Я бы пожелал ей скорейшего замужества с мистером Стигли. Они вполне достойны друг друга…высокомерные и лицемерные…хотя нет, слово «лицемерие» несправедливо по отношению к ней. Она прекрасна, своевольна, высокомерна и заносчива. Убийственное сочетание.

Энтони вздрогнул, когда в комнате появился Анадор и прямо с порога закричал:

– Больной умирать! Надо причащать!

Энтони схватил свою сумку с лекарствами и поспешил вслед за Анадором. Тот сразу повёл его в направлении деревни.

Спустя тридцать минут Энтони уже входил в просторную комнату, в которой буквально висел тяжёлый запах уксуса.

В углу прятались испуганные дети. Две женщины, молодая и пожилая, сидели за столом и причитали. Взгляды обоих были направлены на молодого мужчину с длинной бородой. Мужчина лежал на постели в чистой одежде со скрещенными на груди руками. Грудь его бурно вздымалась.

– Неделю, как «Потница» его мучает. Уже и разговаривать не может, – сообщила в слезах молодая женщина. – Сам умирает и нас собой возьмёт. «Потница» никого не жалеет. Проводите его в последний путь святой отец! – она вытащила из складок платье несколько монет и положила их на стол в качестве будущего вознаграждения.

Энтони подошёл к кровати и наклонился над больным. ОТ больного буквально исходил жар. Энтони потрогал лоб, а потом спросил, слышит ли его больной. Больной с трудом кивнул.

– Открой рот! – попросил Энтони. Больной открыл. – Шире…ещё шире…вот так…дайте мне ложку и поставьте таз на пол поближе к голове. Его сейчас начнёт рвать, – не оборачиваясь, попросил Энтони.

Жена не понимала для чего всё это нужно, но выполнила просьбу.

– Шире открой рот…вот так, – Энтони засунул ложку в рот больного и несколько раз крепко надавил. Каждое такое действие вызывало у него глухой стон. Энтони вытащил ложку, и в то же мгновение у больного началась рвота. Энтони положил ложку на стол.

– Это не «Потница». Упаси нас всех Господь от этой болезни. У него просто горло воспалилось, поэтому он и не может разговаривать. К утру будет здоровее нас. Платы не нужно. Спокойной ночи!

– Мёртвый капеллан освящал святой вода, – выходя из дома, заметил Анадор.

Для Энтони остались непонятыми слова Анадора.

Чтобы это значило? – озадаченно думал он, открывая перед собой деревянную калитку, – если вода святая, зачем её освящать? Надеюсь, это снова не связано с леди Маргарет?!

В это самое время, Маргарет вошла в дом Энтони, благо двери были настежь отворены. Если бы её спросили, она бы затруднилась назвать причину столь позднего визита. Ей просто захотелось ещё раз поговорить с капелланом. О чём? Она не задумывалась. Благо нашлось бы немало причин для беседы.

Почти сразу же ей в глаза бросился раскрытый дневник. Обуреваемая любопытством, она подошла к столу и взяла дневник в руки. Прочитав строки об отце, Маргарет с хмурым видом пробормотала:

– Он хорош в описании отца, но мне не нравится, что он пытается нас поссорить.

Строки о Феллоузе вызвали у неё лишь неопределённую улыбку. Но прочитав строки о Стигли, Маргарет с негодованием вскричала:

– Сочный кусок мяса? Этот ничтожный, полуграмотный священник смеет меня сравнивать с сочным куском мяса? Посмотрим…есть ли ещё упоминания обо мне…

Маргарет не останавливаясь, дочитала дневник до конца. Под конец чтения её лицо напоминало ураган, готовый разразиться в любое мгновение. Тем не менее, как и любая благовоспитанная леди, она не стала выставлять свои чувства напоказ. Дневник вернулся на место, а Маргарет покинула дом с высоко поднятой головой. И всё же, где-то в глубине души, у неё бурлил поток негодования. И этот поток требовал немедленного освобождения.

