Благодаря стараниям И. А. Зиновьева были обеспечены дипломатическая и отчасти военная стороны покорения части туркменских земель Россией[112]. 24 июня 1879 г. в Тегеране была подписана телеграфная конвенция между Россией и Персией, по которой русский телеграф в Чикишляре был присоединен к англо-индийской телеграфной сети, доходившей до Астрабада[113]. Фактически это была концессия на постройку телеграфной линии между Астрабадом и Чикишляром к северу от залива Хасан-Кули (линия обслуживалась в дальнейшем русским персоналом). Кроме того, он блокировал стремления английского представителя открыть реку Карун для судоходства[114]. Посланник содействовал российским офицерам в их поездках по Персии для изучения страны[115]. При его же деятельном вмешательстве кавалерию шаха было решено преобразовать по образцу российских казаков. Это подтверждает письмо товарища министра иностранных дел Николая Павловича Шишкина начальнику Главного штаба Николаю Николаевичу Обручеву в 1894 г.: «Пятнадцать лет назад бывший посланник наш в Тегеране тайный советник Зиновьев побудил шаха обратиться к нашему содействию для образования персидской кавалерии по образцу нашего казачьего войска… имея в виду главным образом приобретение влияния на персидское правительство и помешать другим, враждебным нам правительствам, взяться за это дело»[116]. Под враждебным правительством понималось британское.
Таким образом, появление русских инструкторов в вооруженных силах Ирана произошло в контексте военных реформ, проводившихся военным министром Хусайн-ханом с начала 1870-х гг., и под влиянием деятельности и выводов В. А. Франкини, посетившего Персию в 1877 г. Побудительными мотивами приглашения российских казачьих офицеров и урядников для обучения части персидской кавалерии стало впечатление, произведенное на шаха казачьими формированиями во время его посещения империи Романовых, а также влияние на персидского правителя и его военного министра русского посланника И. А. Зиновьева. Без сомнения, создание ПКБ следует рассматривать в контексте «Большой игры» – понимаемой в узком, специально-научном смысле как сначала борьбу Великобритании против Российской империи, переросшую в англо-русское противостояние на территориях Азии и Европы, а отчасти даже Африки. Длилась она с последней трети XVIII в. до 1917 г., т. е. до распада Российской империи, и протекала в идеологической, политической, военной и экономической сферах[117]. 1.2. Первая поездка А. И. Домонтовича. Подписание контракта на обучение части персидской кавалерии Алгоритм принятия решения о посылке А. И. Домонтовича был следующим. Шах, будучи еще на Кавказе, обратился к кавказскому наместнику с просьбой о присылке офицеров. Великий князь предложил царю послать инструкторов, Александр II одобрил данное предложение. И. А. Зиновьев был здесь и организатором, и стимулятором шахских интересов, и «передаточным звеном», т. к. все сношения с персидскими властями велись через него. В качестве главы будущей военной мисии от России, по рекомендации наместника на Кавказе великого князя Михаила Николаевича[118], в конце ноября 1878 г. был направлен подполковник ГШ А. И. Домонтович. Сложно сказать, какими мотивами руководствовался великий князь, выбирая офицера на должность в Персию. А. И. Домонтович не имел никакого понятия о стране, куда его посылали, не знал языка. «Слишком незнакома была эта страна, – писал он, – все представления о которой, вынесенные из учебных заведений, оканчивались Дарием Кодоманом[119]. Дальнейшая же история Персии положительно заволакивалась непроницаемыми потёмками»[120]. Видимо, в основу выбора были положены личные связи и качества подполковника. А. И. Домонтович происходил из старинного запорожского рода, числился в Кубанском казачьем войске. В службу вступил 4 июля 1863 г. После окончания 2-го Московского кадетского корпуса (в 1863 г. переименованного в 3-є военное Александровское училище) по первому разряду в 1864 г. произведен в хорунжие и переведен в Михайловское артиллерийское училище. Из него А. И. Домонтович был выпущен в конно-артиллерийскую № 11 батарею Кубанского казачьего