— Здравствуйте, Казекаге-сама, — поздоровалась она, уважительно поклонившись.

— Добро пожаловать в Суну, — собравшись с мыслями, ответил Гаара, бросив взгляд на ее забинтованную правую руку. Ту самую, которую когда-то сломал.

Гаара вдруг вспомнил, как лежал на холодной земле, чувствуя невыносимую боль, а она, занеся над ним ладонь, светящуюся зеленой медицинской чакрой, говорила что-то о том, чтобы он не двигался. Он вспомнил, как ее голос дрожал при каждом слове. Как по ее лицу текли слезы, которые она спешно вытирала тыльной стороной ладони. Вспомнил, как на них напали, и она тут же кинулась закрыть его собой; как в ее тело вонзились сюрикены, которые метнули в него... Он почувствовал очень неприятное и совершенно непривычное ощущение в груди, но на его лице не дрогнул ни один мускул.

Она тоже узнала его, хоть и пыталась не подавать виду. От взгляда Гаары не укрылся едва заметный румянец, выступивший на ее щеках. Мельком взглянув на него, девушка, словно застыдившись своего любопытства, тут же опустила свои серебристо-серые глаза, уставившись в пол, и отошла на шаг назад.

Ее напарник снял с плеч походный рюкзак, поставил его на стул и достал папку с документами.

— Мизукаге-сама просила передать это Вам, — пояснил он, протягивая бумаги Казекаге, исподлобья глядя на него с неким недоверием.

Гаара, не придав этому особого значения, молча кивнул, положив их на стол. Девушка, что стояла в нескольких шагах от него, принялась заламывать пальцы, словно ей хотелось что-то сказать, но она никак не могла на это решиться.

На несколько секунд повисла неловкая пауза, которую нарушил бесцеремонно ввалившийся в кабинет Канкуро.

— Гаара, я тут подумал вечерком в бар наведаться, может и ты со мной сходишь? Ну, присмотришь себе кого-нибудь наконец, — заговорил он, распахивая дверь, но, увидев, что Казекаге был в кабинете не один, осекся, осознав, что, вероятно, стоило бы постучаться, да и вообще...

Глаза кукольника удивленно округлились, особенно когда он заметил выражение лица Гаары, не предвещавшее ничего хорошего, и парень поспешил ретироваться, буркнув что-то вроде “попозже зайду”.

— Канкуро? — улыбнулась девушка, обернувшись на него.

Брат Казекаге остановился, услышав знакомый голос. Он подозрительно посмотрел на куноичи, несколько секунд пристально ее разглядывая, после чего его вдруг осенило.

— Саюри! — воскликнул он, подбежав и обняв ее, подхватывая на руки, словно они были хорошими старыми друзьями, встретившимися после нескольких лет разлуки. — Боже мой, не может быть! Какие люди! — сказал он, поставив ее на пол. — Так изменилась, похорошела! Даже и не узнал сначала без твоих страшных красных глаз!

Девушка звонко рассмеялась и покачала головой.

Канкуро тем временем подошел к парню и пожал ему руку, похлопав по спине.

Гаара все это время недоуменно наблюдал за ними, искренне не понимая, когда его брат успел так сдружиться с этой парочкой.

— А вы вообще какими судьбами в наших краях? — вдруг спросил Канкуро, повернувшись к Саюри.

— Мы направляемся на миссию в страну Леса, — ответила девушка. — А поскольку маршрут так или иначе проходит через страну Ветра, Мизукаге-сама попросила нас с Акиро занести кое-какие документы.

Канкуро слегка нахмурился, снова окинув Саюри взглядом с головы до ног, после чего ухмыльнулся.

Гаара хорошо знал этот его взгляд. Его брат смотрел так на каждую хорошенькую девушку, если та появлялась в радиусе двадцати метров от него.

Казекаге демонстративно откашлялся, как бы говоря ему “не вздумай”, на что тот недовольно покосился на него, словно отвечая “ладно, ладно, понял-принял”.

— Канкуро, — заговорил Гаара, — наши гости, должно быть, устали с дороги. Будь добр, проводи их в их номера и позаботься, чтобы они ни в чем не нуждались.

— Без проблем, — ответил кукольник. — Прошу, — произнес он, открывая дверь перед Саюри и пропуская ее вперед.

