– Если б речь шла о моей жизни, я бы не осмелился ослушаться вас матушка. Но речь идёт о счастье всей нашей семьи, поэтому я буду вынужден настаивать на своём решение.

Возникло короткое молчание. Анна Фейнборк хорошо понимала мотивы поступков сына. Ещё лучше она знала его характер.

– Когда поедешь в Фарли Уолопп? – только и спросила она.

– Прямо сейчас, – с готовностью ответил Энтони. – Я не могу заставлять ждать моего приезда.

– Я всё приготовлю!

Энтони молча кивнул в ответ на слова матери. Анна Фейнборк, не мешкая отправилась в сторону дочери. Она без излишних церемоний пересказала разговор. Они коротко поговорили, после чего Анна Фейнборк направилась в дом, а Тилли, подхватив подол платья, подбежала к брату.

– Это из-за меня? Я причина? – гневно закричала Тилли. – Ты уезжаешь?

– Тилли?! – попытался было ответить Энтони, но она не дала ему это сделать. Тилли схватила его за руки и закричала прямо в лицо:

– Нет! Нет! И нет! Ты никуда не едешь. Я не позволю. К чёрту и этот приход, и Фарли Уоллоп!

– Тилли! – ужаснулся Энтони. – Что за слова? Ты молодая особа и тебе они совсем не к лицу. Никогда не веди себя столь неподобающе. Даже со мной наедине. Это недопустимо!

– Хорошо, но только ты никуда не поедешь. Вздумаешь меня ослушаться, я сама поеду в Фарли Уоллоп и пошлю всех к чёрту.

– Тилли…

– Мне и здесь хорошо, – оборвала его Тилли, – я предпочту твоё присутствие выходу в свет. И не вздумай мне возражать. Тебя никто не смеет задевать, кроме меня, разумеется.

– Благодарю тебя, Тилли. Я не ожидал услышать любезности, но не стоит столь открыто выражать…

– Стоит. Ты должен знать, что я не стану мириться с твоим отъездом. И не хочу больше ничего слышать.

Тилли закрыла руки ушами и стала громко напевать знакомую всем песенку про оленёнка Горби. Энтони оставалось только развести руками и направится к лошади, которая мирно пощипывала сено под деревянным навесом.

Меньше чем через час, прихватив с собой сумку с одеждой и немного еды, Энтони покидал дом. Тилли бежала за ним и требовала, чтобы он остался. Но Энтони не обращал на неё никакого внимания. Когда он выехал за изгородь и поехал по дороге, вслед ему понёсся крик Тилли:

– Слышишь, Энтони?! Настанет день, и я за всё тебя отплачу!

Энтони рассмеялся. Слова Тилли прозвучали как угроза. Она же наверняка имела в виду совершенно иное. Тилли надеялась однажды вознаградить брата за всё, что он для неё делал.

Анна Фейнборк обняв дочь, смотрела вслед удаляющемуся всаднику и не могла сдержать слёз. Они снова расставались. Им снова придётся жить, не видя Энтони. Тилли всхлипывала у неё на груди и сквозь слёзы бормотала:

– Он просто так не отделается. Я отомщу ему. Жестоко отомщу. Женю его прежде, чем он выдаст меня замуж. И найду для него, самую что ни на есть ужасную женщину.

Церковь Святого Андрея была сооружена из камня в виде креста. Западная её часть была увенчана башней, в которой располагалась колокольня с тремя колокола. Единственным служителем в церкви оказался пожилой старик со странным именем Анадор. Энтони два раза переспросил и получил тот же ответ. Анадор служил звонарём, а заодно и выполнял все мелкие обязанности в церкви при покойном капеллане. Энтони решил, что будет лишь справедливо, если он продолжит выполнять эти обязанности. Анадор более полувека прожил в Англии, но так и не научился толком разговаривать. Его речь изобиловала ошибками. Подчас эти ошибки принимали столь несуразную форму, что оставалось только догадываться о чём именно пытается поведать Анадор.

Несмотря на некоторые изъяны, Анадор сумел очень быстро показать и объяснить всё, что касалось церкви. После маленькой экскурсии, он проводил Энтони в отведённый ему дом.

Обстановка дома приятно удивила Энтони. Отдельная спальня. Отдельный кабинет со столом и письменными принадлежностями. Маленькая, но уютная столовая с окнами, выходящими в сад. Она была просто создана для того, чтобы пить чай в свободное время или просто посидеть, глядя на ровные ряды деревьев, поднимающиеся по склону холма.

