Брок отстранился, вновь занявшись вещами, перепаковывая, перекладывая на нужные места.
— Пообещай мне одно, Детка, что бы тебе ни предложил этот мандюк, ты сначала посоветуешься со мной, а не будешь бросаться очертя голову совершать благие поступки.
— Брок, — Барнс снова дернул его к себе, теперь уже прижимая сильнее и целуя. Нежно касался губами губ, медленно ласкал их, пока не почувствовал, что Брока отпускает. — Я не собираюсь никуда и ни во что лезть, никого спасать, не буду соглашаться на эксперименты, если сочту их хоть немного опасными, обещаю. А еще я, кажется, чувствую, когда колдуют.
— Вообще ни на какие эксперименты, понял? Опасные или нет! Соберёшься головой в капкан лезть — полезем вместе, и никак по-другому, — добавил Брок, целуя в ответ.
Лошади, как Ангус и обещал, с лёгким хлопком возникли прямо перед постоялым двором. Брок трижды обошёл двоих пегих жеребцов по кругу, проверил сёдла, упряжь, только что под хвост не заглянул, хотя сам очень слабо представлял, что как должно быть, но не проверить не мог. У него почему-то складывалось впечатление, что они если не вышли на финишную прямую, то хотя бы нашли человека, способного реально чем-то помочь. Хоть и не хотелось думать в подобном ключе об этом Ангусе.
— Детка, жратвой я закупился, грузимся — и в дорогу. Маг, кстати, не пожалел золота, — усмехнулся Брок, подкинув на ладони звякнувший золотом кошель. — Можно особо не экономить и ночевать в тавернах.
— Я тоже придумаю тебе ласковое прозвище, — мстительно пообещал Барнс, убирая карту в седельную сумку. Эта карта была хороша, подробна, вот только они не могли прочитать ни слова. Странная возможность говорить на языке, который даже не казался чуждым, и понимать его, не давал способности читать на нем. Барнс мучал Марту, которая, как оказалось, умела читать, с полчаса, пока выяснял, как именно и куда им ехать. — Я никогда не ездил на лошади. Давай отойдем пешком, чтобы не позориться. А то такие крутые дяди с арбалетом, а ни читать, ни верхом ездить не умеют.
Он вообще посматривал на их транспорт с опаской. С машиной все было понятно, с джетом тоже, а вот с живым, чувствующим существом… И как этим транспортом вообще управлять? Барнс чувствовал, что лучше бы они пошли пешком, потому что не был уверен, что на лошадях будет быстрее.
— Я когда-то ездил на лошади, — признался Брок и потёр едва-едва заметный шрам, пересекающий левую бровь. — Мне было пятнадцать, — он взял обоих жеребцов под уздцы и повёл со двора, подальше от людей. — В голове ни одной здравой мысли. Решил выебнуться перед Марикой, доказать, что всё ради её сисек сделаю. Летел я тогда птичкой под громкий девичий смех и больше к этим животным старался не приближаться. Так что нам с тобой обоим в новинку будет. Но как взбираться в седло, я вроде бы помню.
Идея с лошадьми с каждым шагом от постоялого двора Броку казалась не самой правильной. Надо было не выпендриваться, а попросить ещё и повозку, чай, не обеднел бы этот Ангус.
— Слушай, — протянул Брок, обернулся назад, посматривая на ещё видневшуюся крышу постоялого двора. — А может, нам телегу попробовать купить?
— Давай хотя бы попытаемся, — предложил Барнс. — На телеге мы уже ездили, без амортизаторов это ад просто, каждую кочку чувствуешь. Как ты думаешь, почему портал захлопнулся, когда я в него рукой полез? Чистилка нормально работает, а портал вот не захотел. Я понимаю, что в очередной раз интересен мозгляку как подопытный кролик. Заебало.
Барнс тормознул Брока, обхватил ладонями его лицо и поцеловал. Как же ему нравилось целоваться, ласкать губами губы, сплетаться языками. Это заводило, будоражило, ласково гладило по хребту теплом.
— А ты любишь меня, потому что я — это я, — светло улыбнулся Барнс.
— Вот потому мне и приглянулась глушь Канады, — хмыкнул Брок, задумчиво щупая Барнса за задницу. — Насчёт портала не знаю. Но кто знает, какой только херотой на тебя ни воздействовали, пока делали Зимнего. По документам всё легко и просто, но почему тогда сотни Зимних Солдат не вышли из застенков «Гидры»? То, что ты у меня самый особенный — это да, но было же что-то ещё. Вот, может, оно и сбивает магию более высокого порядка, чем чистилка для одежды?
