Ее смерть лишит Вольтури возможности одарить своих приспешников способностями. Ведь понятное дело, что они не будут ставить эксперименты и давать зараженную кровь своим верным слугам. И, возможно, как бонус: морально ослабит. Покажет, что они не всесильны, и что даже их можно лишить чего-то дорогого. Деморализация противника — вот, на чем он попробует сыграть. Глядишь, из этого выйдет что-то путное.

Воспоминания о братьях и сестрах заставили память подкинуть еще одно, не самое приятное событие из его жизни.

Никлаус в гордом одиночестве с котомкой в руках ходил по лесу, собирая ежевику. Набрав достаточное количество ягод, мальчик перемалывает их камнем, пытаясь самолично сделать краску для рисования.

Да, это не самое мальчишечье увлечение, но Клаус ничего не мог с собой поделать. Все прекрасное, что он видел, ему хотелось поскорее запечатлеть на коре дерева, чтобы хоть как-то увековечить в памяти. Ребенок помещает кисточку, которую смастерил тоже сам, в получившуюся субстанцию и делает пару мазков по поверхности. Выходит вполне недурно. От занятия его отвлекает мужской крик, похожий больше на рычание. Никлаус направляется именно туда, откуда исходит звук. Лучше бы он туда не ходил.

На поляне, озаренной солнечным светом, разбросаны тела мертвых мужчин. Но у дерева еле стоял еще живой человек, протягивая свои окровавленные руки к подростку.

— Прошу… Прошу, помоги…

Мальчик делает еще пару шагов, с ужасом осознавая происходящее. Но тут он замечает своего отца, который безжалостно и хладнокровно вонзает лезвие меча прямо в горло мужчины.

От шока Клаус открывает рот, с ужасом глядя на Майкла.

— Ты был готов пощадить врага? Зверя, замыслившего ограбить наш дом? Милосердие — для слабых, Никлаус.

Тяжело дыша, отец подходит к мальчику, сверля того ненавидящим взглядом.

— Если ты так хочешь оказаться слабаком, лучше изгнать тебя, чтобы братья не жили рядом с трусом! — эти слова он буквально выплевывает в лицо сына, которой дрожит в ожидании следующих действий мужчины.

Нет, гибрид не пощадит ни одного своего врага. Ведь он не трус и сможет добиться поставленной цели. Покончив с Вольтури, наконец возьмет власть в свои руки и докажет своему высокомерному подонку-отчиму, что Никлаус Майклсон — сильнейшее существо на этой планете, не боящееся никого.

Но бессмысленно храбриться, когда разум упрямо твердит обратное, вновь и вновь возвращая гибрида в прошлое.

— Выйди и сразись со мной, Никлаус, или она умрет.

Эти слова произносит Майкл, держа за шею дрожащую девушку.

— Давай, убей ее, — словно бросая вызов, отвечает Клаус.

— Нет, Клаус, он сделает это, — вмешивается в разговор жертва.

— Если она умрет, эта партия, — мужчина оборачивается назад, показывая на гибридов, — будет твоей последней гадостью.

— Они мне не нужны. Мне нужно избавиться от тебя.

— Для чего, Никлаус? Для того чтобы ты мог жить в вечном одиночестве? Ты ведь больше никому не нужен, мальчишка.

В красных глазах гибрида смешана вся гамма чувств. Он вновь ощущает себя ребенком, которого вот-вот накажет отец.

— Кто у тебя есть? Кроме тех, кого ты заставил подчиняться? Никого. Ни-ко-го.

Он пытается не обращать на выпады Майкла, еле держа себя в руках.

— Ты блефуешь, отец. Убей ее.

— Выходи и сразись со мной, ты, жалкий трус. Тогда мне не придется…

— Всю жизнь ты недооценивал меня. Если убьешь ее, то потеряешь единственный козырь. Так что давай, старик, убей её. Убей её. Убей её!

Последние два слова он уже говорит, переходя на крик. Дрожа от негодования, гибрид уже не может сдержать слез, которые все-таки вырвались наружу, и тонкой струйкой стекали по щекам.

— Твоя импульсивность, Никлаус, она была и всегда будет тем, что отделяет тебя от величия, — смеясь, говорит Майкл, в открытую издеваясь над пасынком.

Майклсон трясет головой и вскакивает с кресла. Хватит. Он не может жить во власти воспоминаний и детских страхов, пришло время с этим покончить.

