Будем добрыми соседями,сказал настоятель Кускову, когда они стояли на крытойгалерее миссии и глядели на розовый закат, нежно окрасивший половину неба.СеньорАргуэлло стар. Он прожил жизнь среди этих равнин и не знает, что слава прежней Испанииневозвратима.

Последние слова он сказал смиренно. В темной длинной сутане, с грубым капюшоном,лежавшим на спине словно горб, высокий, гололобый, он сам казался отживающим прошлым.Но взгляд его был жесткий и острый, а тонкие губы слились в одну прямую черту.

Иван Александрович вернулся домой на третий день. Поездка его успокоила. Во всякомслучае, губернатор теперь не будет тревожить с полгода, а за это время Баранов сумеетответить вицерою. А может быть, министры договорятся в Мадриде. Александр Андреевичнамекал об этом в своем последнем письме.

Но дома ждали неприятные новости. Ипатыч, которого Кусков оставлял своимзаместителем, сообщил, что неизвестно по каким причинам сгорела в ущелье почтизаконченная мельница и что милях в пятидесяти на север появились американскиепереселенцы. Они прогнали индейцев и строят на их земле ранчо. Двоих из них видели вмиссии Сан-Пабло. Сообщил об этом какой-то пастух. Он даже привез и письмо на имяИвана Александровича.

Не иначе они спалили мельницу,сказал в заключение Ипатыч.До нашей землиподбираются.

Не снимая дорожной одежды. Кусков сразу прошел в свою горницу, разорвал пакет,запечатанный зеленым сургучом, вынул листок бумаги. Это было письмо Кончи, написанноепо-русски тщательно выведенными печатными буквами.

Девушка сообщала о том, что «американос» окружают поселение русских, чтобы русскиене смогли продвинуться дальше, убивают индейцев и заявляют, что разрушат Росс. «Пустьсохранит святая матерь вашу милость и всех вас, сеньор Кусков... Я совсем была бы несчастна...»

Она не писала ни о Гервасио, ни о падре Микаэле, подчинившихся во всем ДжозииУилькоку Адамсу, ни о постройке новой миссии испанцами. Русские узнают об этом сами.

Гервасио выстрелил. Индеец продолжал стоять, а затем медленно, подогнув колени,рухнул на землю. Крыло дикого голубя знак мира и переговоров выскользнуло у негоиз руки. Шарахнулись лошади. Не успел еще никто опомниться, как двое остальных воинов,подхватив товарища, вскочили на коней и понеслись в прерию. Лошадь убитого скакаласзади, а за ней, вздымая пыль, волочилась попона.

Секунду на стене монастыря было тихо, а потом Джозия вырвал из рук Гервасио ружье.

Дурак!сказал он резко.Теперь они устроят резню!

От оскорбления узкое смуглое лицо Гервасио покрылось пятнами. Он взмахнул рукой,словно хотел выхватить из-за пояса нож, но Джозия сунул ружье ему обратно и в раздражениипрошелся по дощатому помосту, настланному над воротами.

Пепе и падре Микаэль молчали. Пене косился на Гервасио, следя за каждым его,движением, а монах перебирал четки.

Ты поступил неразумно,сказал он наконец осуждающе. Круглые бусинки-глаза,далеко запрятанные под надбровными дугами, укололи взглядом.Сеньору Джозии придетсятеперь расплачиваться.

Мне?

Американец круто повернулся и, нахлобучив шляпу, подошел к Микаэлю. Он еще неуспокоился, верхняя губа его дергалась, голос был отрывист.

Только мне? Не думайте так, настоятель! Первое стрелял не я! Второе стрелялиспанец! Третье стреляли из святой обители, и в безоружного мирного посланца!

Он плюнул далеко вниз, к подножию стены.

Вы слышали, что требовал индеец,продолжал он уже более спокойно.Он заявил,что народ его отдал землю русским и не допустит, чтобы мы занимали эти земли? Мы!Понятно вам? А где же земли испанского короля?

Гервасио двинулся вперед, порываясь ответить, но падре Микаэль задержал его рукой.

Мы продолжим спор в трапезной,заявил он сухо.Сеньормой гость. Разгони!..указал он затем Пепе на выглядывавших изо всех дверей и окон слуг. Выстрел взбудоражилобитателей миссии.

Пепе спустился с помоста. За ним по каменной лестнице двинулись остальные. Никтоне посмотрел на прерию. А там, теперь уже далеко, все еще виднелись на фоне рыжей травыи неба удалявшиеся фигуры всадников.

В трапезной, длинной, сводчатой комнате с аркой вместо дверей и двумя узкими окнамипочти до самого потолка, было прохладно и полутемно. Час трапезы еще не наступил, отец-эконом погасил даже свечу у подножия дубового стенного распятия, висевшего напротивнастоятельского кресла. Солнечный луч перерезывал комнату надвое, за окном звенелиптицы.

Джозия и Гервасио сели по обеим сторонам стола, монах опустился в кресло. Седой ищуплый, в черной сутане с откинутым на спицу капюшоном, он напоминал члена судилищаинквизиции. И, как на тайном судилище, все некоторое время молчали. Гервасио щипалсвой подбородок, а Джозия откашливался.

Сеньор Джозия...сказал наконец настоятель,Вы хотели говорить там, на стене...

Джозия поднял голову.

Там хотел, а здесь нет. Американские Соединенные Области сами защитят интересысвоих граждан. А вызащищайте свои... Мы, американцы, идем по пути справедливости иравенства...

Довольныпрервал его настоятель, морщась.Вы вчера просили солдат, чтобызащитить поселения вашей компании. Сегодня, я вижу, это необходимо. По нашей вине...Сколько?

Уилькок Адамс снял шляпу, положил к себе на колени. Лицо скопца впервые, казалось,стало серьезным.

Никто, ни в Калифорнии, ни в Мексике, не представляет размеров опасности,достойный падре...сказал он вдруг спокойным и ровным голосом, совершенно не похожимна прежний, крикливый.Россиямогущественная страна, а теперь, после разгромакорсиканца, особенно. С миллионом военной силы она не только сохраняет свое величие,в котором видит ее Европа и боятся турки, персы, Китай и Япония, но даже владениявашего короля здесь, в Америке, вы видите сами, не ограждены от ее страшного влияния.Индейские племена ненавидят испанцев, зато отдают русским свои земли даром, за песню.Они нашли общий язык. Вы сегодня убедились. Русские хотят захватить здесь все и сделатьвас рабами. Хотите житьуничтожайте!

«А вы займете их место,подумал монах, но ничем не выдал своих мыслей.Из двухзол выбирают одно. И оно уже выбрано...»