Брок и так, и эдак крутил ситуацию с порталом. Хорошо было бы разобраться, почему именно такая магия отступила, и что пошло наперекосяк. Возможно, всё было в том, на что производилось воздействие. Одно дело — согреть воду или выстирать одежду, но совсем другое — перемещение, да и другая любая магия, направленная конкретно на человека. Но как понять? На Барнсе он эксперименты ставить не даст ни при каких условиях.
— Ну давай попробуем лошадей, хотя я заранее голосую за телегу.
— Тебя подсадить? — рассмеялся Барнс, еще раз целуя Брока. — Кстати, раз у нас лошади, давай метнемся, заберем наше оставленное добро? Тут же недалеко.
Настроение Брока сразу пошло в гору. В столице было проще загнать награбленное, особенно не привлекая внимания, да и оставлять всё под «дубом» врождённая бережливость не могла так легко позволить.
— Нет уж, я сам. Ты не подсадить, а за жопу меня лишний раз прихватить хочешь, — оскалился Брок. — А то я не знаю. Чувствую, трахаться под каждым кустом будем, пока доберёмся до Иделя.
Первое время Барнс привыкал к манере ходьбы своего скакуна, вспоминал вестерны, в которых ковбои резво скакали на лошадях, держа прямо спину, но не проникался верховой ездой. Поглядывая на Брока периодически, он был уверен, что тот тоже не испытывает большого восторга от передвижения верхом, и не важно, что тренированные мышцы не должны были сильно бунтовать, это был совершенно новый для них обоих вид нагрузок.
С заездом за добром, в первой таверне у себя на пути они оказались ближе к полуночи, потому что Барнс просто уперся рогом, ведь Марта ему сказала, что таверна будет. И действительно, она была. Чистая, опрятная, но не сильно богатая, да им уже было все равно, оба вымотались до последнего предела с этой верховой ездой. О сексе даже речи не шло. Барнс почти на руках дотащил Брока до их номера, раздел и уложил его в постель, скинув и с себя вещи. Устроился рядом и они проспали до утра.
На утро Барнс поймал тавернщика за жабры и долго выяснял, есть ли у него на продажу телега, или двуколка, или экипаж какой. Выяснилось, что у хозяина есть крытый парусиной фургон, хорошо подходящий для дальних поездок. Сговорившись за небольшую, по меркам Барнса, плату, они получили фургон и перину впридачу, уж больно Барнс хотел комфорта, хотя ночевать под открытым небом они пока не планировали.
Лошадей впрягли, хотя конюх и сокрушался, что таких животин да под ярмо, но Барнс был непреклонен и еще одну лошадь покупать не собирался.
Дальше их путешествие не стало проходить быстрее, зато сильно прибавило в комфорте, и дорога пошла веселее. Погода становилась все теплее, и можно было спокойно ночевать на улице, что они и делали, оставляя лошадей на конюхов в тавернах, которые проезжали, а сами спали в своем фургоне. И дешевле, и удобно, и просто романтично. Барнс каждую такую ночь обнимал Брока, почти наполовину укладываясь на него и, наверное, если бы мог, урчал бы от удовольствия быть настолько близко к любимому мужчине.
Броку так вообще это путешествие казалось чуть ли не медовым месяцем. Они были только вдвоём, только друг для друга, постоянно рядом, касались невзначай, целовались, словно подростки, сталкиваясь носами. Брок воровал для Барнса какие-то ягоды, хотя им по карману было всё это купить. Зато как радовался Барнс ярко-лиловым, похожим на крупную клубнику ягодам, пахнущим уж слишком экзотично даже на его вкус. Они проезжали деревню за деревней, в каждой из которой кто-то им да помогал, подсказывал, пытался подружиться и зазвать к себе. Но они махали в ответ, загружались в фургон и ехали дальше. Чтобы яркой лунной ночью лежать на перине и снова быть только друг для друга.
Чем ближе они подъезжали к столице, тем больше было деревень и постоялых дворов, тем меньше хотелось останавливаться в этой, казалось, суматохе после размеренности и неспешности дальних деревень и сел. Идель стоял по обеим берегам широкой реки, и Барнс помнил, что к магу им надо на правый берег, а они въезжали по левому.
