Когда Лэнс смог ходить, то первым делом подошёл к постели Кита.

— Кит…

Кита не было. На его месте было тело, не двигающееся и даже почти не дышавшее. Пускай он выглядел гораздо лучше с виду, кости были вправлены на место, а на, должно быть, зажившей коже лица красовались многочисленные линии бинтов, сути дела это не меняло. Даже не было заметно, как его грудь вздымалась, но Аллура убедила, что для жизнедеятельности организма Кита было достаточно и такого еле живого дыхания.

Лэнс не верил, что это было взаправду. Он сделал шаг, и голова сразу же закружилась — парень пошатнулся и упёр руку в стену, облокотившись на неё. Разряжённый воздух слишком сильно на него воздействовал, но даже если он продержится здесь всего пару минут, а потом свалится в беспамятстве, он должен это сделать.

Быть рядом с ним, увидеть, прикоснуться хотя бы на миг.

— Кит, Кит, Кит, — заваливаясь, качаясь на согнутых в коленях ногах, Лэнс подходил к нему и, почти добравшись до постели, выставил руки в её сторону, чтобы смягчить падение.

Он, проехавшись ногами по полу, упал на колени прямо перед кроватью и с болезненным криком упёрся об неё ладонями. Пару секунд ему понадобилось, чтобы прийти в чувства и поднять как гудящую голову, так и остервенелый, растерянный и трясущийся взгляд.

Ничего. Кит по-прежнему лежал бездвижно.

— Очнись, любимый, — прошептал Лэнс настолько трогательно, насколько мог, и шатающейся рукой потянулся, чтобы взять чужую в свою.

Снова ничего.

— Прошу, Кит, — он нежно прошёлся большим пальцем по костяшкам чужой руки, по-прежнему не выпуская её из хватки. — Ради нас, ради меня, ты должен бороться.

Ни дёргания, ни движения.

— Ты самый лучший, самый сильный, кого я когда-либо знал, ты должен, Кит.

Слёзы непроизвольным потоком стали скатываться из его глаз, дыхание заходилось в бешеном ритме, он истерил, падал душой, а Кит по-прежнему не выказывал никаких признаков жизни. Лишь как бездушная кукла он лежал на кровати, весь укутанный в аппаратах, поддерживающих его жизнь на этой земле.

— Кит, я тебя люблю…

Вот только Кит его любить больше не может. Его здесь не было.

— Прошу… — Лэнс взял руку и, обхватив запястьями, приложил её к своему лбу. Он заходился в немых рыданиях, старался не всхлипывать и не трястись, вот только без толку — никогда он не смог бы быть к такому готов.

Всё было хорошо и так и должно было быть.

Нет, никогда, не в этой реальности.

Он молился так, как никогда раньше, вспоминал все сказанные бабушкой молитвы, какие мог, чтобы сделать хоть что-то, вот только не было в этом никакого смысла.

Как и в этой жизни без Кита.

Не успел Лэнс добормотать вторую молитву хотя бы частями, как силы покинули его, а на голову окончательно свалился ком, который и припечатывал его к земле. Хватка на руке ослабла, и Лэнс как в замедленной съёмке наблюдал за тем, как рука Кита выскальзывает из его и шлёпается о кровать.

Кит не среагировал никак, а Лэнс, снова теряя сознание, валится на землю.

Он пролежал в отключке несколько часов и, проснувшись в своей комнате, в которую его, должно быть, отнёс Широ, оставшийся тогда за дверью в палату Кита, не почувствовал ничего. Ни горечи, ни удивления, ни злости — вообще ничего. Пусто было как-то, что даже глупо.

Лэнс усталым взглядом пялился в полоток ни о чём не думая где-то с час. Его всего словно выгрызли и оставили тлеющий огонёк, который и то с каждой секундой затухал всё сильнее.

Он проведал Пидж, но мозг отказывался думать, когда он смотрел на Аллуру, уместившуюся на её кровати и прижимающуюся боком к хрупкому и маленькому тельцу. Принцесса кинула на него разбитый, болезненный взгляд, точно такой же, какой был у него самого, и, уткнувшись Пидж в ключицу, зарылась в неё носом.