Возвратившись в свои покои, Маргарет отправила горничных вон из своей комнаты и начала вытаскивать из шкафа свои платья. Одно за другим они летели на кровать. Маргарет не остановилась, пока шкаф не опустел. Затем, она начала укладывать их обратно в шкаф. Прежде чем вернуть платье на место, Маргарет придирчиво осмотрела его со всех сторон, приправляя свои действия гневным бормотанием:

– Пуговицы скоро поблекнут и кружева слишком…тусклые. Хотя с чего им светиться? Ведь я неприятна этому полуграмотному капеллану с очками. Наверняка, он без них ничего не видит. Это бы отчасти объяснило его вызывающую наглость. Уволю его, пусть убирается из Фарли Уолопп, – восторженно закричала Маргарет и сразу же радостно засмеялась. Радовалась она недолго. Смех снова перешёл в гневное бормотание. – И это всё, на что я способна? Он будет обо мне столь низкого мнения, а я не смогу примерно его наказать? Нет уж, пусть остаётся и в полной мере познает свои…духовные муки.

Маргарет перестала мять кружева, поставила платье в шкаф, а затем подошла к зеркалу и внимательно осмотрела себя с ног до головы.

– Я должна выглядеть безукоризненно, чтобы разница между моей красотой и его ничтожеством сразу бросалась в глаза.

Маргарет ещё долго не могла успокоиться. Наконец, когда все платья вернулись на прежние места, она позволила себе раздеться и лечь. Ворочаясь в постели, она попыталась уснуть. Однако попытка завершилась раздражённым восклицанием:

– Но каков отец?! Приплачивает слугам за моей спиной. Никогда более не стану вычитать с них жалованье. Разве только…с капеллана?! Пусть подачки отца послужат ему утешением. Бедняга, я ему уже сочувствую.

Маргарет тихонько засмеялась. Она собиралась использовать против капеллана весь арсенал имеющихся у неё возможностей. Предвкушая скорую месть, она, сладко зевая начала засыпать.

Маргарет проспала меньше обычного, но чувствовала себя просто прекрасно. Понежившись совсем немного в постели, Маргарет встал и подошла к шкафу с платьями. Она всегда долго подбирала одежду, но сегодняшний день стал исключением.

– Раз уж капеллану столь неприятен жёлтый цвет… – Маргарет достала жёлтое платье, положила на кровать и придирчиво осмотрела на всех сторон. – Вот это вполне подойдёт.

Ровно через час, она уже входила в кабинет отца. Завидев её, сэр Роберт с удивлением обронил:

– Тебе же не нравится жёлтый цвет?!

– Я недооценивала возможности этого цвета. Впрочем, неважно. Я здесь по неотложному делу. Меня интересует ваше мнение относительно нашего капеллана.

– Прекрасный молодой человек с блестящими знаниями и острым умом. Признаться, я от него в восторге.

Маргарет нахмурилась.

– Мне он показался недостаточно воспитанным.

– Не будь к нему слишком строга, Маргарет, – попросил сэр Роберт, – Энтони пришлось нелегко в жизни. Он с самого детства, вплоть до поступления в семинарию, работал в порту.

– Я так и знала! – радостно вскричала Маргарет. – Конечно, в порту. Это же очевидно.

Маргарет исчезла так же внезапно, как и появилась, оставив отца в растерянности. Сэр Роберт осознал только одно – его дочь невзлюбила Энтони.

– Энтони! Мне необходимо поговорить с ним!

Сэр Роберт взял трость и вышел вслед за дочерью. Едва выйдя из особняка, он столкнулся с дочерью. Маргарет беседовала с мистером Стигли.

Коротко ответив на приветствие мистера Стигли, сэр Роберт направился пешком в сторону церкви. Маргарет проводила отца подозрительным взглядом. Идёт к своему любимчику, – раздражённо подумала она, – ну и пусть идёт. Капеллану недолго осталось радоваться.

– Я пользуюсь средством господина Бартоломью, – сквозь мысли Маргарет пробился голос мистера Стигли. – Он обнаружил это средство в одном из племён дикарей в Новом свете. Оно придаёт рукам мягкость и свежесть. Я бы и вам рекомендовал это средство, дорогая Маргарет.

Маргарет скосила взгляд и посмотрела на руки мистера Стигли, которые он уже некоторое время выставлял напоказ. Они выглядели красивыми и ухоженными.

Интересно, чтобы сказал капеллан про эти руки? – Думала Маргарет, переводя взгляд с рук мистера Стигли в сторону возвышающегося вдалеке креста. – Наверняка назвал бы такие руки…преступными. Ведь из-за этого средства наверняка пришлось уничтожить всё племя дикарей.