Лэнс хотел надеяться, что этот огонёчек, разгоревшийся в последний момент и обволокивающий его, его и спас. Или просто ему хотелось так думать, без разницы. Греться в нём было уютно и легко, и Лэнс хотел забраться в него, притереться, обнять и не отпускать — слишком родным было это чувство, которое отгоняло все тревоги.

Не то чтобы Лэнс верил рассказам людей после комы, которые говорили про белый свет, но как минимум верил в то, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. У него она пронеслась от и до самыми мельчайшими моментами, часть из которых, он даже думал, забыл навсегда.

На удивление, вдобавок его решило посетить также видение Кита. Хотя с какой-то стороны это было логично — он видит то, чего больше всего хотел. Медленнее всего перед глазами мелькнула именно лачуга Кита, старая, загромождённая и совсем хлипкая. Образ Кита, сидящего на окне, сгинающего перед собой ногу, упирающего в неё локоть и с напряжением вглядывающегося вдаль, на пейзаж за окном — пустынный, сухой и палящий, особенно въелся в голову.

Сон с таким Китом, задумчивым, лёгким, загадочным, но, боже, таким красивым, казался почему-то прекраснее всех прочих, в которых в последнее время Лэнс так стремился забыться. Именно этот казался именно живым, а не затхлым — словно мир снова обретал краски, а потерянные чувства возвращались. Прекрасный подарок, даже если Лэнс на грани между жизнью или смертью.

Образы размывались, трещали, но Лэнс успел ухватиться именно за этот и сказать ему хотя бы пару фраз.

— Думаешь, что я дурак? — печально сказал Лэнс, присаживаясь на другую часть подоконника с ногами и заглядывая в глаза по-прежнему и не думающему смотреть на него парню.

— Да нет, если подумать, я бы поступил, возможно, точно так же.

— Чёртова любовь? — Лэнс с интересом в глазах приподнял бровь.

— Она самая, — поддержал Кит, безрадостно хмыкнув. — Хотя того, что ты всё равно дурак, это не отменяет.

Этот образ постепенно сметался и сдувался, раскрашивая стены жилища в светящихся трещинах, но, на удивление, Кит успел поцеловать его, когда так хотел этого именно Лэнс. В этот момент он словно на самом деле чувствовал вес губ Кита: не тепло, не мягкость, но что-то родное ложилось на них и оседало приятным комом в животе. Перед тем как всё испарилось, он услышал и ещё один последний приглушённый потрескивающий шёпот.

— Я тебя люблю, Лэнс.

Это самый прекрасный сон на свете.

Когда Лэнс открывает глаза, он не верит уже ничему. Сердце всё ещё бьётся как бешеное, и прямо чувствуются эти нескончаемые удары, от которых в груди становится больно. А может, от чувств ему больно, без разницы. Лэнс рвано вдыхает воздух, ещё не понимая, что происходит, и цепляется рукой за грудную клетку, с силой сжимая какую-то ткань на себе. Взгляд, разбитый, хрупкий и ошарашенный, упирается в какой-то белый потолок — похоже, алтеанский.

Такое ощущение, что по всему телу до сих пор ощущается влага, хотя чуть позже Лэнс соображает, что нет — мокро было лишь на щеках. Он расплакался на самом деле, и сейчас до сих пор из его глаз лились слёзы, которые он не понимал, как скатывались, когда начали, зачем, почему, отчего.

— Лэнс! — в поле зрения, вдобавок к потолку, тут же показалась Пидж. Её лицо было счастливо — да судя по её поблёскивавшим глазам, она чуть ли не плакала от счастья, насколько была рада его видеть. — Лэнс, Лэнс, ты как? О боже, Аллура, я сейчас, я должна, я… — девушка засуетилась, но Лэнс, болезненно поморщившись, прервал её и вцепился чуть выше запястья.

— Пидж, что ты? Секунду, — он поднял вторую руку, чтобы потереть ей больно покалывающий висок — хотел ещё сказать что-то, как что-то непонятное попало в его поле зрения. Когда он смог рассмотреть это, то даже ахнул и распахнул глаза, ведь из его руки, торчал, эм, причудливый разноцветный провод и, похоже, не он один. — Эм, ты… что происходит?..

— Что происходит?! — выпалила Пидж, рассвирепев вмиг и отбросив чужую руку. — Да это что вы творите?! Вы совсем рехнулись! Ты чуть не умер со всеми вашими игрулечками! Я должна была вцепиться Аллуре зубами в руку, в глотку, но не отпускать вас! — угрожающе зарычала она и, опуская взгляд вниз, попробовала сжимать и разжимать кулаки, чтобы отдышаться от злости.

