у него выбили из рук, и, размяв плечи, направил его на девушку.
И да, пусть Аллура мила и невинно сшибала его с ног, не причиняя особого вреда непосредственно телу, этот момент всё же настал. Она промахнулась. Это было на самом деле то, что нужно, — думалось Лэнсу, когда прямо ему в бёдра метил шест. Аллура даже распахнула глаза от испуга и в последний миг попыталась остановить оружие, но совсем немного не успевала.
Причинное место не пострадало, но Лэнсу было интересно, пострадает ли всё остальное, пока он от удара стал отлетать не к полу, а к противоположной стене. Наверное, ему хотелось верить, что крик «Лэнс», в голове в последний миг перед тем, как он впечатался в стену и потерял сознание, принадлежал Киту, а не Аллуре.