войска. В 1868 г. произведен в сотники, а в 1872 г. – в есаулы. В 1875 г. окончил Николаевскую академию ГШ по 2-му разряду и был зачислен в ГШ с переименованием в капитаны ГШ[121]. Далее служил старшим адъютантом штаба 38-й пехотной дивизии (09.07.1875 – 19.10.1876), был старшим адъютантом штаба войск Эриванского отряда (27.11.1876 – 29.01.1877)[122]. В русско-турецкую войну 1877–1878 гг. А. И. Домонтович занимал штабные должности, но тем не менее сумел отличиться. Сначала исполнял должность начальника штаба 3-й сводной кавалерийской дивизии (02.01–26.03.1877), затем с марта 1877 г. до ноября 1878 г. находился в распоряжении начальника Эриванского отряда, генерал-лейтенанта Арзаса (Аршака) Артемьевича Тер-Гукасова офицером ГШ для поручений. С ним принимал участие в занятии Баязета, Диадина, Сурп-Оганеза и Большой Каракилисы, в сражениях на Драм-Дагских высотах и у Даяра и в движении Эриванского отряда на выручку окруженного турецкими войсками Баязетского гарнизона, а также в сражениях при Игдыре и у Деве-Бойну; исполнял должность начальника штаба Аджарского отряда при его движении на Батум. За боевые отличия А. И. Домонтович был награжден орденом св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом (за Драм-Даг), чином подполковника (за Даяр), орденами св. Станислава 2-й степени с мечами (за Деве-Бойну) и св. Георгия 4-й степени (23 декабря 1878 г.)[123]. После войны числился штаб-офицером для особых поручений при штабе Кавказского военного округа (с 16 января 1879 г.). От начальника штаба Кавказского военного округа генерал-лейтенанта ГШ Платона Петровича Павлова А. И. Домонтович получил самые общие инструкции. По словам подполковника, тот изложил ему сущность дела, не вдаваясь в детали. «Немногосложна была речь Павлова, – вспоминал офицер, – в ней не было никаких указаний, никаких связывающих инструкций. Тем-то она и была ценна. Мне было предоставлено право действовать полновластно, сообразуясь только с условиями, в которых мне придётся находиться»[124]. Можно отчасти согласиться с мнением Фируза Казем-заде, что первоначально «никто – ни шах, ни великий князь, ни сам Павлов – не знал, каковы полномочия Домонтовича»[125]. «Советую только вам понравиться шаху, – добавил он с улыбкой, – если можно, сделайтесь министром… Да и что он мне мог сказать, в самом деле, – замечал А. И. Домонтович, – когда, по его словам, оно было и для него совершенно незнакомо»[126]. Исходя из миссии 1877 г., дипломатической неудачи на Берлинском конгрессе[127] и нараставшей антирусской деятельности англичан на Ближнем и Среднем Востоке[128], Россия стремилась закрепить свое влияние в Персии. И. А. Зиновьев и (с его подачи) Министерство иностранных дел были заинтересованы в присутствии при шахе российской военной миссии с целью ограничения английского влияния на персидские вооруженные силы. Однако на тот момент в действительности вряд ли кто-то реально представлял, как сложится ее дальнейшая судьба, для чего и какими методами должны будут действовать российские инструкторы. Главное было «застолбить место». Отчасти подтверждением этому могут служить действия А. И. Домонтовича уже в новом качестве, о чём будет сказано ниже. Н. К. Тер-Оганов писал относительно целей миссии: «было ясно, что для России открывался путь к контролю над вооруженными силами Ирана. Россия, которая яростно боролась с Великобританией за завоевание преобладающего влияния в Иране, никоим образом не упустила бы такую возможность. Насколько большое значение придавали руководители России вопросу об отправке инструкторов в Иран, видно хотя бы из того, что сам наместник царя на Кавказе лично избрал кандидатуру на пост будущего руководителя русской военной миссии»[129] Не отрицая важности посылки инструкторов и ее связи с борьбой против английского влияния, следует заметить, что на тот момент вряд ли в высших кругах империи Романовых задумывались всерьез о контроле над вооруженными силами Ирана. Действительно, идея кавалерийской части, как «кадра» для будущей новой персидской армии высказывалась отдельными офицерами, в частности А. И. Домонтовичем. Однако до последней