Пятеро всадников в сопровождении небольшого отряда не успели отъехать от лагеря и пяти миль, когда сбоку от дороги послышались сдавленные приглушенные ругательства, звучавшие так, словно их произносили в дымоход или большой котел. Роберт, Эддард и Джон остановили коней и спешились, надеясь обнаружить рядом с дорогой связанного свидетеля вчерашнего похищения, но обнаружили только небольшой ручей и рыцаря, который тщетно пытался пить через забрало.

- Будь проклят тот день, когда я надел на себя этот самовар ради проклятого турнира! – провозгласил рыцарь, выпрямляясь и вновь пытаясь снять с себя шлем. – Недаром говорил великий и мудрый Якен Хгар: «Учти, Оберин…»

В этот момент Роберт, подойдя к рыцарю сзади, ухватил его за шлем своими огромными ручищами и смог-таки оторвать шлем от доспехов, попутно поставив рыцаря на ноги.

- Ух ты ж черт! – восхищенно сказал Оберин Мартелл, поворачиваясь к своему спасителю. – Я уж подумал, сам Воин тянет меня за уши.

- Я Роберт, - представился Роберт Баратеон, протягивая Оберину руку.

- Оберин, - ответил тот, тщетно пытаясь снять латную рукавицу. – Да отсохнут у этого кузнеца руки во веки веков!

За пару минут, которые понадобились, чтобы избавить Оберина от латных рукавиц, Джон Аррен успел разглядеть его герб на доспехах и припомнить имена всех родственников принцессы Элии, несчастливой жены принца Рейгара.

- Принц Мартелл, - серьезно произнес Джон Аррен, потому что Роберт и Оберин уже неплохо сошлись и начали подкалывать друг друга. – Вы, возможно, удивитесь, но нам надо обсудить с вами одно семейное дело.

========== II ==========

Принц Рейгар был опытным соблазнителем, и первый день в Башне Радости Лианне даже понравился. Сам принц не попадался ей на глаза, но ее покои были украшены с королевской роскошью, а ухаживали за ней сами королевские гвардейцы, чьих знаменитых имен было бы вполне достаточно, чтобы вскружить любую девичью голову. Однако Рикард Старк недаром гордился своей дочерью: Лианна не поддалась очарованию роскоши и громких имен и замыслила побег.

- А вы петь умеете, благородные сэры? – лукаво спросила Лианна, и сэр Артур с готовностью схватился за лютню.

Романтичные девушки думают, что блестящие королевские гвардейцы поют прекрасные и печальные песни. Девушки, любящие воинов и героев, думают, что гвардейцы, собираясь вместе, поют баллады о героях прошлого. Лианне же довелось узнать, что настоящий репертуар Королевской гвардии далек и от первого, и от второго.

Если бы я был кхал, я б имел трех жен,

запел сэр Артур не совсем приличную песню.

И тройной красотой был бы окружен.

Три жены – красота, что ни говори,

Но, с другой стороны, тещи тоже три!

Соратники сэра Артура вовсе не нашли его репертуар неподобающим для ушей шестнадцатилетней девицы и даже пустились в пляс, громыхая латами, на что и рассчитывала Лианна. Она проплыла перед сэром Герольдом, постепенно продвигаясь к двери, поклонилась сэру Освеллу…

Как быть нам, королям, ясность тут нужна,

продолжал самозабвенно петь сэр Артур Дейн.

Сколько тещ в самый раз, три или одна?

На такой на вопрос есть ответ простой:

Если б я был король, я бы жил с сестрой!

Но пропеть самый сомнительный куплет песни про «неплохо очень быть мужем сестры» сэр Артур не успел, потому что сэр Герольд хватился пленницы и заревел раненым быком.

- Уходит! – заорал вслед за ним сэр Освелл Уэнт, но преследовать в тяжелых парадных латах девушку, по северному обычаю одетую в мягкие унты и широкие штаны, дело дохлое, и преследователи быстро сбились со следа.

Впрочем, и Лианне бежалось не так легко, как она привыкла – коварный принц подмешал в еду своей пленницы сонное зелье, рассчитывая ночью воспользоваться ее беспомощным состоянием. Преодолевая навалившуюся вдруг усталость, Лианна успела отбежать от Башни Радости на пару миль, петляя и прячась в зарослях высоких пустынных трав, которым мягкая южная зима, скорее похожая на северное лето, была благословением. Наконец сон осилил Лианну, и она прикорнула на склоне неглубокого овражка.

