- А это такая вязкая черная смола, которая жутко чадит, если ее поджечь, - пояснил Джон.

- Отец на прошлой неделе разговаривал с Ходором, - сообщил Робб, - спрашивал его, что можно сделать с войском мертвецов за Стеной. И Ходор пообещал отцу: «Когда я зажгу нефть, им будет хорошо».

- Вы это серьезно? – настороженно спросил Джоффри и немного побледнел. – За Стеной Король Ночи действительно собирает армию мертвецов?

- Конечно, - подтвердил Джон, который запомнил давние слова лорда Эддарда, что чем больше будет ходить про Север страшилок, тем Северу будет лучше.

- А ты думаешь, зачем мы тебя так тренируем, - поддержал брата Робб. – Король распорядился, чтобы мы тебя подготовили, а потом ты поведешь его армию за Стену и на прорыв.

- Ну раз так, я вернусь с победой, - заявил Джоффри, вытянувшись и побледнев как полотно, и пошел прочь из конюшен.

- Ты смотри, даже маме нажаловаться не грозит, - тихо сказал брату Джон.

- И телохранителя своего не зовет, - согласился Робб.

- И не хвастается, как ребенок, - покачал головой Джон. – Нам в алхимики записаться нужно, мы из говна принцев делать умеем.

========== Федот, да не тот ==========

Мальчик-гей, мальчик-гей,

Будь со мной понаглей!

(с) Тату

Сансе последнюю неделю не везло в любви настолько, что ей стоило бы сыграть в карты. Сначала она в несчастливый вечерний час прошла мимо столовой, в которой дядя Бенджен и пугавший Сансу уродец Тирион разминались красненьким перед вечерним застольем. Проклятый Тирион называл дядю Бенджена Черным Ловеласом, а дядя Бенджен в ответ ржал, как полковой конь, и наигрывал на лютне неприличные частушки. Образ таинственного черного рыцаря, занимавший душу Сансы последние три недели, рассыпался в прах, и Санса даже всплакнула бы, если бы кровь Старков не взяла верх и она не разозлилась бы на Бенджена и Тириона.

Чтобы совершить свою страшную месть, Санса даже помирилась с Арьей. Все три недели, которые Санса витала в облаках, Арья едко подсмеивалась над сестрой, и в результате последние две недели сестры не разговаривали. Но когда Арья узнала, что сестру кто-то обидел, и увидела, что Санса не плачет, а хочет отплатить обидчику, ссоры и насмешки тут же были забыты. Сестры Старк разрезали дяде Бенджену струны на лютне и испачкали ему полотенце углем, а Тириону насыпали в кубок с вином самого жгучего перца, который только могли найти. Дядя Бенджен жутко ругался, порадовав затаившихся за углом сестер, а Тирион, отхлебнув из кубка, принял свою расплату с юмором и изобразил настоящую пантомиму, повеселив ею всех сидящих за столом.

- Он прикольный, - с симпатией сказала Арья. – Давай ему еще чего-нибудь устроим.

- Дурак, - не согласилась Санса и решила переключить свое внимание на принца Джоффри, который, как она вспоминала, некоторое время назад провожал ее печальными взглядами.

К несчастью, с принцем Сансу постигла неудача другого характера. Приехавший в замок принц, одетый в шелка и кашемир, был бледен, изнежен и светловолос. Но за то время, которое Санса провела в своих мечтаниях, прекрасного принца умыкнули ее братья, и Санса, встретив принца в коридоре, с трудом его узнала. Вместо шелков принц был одет в дубленую кожу, руки его были сбиты похуже, чем у Арьи, а на левой королевской скуле красовался отменный фингал. В довершение всего, Джоффри на глазах у Сансы получил от Робба затрещину, но не удалился, гордо подняв голову, и не бросил Роббу перчатку, а с хохотом побежал вслед за Роббом, чтобы вернуть ему должок.

- А ведь совсем на человека стал похож, - задумчиво произнес Джон Сноу, глядя вслед Роббу и Джоффри. – Мое почтение, леди Старк.

- Вы! Вы! – закричала на Джона Санса, которой и его ернического обращения «леди Старк» было обычно достаточно, чтобы надуться. – Вы все испортили! Оставьте его в покое! Мой бедный принц…

- Служу родному Вестеросу! – откликнулся Джон Сноу как заправский Дозорный, уворачиваясь от «бедного принца», который вихрем пронесся по галерее в другую сторону. Своей работой над принцем, включая фингал, Джон Сноу был действительно горд.