трети XIX в. она не получила ни поддержки, ни дальнейшего развития. Для Министерства иностранных дел, а точнее – для И. А. Зиновьева, фактически руководившего иранским направлением внешней политики России, посылка инструкторов и последующее создание ПКБ были исключительно политическим проектом, позволявшим не допустить британских представителей в вооруженные силы Каджарской монархии. В 1880-е гг. к этому добавилась задача контроля политической ситуации в Тегеране на случай смерти шаха и смены правителя в угодном для России ключе. Для военных же Русского государства создание боеспособной иранской армии в рассматриваемый период вообще не имело смысла и даже было опасным. При наличии у Ирана подготовленных европейскими инструкторами вооруженных сил в случае изменения политической конъюнктуры и англо-иранского сближения Россия могла получить на южных границах если не опасного, то вполне способного нанести определенный урон и отвлечь значительные силы противника. Что до важности миссии, то она действительно была необходима, но больше для дипломатов. Кроме того, в назначении А. И. Домонтовича великим князем не было ничего из ряда вон выходящего. Во-первых, любые кандидатуры для ответственных поручений в Кавказском военном округе избирались или назначались кавказским наместником, а во-вторых, в случае с подполковником сыграло роль личное отношение к нему Михаила Николаевича, причины которого кроются в событиях русско-турецкой войны 1877–1878 гг. вернутьсяГродеков Н.И. Война в Туркмении. Поход Скобелева в 1880–1881 гг. СПб.: Типография В. С. Балашёва, 1884. Т. 4. Приложения. С. 116; Хидоятов Г.А. Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в. (60-70-е гг.). Ташкент: Издательство Фан Узбекской ССР, 1969. 456 с. вернутьсяХидоятов Г. А. Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в. (60-70-е гг.). Ташкент: Издательство Фан Узбекской ССР, 1969. С. 370. вернутьсяИстория Ирана. М.: Изд-во МГУ, 1977. С. 260. Халфин Н.А. Английская колониальная политика на Среднем Востоке (70-е годы XIX века) // Труды Среднеазиатского государственного университета им. В. И. Ленина. Новая серия. Вып. 110. Исторические науки. Кн. 21. Ташкент: Издательство САГУ, 1957. С. 115–116. вернутьсяВпоследствии ему в заслугу можно поставить подписание русско-персидской пограничной конвенции 1881 г. вернутьсяРГВИА. Ф. 446. Д. 47. Л. 27–28. Интересно, что еще в 1875 г., анализируя русскую военную политику в Иране после 1840-х гг., российский военный историк М. А. Терентьев писал: «Тем не менее ради противодействия чужеземному влиянию, нам не худо бы разрешить своим офицерам службу в персидских войсках» [Терентьев М. А. Россия и Англия в Средней Азии. СПб.: Типография П. П. Меркульева, 1875. С. 206]. вернутьсяПричинами «Большой игры» были: 1) взаимные представления русских и англичан друг о друге; 2) стремление Британии к мировому господству диктовало необходимость не допустить появления сильного конкурента. Англо-американский взгляд на «Большую игру» (ее идея и разработка принадлежат главным образом перу английских, а затем и американских политиков, журналистов и историков) хорошо изложен в работах Е.Ю. Сергеева [Сергеев Е.Ю. «Большая игра» в российско-британских отношениях второй половины XIX – начала XX века: новый взгляд // Российская история. 2011. № 5. С. 3–15; Сергеев Е.Ю. Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии. М.: Товарищество научных изданий КМ К, 2012. 454 с.; Сергеев Е.Ю. «Большая игра» России и Великобритании в Центральной и Восточной Азии (вторая половина XIX – начало XX века) // Новая и новейшая история. 2011. № 3. С. 82–91]. В русскоязычную историографию термин был заимствован оттуда, и в последние десятилетия появляются интересные исторические и публицистические работы, в которых исследователи пытаются показать российский взгляд на проблему [Леонтьев М. Большая игра. М.: ACT; Спб.: Астрель-СПб. 319 с.; Ниязматов М. Россия на Востоке: противостояние великих держав (XIX век). СПб.: Петербургское востоковедение, 2015. 640 с.; Постников А.В. «Большая игра» в Азии против России: история и современность. Чита: ЗабГУ, 2015. 