- Ну вот. А потом выяснилось, что виновен был все-таки другой, а ты незаконно лишен свободы. И что, дражайший директор хотя бы извинился?

- Нет, конечно. С чего бы ему извиняться? Даже бородой не шевельнул.

- Ну вот. А меня он засунул к так называемой тетушке Петунии, мотивируя это тем, что они якобы единственная моя родня.

- ОН СДЕЛАЛ ЧТО?

- То, что я только что сказал.

- Быть такого не может. Лили, она же не любила сестру из-за того, что та ненавидела волшебство. И ты воспитывался у них?

- До одиннадцати лет. Потом мне все это надоело, и я оттуда убежал. Ну, а потом, в Косом переулке, встретил Дору, на Рождество приехал сюда на каникулы, ну и вот, тетя Энди переписала опеку на себя, теперь мой дом тут.

- Что уж и говорить, если я не смог, то ты, Энди, правильно сделала. Ты же вроде следующей в очереди на опеку была после меня, я ж помню завещание Джеймса.

- Я была в «Гринготтсе», но там мне сказали, что завещание запечатано по воле Дамблдора.

- Вот …! — Сириуса прорвало на откровенность, и ближайшие пару минут мы слушали, что же именно представляет собой Альбус Дамблдор, насколько деградировали его умственные способности и какие именно склонности в половых связях он предпочитает.

- Я же помню, — продышавшись, сказал Сириус. — Я же был там, когда Сохатый и Лили составляли очередность опеки на случай, если их не станет. Первым был я, потом – вы, Энди и Тед, потом — Амелия, потом — Лонгботтомы, друзья Сохатого, а потом — Гринграссы, которых хорошо знал я.

- А как же так случилось, что ты, Бродяга, не смог надо мной опеку получить?

- Хагрид… я не хотел отдавать тебя ему, намеревался воспитать тебя сам… этот громила стукнул мне по башке, отобрал одеяло с тобой и забрал мой мотоцикл, когда же я отошел от страшного удара, то его и след простыл. В порыве отчаяния я погнался за Питером, вот и добегался, мать…! — Сириус захохотал лающим смехом, словно безумец.

- Хагрид? Так он же не умеет самостоятельно что-то решить, все за него Дамблдор решает.

- Вот именно. А я молодой был, тупой, как пробка, верил этой бородатой скотине. За преданность свою и пострадал. Слава Мерлину, кончились мучения. Теперь по-другому жить начну.

- Как именно? — подозрительным тоном спросила Андромеда.

- Восстановлю помолвку с Амелией, это во-первых. А во-вторых, объявлю тебя, Гарри, своим наследником.

- Почему? — снова спросила Андромеда.

- Во-первых, потому что так мы с Джеймсом договорились еще тогда. В те времена, если помнишь, я был не женат, все, дурак, нагуляться хотел. Вот и нагулялся, …! — захохотал Сириус лающим смехом. — А во-вторых, потому что благодаря стараниям нашего неуважаемого директора, засунувшего меня на зону, я, скорее всего, не смогу иметь детей. На мне прямая линия рода Блэков прервется. Если смотреть по побочным ветвям, так первый наследник мужского пола — это сын твоей сестры Нарциссы. Насколько я знаю Люциуса, так сын должен был по стопам отца пойти. А отдавать свое имущество ему лично мне очень не хочется.

- Это не тот ли, который Драко? — переспросил я. — А то знаем мы тут некоего Малфоя, тот еще персонаж из анекдотов. Помню, как он мне в друзья набивался, нос выше головы, растягивает слова, манерный, жеманный, и даже вроде бы как накрашенный, как есть клиент петушиного угла.

- Он самый, твоих, Гарри, лет как раз.

- Тогда, значит, он и есть. Он на первом курсе от нас с Дорой не раз и не два отхватывал. Мы с ним даже не общаемся, не по понятиям это, с петухами водиться. Место ему — под нарами, или возле параши, то есть самое позорное. Даже ложку дырявую, и то ему обеспечили. Вон, Дора подтвердит, вместе на дело ходили.

- Да, так и было, — кивнула Дора. — Я сначала даже не поняла, к чему Гарри клонит, когда предложил. Только потом дошло.

- Очень точное определение для него, крестник. Петух, он и есть петух напыщенный. Что Люциус был таким в школе, что, видать, и сынок у него вырос такой же. Кстати, а как ты, Гарри, уговорил Шляпу тебя на Хаффлпафф отправить?