В целом состояние Энтони после знакомства с будущим местом службы приближалось к восторженному. Кульминацией первого дня стал приход сэра Роберта. Сообщил о его приходе тот самый Анадор словами «самый хороший пришёл» и указывая пальцем на потолок. Потом помрачнел и добавил: «Завтра самый плохой придёт. Это дочь самый хороший».

Энтони не стал тратить время на осмысливание последних слов Анадора, а сразу же поспешил в церковь. Сэр Роберт ожидал его у входа.

Сэр Роберт понравился с первого взгляда. Больше всего в нём, Энтони привлекла открытая улыбка и прямой взгляд.

Сэр Роберт огорошил его первым же вопросом.

– Могу я попросить вас снять очки?

– Простите, – растерялся, было, Энтони, но почти сразу же выполнил просьбу. Энтони не очень хорошо видел без очков, поэтому ему пришлось напрячь зрение и прищуриться.

– Вы хорошо меня видите?

– Не очень, – щуря глаза, признался Энтони, – видите ли, я не очень хорошо…

– А что вы хорошо видите?

– Властного человека. Он обладает милосердием, но не станет жалеть или прощать ошибки.

– Знаете, Энтони…ничего, если я буду называть вас Энтони? Наедине, разумеется?!

– Прошу вас!

– Так вот, Энтони, мне бы хотелось выстраивать наши с вами отношения «без очков». Мне кажется, вы понимаете, что именно я имею в виду. Что скажете?

Энтони вернул пенсне обратно на место и только потом ответил:

– Я с почтением принимаю ваше предложение…ваше сиятельство!

– Сэр Роберт!

– Я с почтением принимаю ваше предложение сэр Роберт!

– Должен признаться, я весьма рад знакомству, – сэр Роберт протянул руку. Энтони с лёгким поклоном пожал её.

– Устраивайтесь со всеми удобствами, – продолжал сэр Роберт, – мы ждём вас к завтраку ровно в десять часов без опозданий. Это пока всё. Не буду вас больше беспокоить.

Сэр Роберт коротко попрощался и собирался уйти, но остановился и бросил в сторону Энтони восхищённый взгляд.

– Великолепный ответ Энтони! Лучше и я бы не смог сказать. Я предвкушаю удовольствие от наших с вами будущих бесед. Да, я распорядился, чтобы вам выделили лошадь для верховых прогулок. Можете воспользоваться ею в любое время.

Энтони поклоном проводил уход сэра Роберта. Глядя ему вслед, Энтони возблагодарил Господа, ибо только благодаря ему одному и впервые в жизни, он беседовал как равный с одним из самых могущественных людей графства.

В полноте насладиться маленькой победой не дал Анадор. Он внезапно появился рядом с Энтони и весьма тревожным голосом предостерёг от посещения конюшни:

– Лошадь это плохо, очень плохо. Не ходи конюшня утром. Будет плохо, очень плохо.

Энтони не придал должного значения словам Анадора, но вскоре ему предстояло убедиться, что тот ничего не говорит без причины.

Что страшного может произойти в конюшне? – думал Энтони, засыпая в мягкой постели. – Возможно, Анадор имел в виду диких жеребцов? Но ведь их наверняка держат под замком.

Едва солнечные лучи проникли в комнату, Энтони уже был на ногах. Сотворив утреннюю молитву, он тщательно умылся и пошёл в церковь, чтобы отдать Анадору необходимые указания и проследить за их выполнением. Но его вмешательства не потребовалось. Всё убранство алтаря выглядело безукоризненно. Везде царил порядок. Скамейки были начисто вымыты. До завтрака оставалось более двух часов. Энтони, вопреки совету Анадора решил воспользоваться любезностью сэра Роберта.

Конюх без излишних слов вывел лошадь из стойла и вручил ему поводья. Энтони собственноручно проверил хорошо ли прилажена упряжь и только потом взобрался в седло.

Лошадь оказался на редкость резвой. Он смог убедиться в этом пустив её галопом вдоль опушки леса. Достигнув виноградников, которые тянулись по отлогому склону к вершине холма, Энтони пустил лошадь шагом. Он получал удовольствие от созерцания окружающей красоты. Фарли Уоллоп действительно выглядел настолько же великолепно, как о нём рассказывали.