Девушка усмехнулась его наигранной галантности и, в последний раз оглянувшись и на долю секунды встретившись с Гаарой взглядом, вышла из кабинета.

Едва дверь за ними закрылась, он, как ни в чем не бывало, снова сел за свой стол и хотел было начать разбираться с новой порцией бумаг, но сосредоточиться на них уже не смог. Вместо документов он видел перед собой хрупкую фигуру с трудом стоявшей на ногах девушки, закрывающую его от атак неизвестных шиноби. И эта сцена повторялась в его сознании снова и снова, как навязчивый сон, — она сидит на земле, потом встает и закрывает его собой.

...чтобы забрать его, вам сначала нужно убить меня, — говорит она уверенно, хотя по ее дрожащим рукам и ногам, готовым вот-вот подкоситься, видно, что ей ужасно страшно.

...убить меня... — повторяет ее голос в его голове.

УБИТЬ МЕНЯ

Гаара непроизвольно сжал кулаки, почувствовав сильную острую боль в висках. Шукаку. Давно уже он не напоминал о себе. Видимо, даже он помнил ту, что рискнула с ним сразиться.

Вдох. Выдох. Нельзя давать ему волю.

Казекаге поймал себя на мысли, что эта Саюри чем-то была похожа на Наруто — тот тоже был готов до последней капли крови сражаться тех, кто дорог ему. Вот только... с этой девушкой его, Гаару, ровным счётом ничего не связывало, а она всё равно его защитила.

Чтобы забрать его, вам сначала нужно убить меня, — в который раз повторила она в его воспоминаниях и Гаара поморщился, снова почувствовав дикую боль в висках.

Так, что там было? Документы от Мизукаге? Отлично, самое время разобраться с ними.

— Вот тут у нас рынок, справа есть пара магазинчиков, а слева — неплохая закусочная, — рассказывал Канкуро, широкими жестами указывая на разные здания.

Саюри и Акиро шли за ним, внимательно слушая его слова и с интересом рассматривая местные здания.

Оглядываясь по сторонам, девушка про себя отметила, что за четыре с лишним года в Суне совершенно ничего не изменилось. Солнце палило так же сильно, воздух был такой же сухой, а растений по-прежнему нигде не было видно. Наверное, единственным отличием было то, что люди на улицах стали немного приветливее. Хотя, возможно, дело было лишь в том, что на этот раз их сопровождал брат самого Казекаге.

На секунду задумавшись о нем, Саюри вдруг вспомнила то, как посмотрел на нее Гаара, когда они вошли в его кабинет. В его взгляде было что-то такое... холодное, даже отчужденное. Он точно так же смотрел на нее, говоря “не трогай”, когда она пыталась подлечить его тогда, в лесу, и когда приказал ей покинуть его палату в больнице. Наверное, это можно было сравнить с тем, как сильные обычно смотрят на слабых, смелые — на трусов, достойные — на не достойных. И ладно, если бы это осталось в прошлом — в том лесу, в той палате, — но теперь...

Неужели я совсем не изменилась в его глазах? — спросила Саюри сама у себя, непроизвольно заламывая пальцы.

Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как Канкуро и Акиро остановились, а потому случайно врезалась в спину последнего.

— Эй, ты чего? — спросил парень, поворачиваясь к ней.

— Да как всегда, — усмехнувшись, ответила девушка, потирая ушибленный нос.

Неловкость всегда была ее главным косяком. Что раньше, когда она была еще генином, что сейчас, спустя годы тренировок и получение ранга чуунина, она умудрялась спотыкаться об воздух, путаться в собственных ногах и вечно обо что-нибудь ударяться. Макото-сенсей нередко удивлялся, как она вообще с такой-то координацией умудрилась чему-то научиться. Конечно, до идеала ей еще было как до Луны, но тем не менее тренировки с ним и Мей, которая великодушно согласилась сделать ее своей ученицей по окончании войны, давали свои результаты.

— Сильно ударилась? — взволнованно спросил Акиро и принялся осматривать ее лицо.

— Нет-нет, — отмахнулась девушка. — Со мной все нормально, честное слово!

Канкуро при виде этой сцены ухмыльнулся и поиграл бровями.

— Ну, если все носы целы, продолжим нашу экскурсию, — провозгласил он и зашагал дальше.