- Боги благословили кхалиси чадородием, - переводил через полчаса сэр Джорах, когда разговор перешел от военных дел к личным. – Кхал отец троих детей.

- Добре, - ответил король, все еще думая про себя, осилит ли он в седые годы сыновей этакого здоровяка, если они пожалуют за дядиным наследством. – Как назвали-то?

Дрого ответил длинной гортанной фразой.

- Это я не выговорю, - признал король.

- Это только первое имя, ваше величество, - пояснил сэр Джорах. – Оно переводится как «Жеребец, который покроет весь мир».

- Интересно, ребенок знает, что именно оно означает? – не удержался Эддард, который всегда принимал близко к сердцу воспитание детей, даже чужих.

- Помню, я в пять лет отцу анекдот про «если б я имел коня» рассказал, - отозвался Роберт, которого присутствие друга часто настраивало на веселый лад. – Сам я анекдот этот понял только годам к десяти, а отец тогда надо мной смеялся так, что чуть за борт не выпал.

Дрого тем временем произнес еще более длинную гортанную фразу.

- Следующие дети тоже были мальчиками, и родители не хотели обойти их звучным именем, - пояснил сэр Джорах. – Поэтому второго сына назвали «Жеребец, который покроет все остальное», а третьего – «Жеребец, который покроет все вообще».

- Толково поделили, - признал король. – Дома-то их как зовут?

Мормонт что-то спросил у кхала, и король с десницей в свою очередь оказались в неуютном положении людей, при которых переговариваются на неизвестном им языке.

- Рейго, - наконец произнес Дрого, - Эйго, Мейко.

- Это напоминает мне, Нед, как мы со Станнисом маленького Ренли матом ругаться научили, - сообщил другу король. – Аррен, как услышал, нарвал ему уши. А Ренли подумал и решил, что, если одну букву в этих словах изменить, то никто ничего не поймет. Аррен, его, понятно, снова вздрючил…

Кхал тщетно прислушивался к словам короля, а потом что-то сердито сказал сэру Джораху, а тот ответил ему по-дотракийски.

- Я сказал кхалу, что вы вспоминаете юность, - пояснил королю сэр Джорах. – Но ему не нравится, что вы разговариваете между собой и смеетесь, а он ничего не понимает.

- Сами-то, - вступился за друга Эддард. – Лопочете что-то, а кто вас разберет – то ли горло перерезать собираетесь, то ли золотым драконом подарить.

- Дракон! – крикнули на дворе. – Дракон в небе!

- Не стреляй, - неожиданно сказал Дрого на языке Вестероса, вставая на ноги, и добавил что-то на дотракийском.

- Он не кусается, - перевел сэр Джорах.

- А дракон? – уточнил король, выходя вслед за кхалом во двор и жестом приказывая лучникам не стрелять.

Дрого уверенным шагом подошел к дракону, ловко вскочил к нему на спину и приказал своим всадникам расседлывать дракона и снимать с него поклажу.

- Кумыс и хурма, - прокомментировал сэр Джорах пару ящиков. – В обозе неудобно было тащить.

Последним из поклажи оказался небольшой сундучок, который кхал спустил со спины дракона сам, и Эддард заметил, как мрачный кхал впервые за сегодняшний день легко улыбнулся в усы. Из сундучка кхал достал два куска пергамента, первый из которых спрятал за пазуху, а второй развернул и подошел к Эддарду и Роберту. На пергаменте детской рукой была нарисована во всю ширину стена с крепостными башнями на ней, а на стене несколько человеческих фигур.

- Смотри, - сказал Дрого на языке Вестероса. – Стена, - Дрого махнул рукой в сторону Стены. – Лошади.

Эддард наконец-то понял, почему Стена на рисунке перегорожена по верху скамейками, и, как многодетный отец, повидавший на своем веку детских каракулей, не стал возражать против присутствия на верху Стены лошадей.

- Папа, - пояснял дальше Дрого, тыкая сначала в фигурку на рисунке, а потом в себя.

- Ты, - Дрого запросто ткнул пальцем в короля, а потом снова в рисунок.

- Ты, - и Эддард тоже удостоился тыкания пальцем.

- Враг, - объявил Дрого, указывая на курган, на рисунке парящий над стеной, и добавил что-то на своем языке, показав под ногу своей фигурке.

- Голова Короля Ночи, - перевел Джорах Мормонт.