Гонимый любовью и более плотскими мыслями принц проплутал впотьмах всю ночь в поисках беглянки, постепенно начиная понимать, что любимая присказка отца «Жгите всех!» не настолько уж плоха, учитывая то, с какими дуралеями приходится работать. А уж если бы сбившийся с ног принц узнал, что его помощнички уже много часов как вернулись в башню и храпят в своих постелях, он вполне мог бы и пойти по стопам отца, учинив жестокую и неправосудную расправу. Доблестные же гвардейцы спали тем временем сном праведников, полностью уверенные в своей правоте. «Наша присяга велит нам защищать королевскую фамилию, - значительно изрек сэр Герольд Хайтауэр, когда обезумевший от пропажи Лианны принц скрылся из виду. – А вовсе не искать принцу баб. Так что отбой сегодня по расписанию».

Плутая по ночным дорнийским пустошам, принц Рейгар молился всем богам, но услышали его, вероятно, черти, и ближе к рассвету все же навели его на убежище мирно спящей девушки. Рейгар взвалил Лианну на коня, легко вспрыгнул в седло сам, и на крыльях любви полетел к башне, где ему пришлось так долго молотить ногами в двери, держа свою вожделенную добычу на руках, что у него прошли и радость, и даже гнев.

- Шлем сними, - выдохнул умаявшийся принц, когда сэр Артур Дейн наконец открыл двери, и наклонил голову навстречу сэру Артуру.

- Крепко спит девчонка, - заметил невозвышенный сэр Артур, когда принц Рейгар вскарабкался по лестнице и скрылся в покоях своей пленницы. – Умаялась за ночь, небось.

Воодушевленный любовью принц, даже несмотря на бессонную ночь и затекшие от веса Лианны руки, все же попытался, уложив Лианну на кровать, исполнить свои прежние замыслы, но за окном уже вставало солнце, а заснувшая на закате Лианна, разбуженная грохотом царственных сапогов по дверям Башни Радости и избавляющаяся от дурмана, была полна сил. В покоях пленницы раздался жуткий грохот, потом крики, и когда гвардейцы уже были готовы вламываться туда и исполнять свою присягу, предписывающую им защищать принца, принц в довольно прискорбном виде вывалился из двери сам.

- Слушай, обидно, клянусь, обидно, - пробормотал ошарашенный принц, опершись об руку сэра Герольда. – Ничего же не сделал, только поцеловал.

- Молодая еще, капризная, - сочувственно сказал многоопытный сэр Герольд, пересчитывая шишки и царапины на лице принца.

- Какая капризная, слушай! Хулиганка! – обиженно заявил принц. – Настоящая бандитка! Даже дурман-трава ее не берет.

- Ах так! – воскликнула Лианна, высовываясь из двери и злясь на Рейгара еще больше. – Тогда я объявляю голодовку! И больше никто, кроме моего отца и братьев, сюда не войдет!

На глазах ошарашенных рыцарей Лианна хлопнула дверью и, проявив недюжинные для девушки силу и умение, наглухо забаррикадировала ее изнутри.

- В общем, так, - сказал обессилевший принц, толкнув дверь плечом и убедившись, что пленница забаррикадировалась на совесть. – Мне теперь из этой башни есть только два пути: либо я ее веду под венец, либо Старки отчекрыживают мне голову.

- Голову не надо, - заметил сэр Артур. – Нам тогда тоже того.

- Сам не хочу, что делать, - признал принц и в отчаянии сел на пол.

Оберин Мартелл, хорошо знавший горы Дорна и южные области королевства, подтвердил догадки Рикарда и Джона о том, что Лианну скорее всего повезли в Башню Радости, и даже провел их туда короткой горной дорогой.

- Так, - сказал лорд Старк, когда отряд расположился перед хребтом, за которым, по словам Оберина, была Башня Радости. – У нас шесть рыцарей и еще двадцать человек. У них рыцарей четверо: сам принц, сэр Герольд Хайтауэр, по прозвищу Бывалый…