- Проклятые мальчишки! – подытожила Санса и, вздернув подбородок, ушла в свою комнату.

Тирион был известен всему свету как насмешник, но вдохновенная лютня Бенджена Старка пленила его душу, и он дошел даже до того, что стал подпевать любимой песне Бенджена, которую тот называл гимном Ночного Дозора. Гимн был прост и пафосен, но в исполнении Бенджена приобретал какую-то дикую прелесть. Чтобы не подрывать свою репутацию циника, Тирион предпочитал петь его с Бендженом дуэтом, только сидя на крепостной стене.

И треснул мир напополам, дымит разлом,

хором выводили Тирион и Бенджен погожим утром, сидя на крепостной стене.

И льется кровь, идет война добра со злом.

И меркнет свет, белый паук плетет узор.

По темным пустошам летит Ночной Дозор.

К замку тем временем скакал во весь опор рыцарь в прекрасных доспехах, за рыцарем спешила его свита с развернутыми знаменами, и дозорный подал сигнал замку, протрубив в рог.

- Испортил песню, дурак, - с досадой сказал Тирион, возвращаясь в свое обычное насмешливое состояние. – Бен, знаешь, с чем рифмуется слово Лорас?

Бенджен подтвердил свое знание коротким смешком, созерцая кудри рыцаря, его прозрачный шарф и его расписные доспехи.

- Тебе как, в Дозоре боевые гомосеки не нужны? – проворчал Тирион, вставая и собираясь спускаться вслед за Бендженом со стены, на которую только что с трудом взобрался. – Спорю на десять золотых, что этот парень прослышал о великом походе за Стену и спешит найти неприятностей на свою рабочую часть тела.

Санса не любила постоянный стук палок во дворах замка, где тренировались и юноши, и члены дружины. Одетые в дубленую кожу и вооруженные тяжелыми дубинками дружинники были больше похожи на повздоривших лесорубов, чем на участников рыцарских турниров. Но с появлением великолепного сэра Лораса все изменилось – еще бы, ведь сэр Лорас привез с собой турнирные мечи!

Турнирных мечей Санса, конечно же, никогда до этого не видела, и была разочарована тем, что они оказались блеклыми и невзрачными – даже блестящий Лорас Тирелл не был безрассуден настолько, чтобы тупить дорогие клинки. Но еще больше Санса была разочарована доспехами Робба и Джона – сэр Родрик посчитал, что для тренировки нет смысла портить хорошие доспехи, и одел своих воспитанников в то, что давно жалко было отнести на переплавку. Сэр Лорас в своих резных доспехах, словно украшенных тысячей цветов, казался на этом фоне прекрасным ангелом.

Несмотря на то, что Лорас Тирелл приходился ровесником ученикам сэра Родрика, он довольно легко побеждал их одного за другим, и только Робб, коренастый и упорный, сумел оказать ему сопротивление, пока сэр Лорас не нашел брешь в его защите и не закончил поединок двумя гулкими ударами меча по шлему и оплечью.

- Браво, милорд, - сказал Роббу галантный сэр Лорас, поклонившись.

- Браво, сэр Лорас! – крикнула Санса с балюстрады, восхищенная его ловкостью и рыцарством. – Прекрасная победа!

- Никакая победа не может быть прекраснее вас, миледи, - отозвался сэр Лорас и бросил Сансе одну из роз, украшавших его оплечье. Санса поймала розу, и ей почему-то вспомнились розыгрыши ее несносных братьев – роза была колючей и больно поранила ее ладони. Но, как истинная леди, Санса только лучезарно улыбнулась своему рыцарю.

- А ну-ка, давай я попробую, - сказал Джон, обидевшись за брата, и они с Лорасом зарубились всерьез. По силе и ловкости молодой Джон Сноу был ровня Лорасу Тиреллу, но его подвели отсутствие опыта и горячность – он постоянно атаковал, терял равновесие, и сэру Лорасу удалось сбить его с ног и лишить меча. Санса восхищенно захлопала в ладоши, готовясь приветствовать чемпиона.

- Вы рыцарски сражались, мой друг, - произнес Лорас, который еще не знал о главном козыре Джона, его боевой ярости.