77 с.; Постников А.В. «Исторические права» соседних государств и география Памира как аргументы в «Большой игре» Британии и России (1869–1896) [Электронный ресурс]. URL: http:// eprints.lib.hokudai.ac.jp/dspace/bitstream/2115/39358/l/ASI17_002.pdf; Постников А.В. Схватка на «Крыше Мира»: Политики, разведчики и географы в борьбе за Памир в XIX веке. М.: Памятники исторической мысли 2001. 415 с.]. Если в Англии опасались расширения владений России как угрожавшим в первую очередь господству Соединенного королевства на морских торговых путях, то в России Великобританию рассматривали как эгоистичную и антирусски настроенную страну, политика которой нацелена на расшатывание устоев русской монархии и на ограничение российских интересов в свою пользу. Для России важными факторами идеологического и экономического характера были установление контроля над черноморскими проливами Босфором и Дарданеллами, а также освобождение славян из-под османского владычества и восстановление православного царства, утраченного с завоеванием турками Византийской империи. В Британии видели в России опасного противника идеям продвижения «Pax Britannica» в мировом масштабе, хотя реально, конечно, экономика России вплоть до конца существования империи была не в состоянии тягаться на равных с первой экономикой мира. Фактически ни после 1907 г., ни после распада империи Романовых противостояние не прекратилось [Демурин Д.М. Русско-английское соглашение 1907 года и противостояние России и Великобритании в Персии накануне Первой мировой войны // Русский сборник. М.: Модест Колеров, 2008. Т. 5. С. 93–124; Шевель А. А. Англо-русское сотрудничество и соперничество в Персии в 1905–1914 гг. // Вестник Брянского государственного университета. 2015. № 2. С. 190–195; Ширяев М.В. Англо-російське протистояння у Середній Азії та Афганістані в 1907–1922 рр. Дне…. канд. іст. наук. Луганськ, 2006.202 с.]. Только теперь основным противником стала советская Россия, а затем СССР, а после ослабления Соединенного королевства его место на арене противостояния заняла другая держава, стремившаяся к мировому господству – США. В последнее десятилетние в условиях новой «холодной войны», развязанной против России со стороны США, многие публицисты возродили термин в новом виде – «Новая Большая игра», которую рассматривают как борьбу за ресурсы новой Центральной Азии (Казахстан, Киргизию, Таджикистан, Туркмению и Узбекистан) в треугольнике Россия – Китай – США (впрочем, географические рамки у некоторых публицистов и политологов могут отличаться, но Россия и США как 2 противника присутствуют во всех прогнозах и раскладках, поскольку подавляющее большинство из них составляется в центрах, так или иначе связанных с североамериканской федерацией) [Михалёв А.В. «Новая Большая Игра» в Центральной Азии: фактор Монголии // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2013. № 2. С. 35–41; Ahrari М.Е., BealtheJ. New Great Game in Muslim Central Asia. Washington, D. C.: Institute for National Security Studies, National Defense University, 1996.94 p.;AhrariM.E. The New Great Game in Muslim Central Asia. Honolulu: T. H. University Press of the Pacific University Press of the Pacific, 2002. 91 p.; Cooley A. Great Game, Local Rules and the New Great Power Context in Central Asia. Oxford University Press, 2012. 272 p.; Durrani A. South Asia in the New Great Game [Электронный ресурс]. URL: https://wikileaks.org/gifiles/attach/173/173687_South%20Asia%20in%20the%20 New%20Great%20Game-revised.doc; Fata D.P. Arctic Security: The New Great Game? // Rajan Menon New Great game in Central Asia [Электронный ресурс]. URL: http://www.tandfonline.com/ doi/abs/10.1080/00396338.2003.9688581; Central Asia: A New Great Game? – Strategic Studies Institute – Army. URL: https://halifaxtheforum.org/wp-content/uploads/2017/08/2009-2.-Arctic-Security-The-New-Great-Game.pdf; Kleveman L. The New Great Game: Blood and Oil in Central Asia. New York: Grove Press, 2004. 295 p.; Makni Dr. The New Great Game: Oil and Gas Politics in Central Eurasia. New York: Raider Publishing International, 2008. 