– Ну что ты такое говоришь,… какое ещё негодование!?… Разумеется, я знаю насколько чванливы вельможи, посещающие мои салоны, и как здесь заносчивы молодые авторы,… а иначе, зачем бы я оставила тебя и попросила написать на них эпиграммы!… Ну а теперь самое интересное,… я весь вечер только и ждала этой минуты,… мне так хотелось прочесть твои наблюдения, что я чуть не выгнала гостей раньше времени!… – бегло парировала маркиза, схватила кипу протянутой бумаги и жадно впилась в неё глазами. Князь от такой реакции тут же примолк. Он и шевельнуться боялся, пока маркиза читала его эпиграммы. Но вот она остановилась, отложила бумаги, и словно юная почитательница на кумира, накинулась с восторгом на князя.

– Милый Кирье, да это же чудо!… Твои эпиграммы изысканное пиршество для ума!… Это не слащавое кушанье, какое получается у тех писак, что здесь вещают, а острый соус наслаждения, который придаёт любому блюду особый, неповторимый вкус!… Вот что значит истинный поэт!… Мне хочется кричать и плакать одновременно!… ты написал подлинный шедевр!… Я восхищена твоим талантом!… – обнимая и целуя князя в лоб и щёки, искренне оценила его труд маркиза. Отчего тот сконфузился и даже покраснел.

– Ну что ты, милая Шанталь,… ты, наверное, преувеличиваешь,… я обычно так и пишу,… и не вижу тут ничего выдающегося,… это просто эпиграммки, не более того… – попытался хоть как-то успокоить маркизу Кирьян, но она резко оборвала его.

– Замолчи!… я и слышать ничего не хочу!… Я сказала – это шедевр, значит, так оно и есть!… Более того, теперь ты всякий раз будешь присутствовать на моих вечерах!… Публика у меня собирается разная,… сегодня одни, завтра другие,… так что ты на всех напишешь эпиграммы,… а я тебе за это по-королевски заплачу!… Твой литературный гений должен быть оценён по достоинству,… и даже не пытайся мне возражать,… ты будешь купаться в золоте!… Но только ты обещай мне, сохранять всё в тайне,… а я стану собирать все твои эпиграммы, как нечто недостижимое уму прочих поэтов,… договорились!?… – категорично заявила маркиза и тут же потянулась за кошельком.

– Ну, конечно договорились,… хотя я и так не собирался никому говорить о своём авторстве эпиграмм,… ведь если ты мне за них платишь, то выходит, они уже твои,… и ты вольна с ними делать всё что тебе заблагорассудится. Ты даже можешь присвоить им своё имя, и я возражать не стану… – наблюдая, как маркиза открывает кошелёк, взволнованно пробормотал Кирьян.

– Вот и хорошо, что не собирался,… теперь твой ум – твой хлеб,… и я щедро за него заплачу!… Вот тебе первые десять золотых луидоров,… и скажи мне адрес, где тебя искать для следующего салона… – вмиг отозвалась маркиза и отсчитала десять новеньких, блестящих монет. Кирьян от такой суммы аж заикаться стал.

– Да я-я-я,… живу-ву,… на окраине-не,… кхе-кхе,… в таверне «Жирный гусь»… – получив золотые монеты и кашлянув от волненья, еле-еле ответил он.

– Ну, вот и чудесно,… следующий салон будет на днях,… я, как только определюсь точнее, так сразу пришлю тебе весточку,… а сейчас нам пора расстаться!… Я не хочу, чтоб кто-нибудь заметил нашу дружбу, ведь её могут неправильно истолковать!… Молодой мушкетёр и пожилая вдова ночью, да ещё и совсем одни,… согласись, это уже весомый повод для сплетен,… пойдут мутные слухи, а нам этого не надо… – вполне логично, но не без шутки рассудила маркиза и мило улыбаясь, проводила Кирьяна до дверей, где они и распрощались. Маркиза отправилась к себе в спальню собираться ко сну, а вот Кирьяну теперь было вовсе не до сна. С той суммой, что была у него сейчас в кармане, он чувствовал себя невероятным богачом. И конечно это надо было немедленно отметить. А где, как не в таверне отмечать такую удачу, и князь прибавил шагу.