- Он еще и не так сделал, — засмеялась Дора. — У него получилось так Шляпу перенастроить, что она вместо своих стишков что-то на непонятном мне языке запела.

- «Хава нагилу» запела, если быть точнее, — поправил я Дору. — Это еврейская народная песня, вон, Тони мог рассказать, пока не уехал.

- Вот-вот. А потом сидел со Шляпой на голове минут пять.

- Потому и сидел, что мы с ней беседовали за жизнь. Она еще долго думала, куда бы меня отправить. Я ей еще сказал, что в Слизерине быть западло, туда одних лишь петушков надо отправлять, и она, кстати, послушалась, на следующий год ни одной девчонки к «змеям» не отправила.

- А чего не на Гриффиндор ты просился?

- Потому что именно этого, судя по всему, ждал от меня Дамблдор, желавший навязать в друзья своего шестерку Рональда Уизли, а в подруги — его сестру Джинни. Зато когда Шляпа таки вынесла свой вердикт, куда меня нужно послать, видел бы ты директорскую рожу, Бродяга, Дамблдор как будто живую жабу целиком проглотил.

- Постой-постой, крестник, не так быстро… Рон и Джинни, это не дети ли Артура и Молли? До того, как меня посадили, у них только-только дочка родилась.

- Это она и была. Так вот, как Фред и Джордж рассказывали, ну, ты их на вокзале еще встретил, Джинни с малых лет бредит, что выйдет за меня замуж и как именно она это сделает. Сказал им, что это уж пускай позволят мне самому решать, на ком жениться.

- Правильно, у тебя и так недостатка в подружках нет.

- Ну вот, а Рон показал себя как невоспитанный чурбан в момент нашей первой встречи. Вон, Дора подтвердит, как все было.

- Да, сидим мы с Гарри, потом еще Гольдштейн этот пришел, Гарри гитару взял и начал песни петь, тут приносит Рона нелегкая. Тот давай обзывать нас всех, мол, чего Гарри с нами водится, надо с ним, Роном, дружить и так далее.

- Вот-вот, все с собой звал. Брось, мол, их, пойдем со мной, и так далее. Короче, доорался до того, что вылетел в окно вагона, потому что мы его туда выкинули.

- Оригинально, слушай! — подкрутил ус Сириус. — Мы до такого еще не додумывались. А с чего бы это он?

- Откуда я знаю. Может, Дамблдор подучил. В начале второго года вызывал он меня зачем-то, про Дурслей спрашивал, да про Рона, почему, мол, я с ними не общаюсь, где летом был, и так далее в том же духе. Я ему ничего не ответил, что я, дурной, что ли, все как на духу абы кому выкладывать? Говорю же, он не следак, я не вор, так что пускай лоха в зеркале поищет.

- Ну, с Роном ясно, а Джинни что?

- А черт ее знает. Все ходила за мной хвостом весь год, краснела и испарялась, но без толку все. Потом нашли ее, говорят, в бессознательном состоянии возле брошенного сортира на втором этаже, да в больничку отвезли. Не знаю, вылечат или нет…

- Жестко ты.

- Уж как есть, ты, вон, людям тоже поверил, каким не надо было. И что в итоге?

- Что верно, то верно, — Сириус озадаченно почесал лохматую голову. — А ведь не назначь мы тогда Питера хранителем тайны местонахождения твоих родителей, остались бы они живы.

- А еще лучше было бы, если бы вы все заблаговременно отсюда слиняли. На хрен того Дамблдора, на хрен его общее благо, пускай он сам за него воюет. Тем паче, что основная масса народа спала в шапку, пока резать не пришли. Лично я в перспективе так и планирую сделать, ибо есть мнение, что этот ваш фюрер таки не сдох окончательно.

- Почему?

- На первом курсе был у нас преподавателем защиты некто Квиррелл, так он под конец года натурально рассыпался в прах прямо посреди урока, хорошо, не у нас. И вылетел из того праха некий черный дух, который что-то шипел непонятное. Фред и Джордж говорили, что там даже череп со змеей видели.

- Значит, не умер.

- А раз не умер, значит, будет искать пути к воплощению самого себя обратно в жизнь. И, зная его упрямство по прошлому разу, он эти пути найдет. А найдя, устроит примерно то же самое, что делал тогда, по-другому он не умеет. Причем его верные жополизы что тогда, что сейчас в средствах и методах ограничены не будут. А нас будут кидать с голым энтузиазмом и с палочкой наперевес под убивающее проклятие, причем нам будет строго-настрого запрещено применять адекватные меры воздействия.