Лэнс удивился её истерике и искренним переживаниям — если честно, это было, несмотря на ярость в голосе и взгляде, правда приятно в противовес всему тому, что недавно случилось. Он попробовал подняться и, прохрипев, прислонился спиной к стенке.

— Ох, то есть я… вау, жив, — сипло выдал Лэнс, вытирая остатки от, похоже, переставших катиться слёз.

— Конечно, жив, балда, — шикнула Пидж и дала ему смачный подзатыльник, как потом резко стушевалась. — Ох, прости, я случайно. Тебе очень больно или?..

— Всё в порядке, — бросил Лэнс и стал разминать плечи. — Перед тем как я вырубился, было хреново, но… нет, сейчас я в норме. Просто поспал немного и… и всё. Не больше, — он прикусил губу и опустил взгляд, падая в противоречивые воспоминания. В голове совсем всё путалось, и сложно было в этом хаосе хоть за что-либо зацепиться.

— А тогда у тебя, ну, то, что вы пробовали. У тебя в голове?..

— Ничего, — Лэнс вымученно помотал головой.

— Вообще ничего?

Лэнс противно проскрипел, сильнее сжимая кулаки на одеяле. Внутри и правда была пустота, никаких признаков Кита или малейших изменений. Да, тогда на него воздействовала квинтэссенция и предполагаемое сознание Кита, но не увенчалось успехом в том числе и это.

— Мы провалились.

— Да заткнись, идиот! — проорала Пидж и снова треснула его по затылку. — Ты жив. И это главное, мы ведь… — когда девушка подняла на него надломленный взгляд, внутри что-то болезненно сжалось. — Мы ведь могли потерять тебя, понимаешь? Могли и тебя.

— Да, понимаю, прости, я… — Лэнс улыбнулся и стукнулся лбом о её. — Спасибо, Пидж.

— А вот сейчас ты должен как хороший мальчик сказать: «Я больше так не буду», понял? — пробурчала Пидж и, несмотря на то, что невинно дулась, потёрлась лбом в ответ.

— Да, теперь всё, — Лэнс устало выдохнул и прикрыл глаза. — Мы больше не будем пытаться. И эй.

— Мм?

— Помирись с Аллурой.

— Ты не об этом сейчас думать должен, — Пидж пренебрежительно фыркнула.

— Вы нужны друг другу, — не унимался Лэнс.

— Да она…

— Она просто беспокоится. Сейчас вы, похоже, и сами поняли насколько это, эм, может быть…

— Молчи, — шикнула Пидж, беззлобно пихнув его под бок. — Мы сейчас вообще удивительно, как не поседели от того, какие были у тебя крики. Неважно.

Лэнс краем глаза увидел, как она пусть и отворачивалась, но всё равно кривилась от воспоминаний. Наверное, ему хоть здесь повезло, потому что он отключился ещё тогда, в капсуле, и никакой последующей боли не чувствовал.

— Но не забудь про Аллуру, — бросил Лэнс, поводя головой. — Если бы я сейчас мог с Китом про…

— Мы не будем говорить об этом, — буркнула Пидж, не сумев сдержать еле заметную улыбку.

— В общем, имей в виду, ты хотя бы поговоришь, поняла? — Лэнс предупреждающе выставил указательный палец. — И попробуешь её понять, а то мы влюблённые параноики такие.

— Хах, — Пидж легко тюкнула его кулачком в плечо. — А ты в таком случае больше не лезешь во все ваши мутки со смертями.

— Ради того, чтобы вы помирились? — он развёл рыками и протяжно фыркнул. — Да без проблем. Да и… нет. В любом случае больше здесь нечего пробовать, не переживай.

То же самое он сказал и остальным, когда без особых проблем поднялся с постели. Хотя Пидж всё равно для надёжности шла рядом и в случае чего была готова поддержать его, Лэнс всё же был не настолько слаб, как казалось. Пусть в какой-то момент ему и хотелось сдохнуть, лишь бы не чувствовать столь мерзких и болезненных ощущений, это уже в прошлом.

— Мы больше не будем пытаться. Простите, хватит, в этом и правда нет смысла, раз даже такое не сработало.

Пидж горделиво сжала его руку, которую всё ещё по-сестрински держала. Ханк с облегчением вздохнул, Коран тоже, а оставшаяся пара…