========== XIII ==========

Комментарий к XIII

Саундтрек: Zack Hemsey — The Way.

Вольтерра, Италия

— Доброе утро, Мелисса, — девушка слышит этот голос, только разомкнув веки, покидая царство сна.

Оповещает ее о начале нового дня не кто иной, как Дарио, который сидит в кресле. Создается впечатление, что вампир его вовсе и не покидал, пока она спала.

— Привет. Ты спал прямо тут? — спросила Мел, указывая пальцем на его временное «пристанище».

— Я не спал. Нет необходимости.

Норманн становится не по себе от осознания того факта, что верховный всю ночь наблюдал за ней. Вдруг она говорила во сне или еще что-то… Будет очень неловко.

— У меня есть полчаса времени, прежде чем я буду вынужден уйти на Совет, — не обращая внимания на смутившуюся собеседницу, говорит Дарио. — Что тебе вчера удалось увидеть? Ты узнала имя своего отца?

Значит, картинки, появившиеся из дыма, видела только она. И это радовало Мел. Совсем не хотелось делиться столь сокровенным с кем-то другим. Это дело ее семьи и только.

— Рикардо Аньелли, — приподнявшись немного, девушка принимает сидячее положение.

Она не сразу замечает, что халат, который и без того велик, немного распоясался и верхняя его часть сползла на плечо, оголяя грудь. Зато это сразу же видит Вольтури. В мгновение ока мужчина перемещается и садится на край собственной кровати. Девушка опускает глаза и наконец понимает, почему он так резко сорвался. Краска заливает доселе белое лицо. «Как школьница…» — усмехается внутренний голос. Вольтури тем временем берет ворот халата и прикрывает ту часть кожи, которая оказалась приоткрытой. Хоть он и пытался не коснуться пальцами тела девушки, это все же происходит. Легкое касание ледяной рукой… Сродни разряду электрического тока. Зеленые глаза тут же устремляются вверх, встречаясь с глазами вампира, находящегося так близко. Девушка часто дышит, не прерывая зрительного контакта с Дарио. Тот первым не выдерживает и отводит взгляд.

— Рикардо обладал способностью управлять эмоциями, — говорит он, глядя в окно, задернутое шторами. — К сожалению, я не могу знать, кто обратил его. Сама понимаешь, эти цепочки уже не отследить.

Восстановив дыхание, Мелисса с интересом слушала каждое слово вампира.

— Он служил в нашем клане добрых двести лет после того, как его обнаружил Аро, его дар очень похож на умения Челси: она влияет на эмоциональные связи между людьми, может их разрушать или создавать, усилить или ослабить.

— Был похож, — поправляет Мел поникшим голосом.

— Прошу прощения, — на пару секунд мужчина замолкает, давая человеку осмыслить ранее сказанное. — А потом он пропал. Словно его никогда и не было. Даже Деметрий оказался бессилен в поисках, что само по себе странно, ведь от него невозможно скрыться.

— Мама умерла при родах, а отец спустя месяц покончил с собой, если так, конечно, говорят в Ваших кругах…

— Сгорел?

— Да.

— В таких случаях люди всегда говорят, что им жаль… — вновь поворачиваясь к Мелиссе, говорит Дарио.

Он берет ее подборок, чуть-чуть поднимая его вверх. Но эти движения очень сильно отличаются от подобных действий Кая в день их знакомства. От прикосновений бросает в жар. Тепло приятно растекается по телу.

— Мне жаль, — заканчивает свою фразу вампир.

Вместо того чтобы что-то сказать, Мел тянет свою худощавую руку к лицу Вольтури, намереваясь повторить то, что делает он. Её пальцы проводят по острым скулам, так сильно выделяющимся, перемещаются на губы, которые тут же сжимаются в тонкую полоску.

Мужчина встает с кровати так же резко, как до этого сел на нее.

— Я должен тебя покинуть, Мелисса. Пауло принесет завтрак. До встречи, — отчеканив эти слова, верховный берет плащ, покоившийся на ширме.

— Ты не сможешь бежать от эмоций вечно, Дарио, — вместо прощания говорит Норманн, вставая с кровати и ставя ступни на уже привычно холодный пол.

— Не думаю, что ты находишься в том положении, чтобы учить меня, — звучит довольно резкий ответ, после чего вампир покидает комнату.