Она старалась сдерживать слёзы, но Лэнс прекрасно видел слегка блестевшие и уже подсохшие до его прихода дорожки, как и покрасневшие глаза. Аллура не переставала ломаться, но сейчас выглядела от многочисленных сломов скорее даже вымотанной, чем горевавшей. Она хотела отдохнуть, но не могла — могла лишь прижиматься в спасении к чуть ли не бездыханному телу Пидж.

Гандерсон и правда выглядела лучше, чем Лэнс думал. Не было особых ожогов или вывернутых наизнанку конечностей — просто побитое тело всё в царапинах, которые алтеанская медицина уже почти смогла обратить в простые шрамы. Ни капли они не украшали её нежное и приятное лицо, но это меньшая цена в надежде на её выздоровление.

Лэнс смог дойти до её постели без особых проблем — препараты здесь были гораздо слабее, чем в палате у Кита. Даже горло не сводило и глаза не слезились от их концентрации, так что Лэнс дошаркал до постели и аккуратно присел на неё сбоку. Аллура на другой стороне кровати покрепче, но так, чтобы не навредить, сжала Пидж и всхлипнула снова.

— Как она?

— Мы не знаем, почему она не просыпается, — прошептала Аллура разбитым шёпотом, потёршись о её щеку носом. — Она должна была проснуться, но что-то не так, она всё ещё, она…

Дальнейшие бормотания даже не получалось расслышать — они тонули, становились невнятными, непонятными и перемешивались со всхлипами. Когда Аллура была у него в палате, она и правда крепилась, но сейчас, понимая тщётность лечения и возможность того, что она снова останется одна, ломалась даже больше, чем Лэнс.

Этого вообще не должно было быть.

— Поправляйся, Пидж, — Лэнс осторожно положил руку и накрыл ладонь Пидж, искоса взглянув на неё. — Кто же ещё будет меня мучить, наш премилейший компьютерный гений.

Ничего. Не двигалась и Пидж.

— Держись, Аллура, — он, привставая, похлопал её по плечу.

— Ты тоже, Лэнс.

Пидж проснулась на следующий день, Кит — нет.

Лэнс не мог даже пробыть в тот день в комнате больше, чем пару минут, потому что видеть счастливую Аллуру было невыносимо. Она радовалась, искрилась, чуть ли не махала хвостиком и прыгала от счастья, восхваляя всех богов, каких только могла, что ей вернули её счастье. Пидж всё ещё была слаба и кряхтела, с тяжестью управляя хотя бы одной рукой и разминая одревенелые пальцы, но она была жива. Дышала, открывала глаза, хрипела, существовала.

Лэнс только и мог, что принести поздравления, обнять их всех, улыбнуться и сбежать. Его даже не стали останавливать, потому что понимали, как больно ему было от вида очнувшийся Пидж, которая напоминала о полумёртвом Ките.

Он бродил по замку в попытке забыться, выкинуть эти гложащие мысли из головы хоть чем-нибудь, быстро шёл, напрягая ещё не совсем оправившиеся мышцы, напрягая их до предела, чтобы утомиться и хотя бы попытаться заснуть. Если бы он смог заснуть, то перестал бы так мучаться, пожалуйста, хватит.

Лэнс не понял, как очутился у ангара красного льва, но совершенно не хотел разбираться в этом, безучастным взглядом смотря на льва, принадлежавшего именно ему. Медленным шагом он стал подходить к роботу просто от безысходности и присел рядом, уткнувшись в когтистую лапу спиной. Лэнс прикрыл глаза даже не думая о неправильности происходящего. Он пытался хоть как-то настроиться на льва — может, так вышло бы почувствовать Кита.

— Кит…

Кит!..

Ничего не выходило.

Он вымученно вздохнул и потрепал льва по металлической лапе.

— Горе твой пилот, да? — Лэнс горько усмехнулся. Не то чтобы он считал своё нынешнее времяпровождение нормальным, но это было лучше, чем убиваться в одиночестве. Хотя он так и так один. — Всегда лезет на рожон, хотя не должен. Он не должен был меня спасать. Не должен, — бормотал он, ошалело качая головой. — Почему он такой? Почему не думает о себе, лишь бы спасти кого-нибудь? Почему? — на последних словах голос уже ломался, как бы он ни старался держать его ровным — просто он сам уже по новой ломался. — Ты его тоже не чувствуешь, верно? Тебе тоже за него больно?

Неизвестно, чем это было, его собственными глюками, самовнушением или это происходило в реальности, но глаза льва еле-еле сверкнули, загоревшись жизнью.