Привычно натаскав дров и разведя костёр, Брок присел рядом и принялся потрошить котомку с провиантом, купленным утром в таверне, с какой-то особой нежностью вспоминая стандартные армейские сухпаи, когда не приходилось принюхиваться к кускам запеченного мяса и выискивать на плоских жёстких лепёшках пятна плесени.
— У меня мёд есть, будешь?
— Давай, — обрадовался Барнс, сладкого хотелось до жути.
Он увлеченно потрошил рюкзак, доставая оттуда свою родную одежду, которую отстирала Рада, и куртку, служившую ему броней, которую тоже не стал закапывать.
— Слушай, — Барнс подкинул на руке светошумовую гранату, он вообще закопал только огнестрел и даже подумывал за ним вернуться, но как-нибудь попозже, если понадобится, — а ведь эта штука для местных вполне себе магия. Жаль, у тебя только одна. Наконец-то можно переодеться. Кстати, ручьев поблизости нет, я, по крайней мере, не слышу. И зверья тут меньше, чувствуется близость людей. Мне кажется, мы немного до деревни не дошли.
Барнс с удовольствием переодевался, не став надевать кевларовый поддоспешник, засунув его в рюкзак обратно. Сложил одежду, выданную Радой, надеясь, что больше не пригодится. Конечно, рубашек они купили не сильно хороших, но лучше, чем Барнс ожидал, из, кажется, конопли, хотя он не уточнял.
— Давай сюда свой мед, — Барнс уселся под дерево, привычно одетый в черную кожаную куртку с кучей ремней, тактические штаны и ботинки, с ножнами на обоих бедрах. Ему сейчас не хватало только его “Белоснежки” на коленях, чтобы могло показаться, что они в каком-то лесу на задании, что в точке сбора за ними прилетит джет и заберет из этого дерьма.
Брок залюбовался. Вся эта экипировка возвращала его в те времена, когда не надо было делиться Зимним ни с кем, и они могли часами просиживать в точке высадки, ожидая эвакуации, невинно касаться друг друга. Были, конечно, и обнуления с криокамерами, и вечно чем-то недовольный Пирс, но Брок был уже близок к той части плана, когда они становились свободными, пропадая со всех радаров на территории Восточной Европы. А сейчас был Стив. Были Баки и Стив, Стив и Баки. Всем ЩИТом на их пару чуть ли не ставки делали, когда полковник Роджерс поведёт свою заново обретённую любовь под венец. Брок только хмурился, вечерами пил бренди, не реагируя на всеобщую вакханалию по данному поводу. Даже заявление об уходе написал, но не отправил, оставив до поры до времени пылиться в ящике стола.
— Ладно, сладкий, я пойду отолью — и баиньки. Первую половину ночи на часах ты стоишь.
Неловко поднявшись, Брок скрылся в лесу. Он не строил иллюзий по поводу уединения и личного пространства. Всё же у Барнса был слух такой же модифицированный, как и он сам, но чем дальше уходил от лагеря, тем быстрее успокаивалась его собственная совесть, твердившая, что нехорошо дрочить под бдительным присмотром главного героя собственных эротических фантазий.
Член давил на ширинку, в висках заполошно колотился пульс. Отойдя так, чтобы хотя бы не видеть всполохов костра, Брок сжал член через штаны, зашипел сквозь зубы. Всё-таки секса у него действительно не было непозволительно давно, зато он мог по праву назваться мастером прикладной дрочки на недостижимое.
Вжикнула молния, член лёг в ладонь, пачкая пальцы смазкой.
— Как подросток, ей-боже, — простонал Брок, водя по стволу.
Ему и представлять ничего не надо было, достаточно лишь закрыть глаза.
Барнс решил не слушать, чем там Брок таким занят, но вот не слышать не мог, и это сводило с ума, эти едва слышные короткие стоны, рваное дыхание, которое практически терялось в ночных звуках леса, но он мог дорисовать все это в своей голове, когда сжал член через штаны, пытаясь его унять, но ничего не вышло.