312 p.; Matthew E. The New Great Game and the new great gamers: disciples of Kipling and Mackinder // Central Asian Survey. 2003. Vol. 22(1). P 83-103; Mullerson R. Central Asia: A Chessboard and Player in the New Great Game. New York: Columbia University Press, 2007.400 p.; Puddephatt A., TorreblancaJ.I., Prislan N. The New Great Game [Электронный ресурс]. URL: http://www.ecfr.eu/page/-/The_New_Great_Game_ECFR. pdf; Qamar F, Sumera Z. New Great Game: Players, Interests, Strategies and Central Asia // South Asian Studies A Research Journal of South Asian Studies. 2014. Vol. 29. № 2. P 623–652; Rosenberg E., Gordon D., Maruyama E., Sullivan A. The New Great Game. Changing Global Energy Markets, The Re-Emergent Strategic Triangle, And U. S. Policy. Center for a New American Security. 2016. 67 p.; Stutte C.T. An Examination Of Central Asian Geopolitics. Through The Expected Utility Model: The New. Great Game. A dissertation submitted in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy in Public Affairs in the College of Health and Public Affairs at the University of Central Florida Orlando. Florida Fall Term, 2009. Ill p.; Weitz R. Averting a New Great Game in Central Asia [Электронный ресурс]. URL: http://www.issuelab.org/resources/281/281.pdf. вернутьсяАнглийский историк Ф. Казем-заде утверждал, что назначил А. И. Домонтовича начальник штаба кавказского военного округа генерал-лейтенант ГШ П. П. Павлов [Казем-Заде Ф. Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии. М.: Центрполиграф, 2004. С. 138]. Однако это не соответствует действительности. В своих воспоминаниях А. И. Домонтович приводил слова самого П. П. Павлова, что «великий князь для этой цели (возглавить военную миссию – О. Г.) выбрал меня» [Домонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 133. Вып. 2. С. 332]. вернутьсяДарий III – персидский правитель с 336 до 330 гг. до и. э. Разбит Александром Македонским. вернутьсяДомонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 133. Вып. 2. С. 334. вернутьсяИнтересно, что в ГШ в то время зачисляли только офицеров, окончивших Николаевскую Академию ГШ по 1-му разряду. В случае А. И. Домонтовича либо роль сыграла протекция, либо недостаток офицеров ГШ на Кавказе. Возможно также, что на карьерный рост офицера повлияла поддержка родственника – Михаила Алексеевича Домонтовича. Произведенный в 1875 г. в генерал-майоры ГШ, он с 1865 до 1873 г. состоял штаб-офицером, заведовавшим обучающимися в Николаевской академии ГШ, ас 1873 г. был назначен инспектором классов Николаевского кавалерийского училища. М.А. Домонтович заслужил себе хорошую репутацию и имел связи в Петербурге и на Кавказе (детальнее его биографию см.: Военная энциклопедия. СПб.: Т-во И.Д. Сытина, 1912. Т. 9. С. 178), и вполне мог содействовать продвижению А. И. Домонтовича. вернутьсяURL: http://regiment.rU/bio/D/120.htm; Домонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 133. Вып. 2. С. 333; Модзалевский В. Л. Малороссийский родословник. Киев: Типография Т-ва Г. Л. Фронцкевича и К, 1908. Т. 1. С. 450; Полный послужной список командующего 2-й Казачьей сводной дивизией Генерал-Майора Домонтовича (Домантовича). Составлен 1 января 1900 года // РГВИА. Ф. 409. On. 1. Послужной список 80-964/16 (1900 год; дело 132385/1-22, 24–27 (80-964/1 – 80-964/27); Послужные списки генералов Киевского военного округа; 277 листов). Л. 181–187. вернутьсяВоенная энциклопедия. СПб.: Т-во И. Д. Сытина, 1912. Т. 9. С. 178. вернутьсяКазем-Заде Ф. Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии. М.: Центрполиграф, 2004. С. 138. вернутьсяДомонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 133. Вып. 2. С. 332–333. вернутьсяКозлов Я. А По следам «Турецкого гамбита» или русская «полупобеда» 1878 года. М.: Этерна, 2014. С. 547–563. вернутьсяХалфин Н.А. Английская колониальная политика на Среднем Востоке (70-е годы XIX века) // Труды Среднеазиатского государственного университета им. В. И. Ленина. Новая серия. Вып. 110. Исторические науки. Кн. 21. Ташкент: Издательство САГУ, 1957. 251 с. вернутьсяТер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 52. |
