Гаара как обычно не спал. Он водил пальцами по коже девушки, обводя очертания шрамов, и клялся себе, что больше никогда не станет причиной ее слез и не причинит боли. Она была куклой из тончайшего фарфора с несгибаемым стальным стержнем внутри. Иным понадобилось бы несколько жизней, чтобы перенести столько, сколько выпало ей. Но с этим покончено.

Огромная ноющая рана, уродливая кровоточившая дыра в груди Казекаге заполнилась тем, что дарила ему Саюри. Любовь перестала быть лишь иероглифом у него на лбу, и произнесённые много лет назад слова Яшамару обрели смысл.

— Защити меня от самого себя, Саюри, — прошептал он, получше накрывая ее, чтобы не замёрзла. — А я защищу тебя от всего остального.