Несколько резких движений, смазанное удовольствие вперемешку с опасением, что Брок сейчас придет и застанет его в таком виде, и Барнс полез за рубашкой, чтобы вытереться. Это все походило на наваждение. На какой-то идиотизм. Он даже подумал, а не предложить ли Броку подрочить друг другу, всяко интереснее, чем в темноте в одиночку. Если бы только его интересовали мужики, но Барнс был уверен, что Брок предпочитает нежные маленькие женские ладошки.
В их импровизированный лагерь Брок вернулся, весело насвистывая. Оргазм прочистил ему мозг, хоть и был лишь жалкой пародией на настоящее удовольствие.
— Так, Детка, сделаешь папочке приятно? Разбудишь через три часа? И не читери, а то сладкого лишу, — предупредил Брок, не в силах оторвать взгляд от ярко-алых губ Барнса, будто бы пока он прохлаждался в лесу, тот увлечённо с кем-то сосался или, упаси господи, отсасывал.
Тряхнув головой, Брок завалился на кучу лапника, укрываясь плащом с головой, надеясь, что подутихшее возбуждение не пойдет на второй круг, выбивая последние остатки мозгов.
— Спи, — спокойно сказал Барнс, накрыл Брока и своим плащом тоже, и уселся рядом с ним спиной к костру.
Еще во время второй мировой Барнс научился коротать время в своих мыслях, чтобы не было скучно стоять на посту. Вот и сейчас он глубоко ушел в себя, пытаясь понять, сможет ли он разлюбить Брока. Отпустить его от себя, когда тот найдет то, что ищет.
Зимний Солдат. Отличный боец, стратег и тактик. Идеальный киллер и диверсант. Тренер. Безэмоционален, жёсток до жестокости, антисоциален. Признавал только тех, кто или знал коды, или был круче, чем он. Брок круче не был, но как-то напомнил Зимнему, что он когда-то был человеком, что чувства и эмоции ему не чужды. Сломал отлаженный механизм, и Зимний потянулся к нему, и в этой тяге он был, как ребенок, непосредственен. А потом случился Стив, воспоминания и осознание, что теперь уже Баки Барнс хочет Брока Рамлоу. Все внезапно стало по-взрослому и оказалось не для него.
Барнс слушал тишину леса, ровное дыхание Брока, который крепко спал, в этом он был уверен. И он не стал упускать момент, потому что так хотелось снова почувствовать мягкость губ. Барнс склонился и коснулся губ Брока своими, в этот раз безумно боясь, что он проснется. И от этого удовольствие от прикосновения стало ярким-ярким, почти ослепительным.
Свой остаток ночи Брок провёл в относительной пользе для их дела. Развернув «подаренную» гонцом карту, он уселся около костра так, чтобы хоть что-то различать в скупом неярком свете и в то же время касаться бедром икры Барнса, мысленно подмечая, что все его телодвижения, прикосновения и фразы походили на бурную игру «облапай соседа, пока он не понял и не въебал тебе как следует».
В тактическом плане карта оказалась совершенно бесполезной, так как расстояния и направления там были отмечены весьма примерно и скорее всего на глаз. Тот же Огаст подтвердил, что до пещер им топать в лучшем случае те же двое суток, что и до большой деревни, прозванной местными аж целым городом. Хотя по карте выходило, что пещеры и река должны были найтись чуть ли не сразу за городом. Вот только ничего лучшего, чем этот огрызок пергамента, у них не было, как и надежды без захода в большой нормальный город найти что-то получше.
Подкинув в костёр ещё дров и заставив его ярче вспыхнуть, Брок, повинуясь какому-то внутреннему состоянию полного похуизма к целостности своего лица, ласково провёл ладонью от колена Барнса до щиколотки. Было почти хорошо и правильно. Дежурить ему оставалось ещё час.