Было уже далеко за полночь, когда Кирьян примчался в таверну. Жак как обычно находился на своём посту у стойки с вином и сыром, и слегка подрёмывал. Можно сказать, он дневал и ночевал возле этой стойки, а если и удалялся поспать, то оставлял за себя слугу, ведь кабацкое дело не знает длительных перерывов. Работа круглосуточная, иначе просто разоришься. Гости в любой момент могут заглянуть на огонёк. А потому Кирьян, увидев Жака на его привычном месте, ничуть не удивился, и сходу кинулся к нему.

– Хватит дремать, старина!… ты так всё проспишь, сонная тетеря!… Лучше посмотри-ка, что я сегодня заработал,… и всё благодаря твоему совету!… Представляешь, я совершенно неожиданно познакомился с маркизой и даже понравился ей!… Но сразу хочу разочаровать тебя,… она вовсе не старуха, как ты говорил, а очень милая и обаятельная женщина!… И более того, я прямо сегодня же участвовал в её поэтическом салоне,… сочинил десяток эпиграмм и за каждую получил по золотому луидору!… Да я теперь могу купить себе коня, нанять слугу и даже на год вперёд оплатить жильё!… – буквально с порога начал хвалиться и строить планы князь, отчего Жаку тут же пришлось охладить его пыл.

– Ну-ну-ну!… эко ты разошёлся!… Сразу тебе и коня, и слугу,… ну к чему тебе такая излишняя роскошь!?… Во-первых, конь требует постоянного ухода,… одного только сена на него не напасёшься,… сплошная морока,… уж лучше брать его повремённо,… на раз куда-нибудь выехать или просто прогуляться!… А во-вторых, все слуги отчаянные плуты и воры!… и обязательно обдерут тебя как липку!… Ну, неужели ты этого не знаешь,… ведь это же так очевидно!… Уж лучше потрать эти деньги на жильё, еду и друзей!… По крайне мере крыша над головой, сытый желудок и верные друзья надёжней всего остального!… – философски рассудил Жак.

– А ведь ты прав, старина!… К чертям прожорливых коней и вороватых слуг!… я лучше заведу себе друзей!… Впрочем, один друг у меня уже есть,… ведь ты мне друг!?… – хлопнув Жака по плечу, резко спросил Кирьян.

– Да пожалуй, что друг!… ведь я таких дельных советов как тебе больше никому не давал!… – расплывшись в широкой, белозубой улыбке, мигом ответил Жак.

– Ну вот,… значит, я могу угостить тебя кружкой доброго вина!… И кстати, о еде,… дай-ка мне чего-нибудь перекусить,… но только не сладкого, а то у меня от пирожных маркизы кажется, уже изжога начинается,… думаю, окорок с розмарином подойдёт!… – потирая руки, оживился князь.

– Нет проблем, дружище,… окорок у меня есть, да и вина целая бочка,… так что отметим твой почин!… – вмиг откликнулся Жак и махом умчался на кухню за окороком. Кирьян тут же уселся за стол и блаженно потянулся.

– Ах, как же мне сегодня свезло,… всё прошло, как по заказу,… ну, что за чудесная страна эта Франция,… здесь поэтов любят, наверное, больше чем золото,… а за стихи платят воистину по-королевски,… жаль, у нас пока такого нет!… Ах, моя Рассеюшка,… как ты там без меня?… как-то государь себя чувствует?… небось, опять делом занят,… вот бы порадовался за мой здешний успех!… Эх, кабы не тот граф с его чрезмерной гордостью, жил бы я сейчас дома, а не в изгнании, и государю помогал… – опять затосковал Кирьян и вдруг в его сознании всплыли воспоминания о детских, полных горя слезах в глазах дочери графа.

– Да что же я натворил-то!?… оставил маленькое дитя сиротой!… Ах, надо было мне тогда государя послушаться и кончить всё миром!… Где-то ты теперь малое дитя?… что с тобой стало?… ох, как же я виноват перед тобой… – быть может, впервые за всё время в изгнании пожалел князь о той роковой дуэли. А воспоминание о слёзном взгляде маленькой графини теперь рвало его душу на части. Князь уже было чуть не расплакался, но тут как нельзя, кстати, подоспел Жак. Он принёс окорок и большой кувшин красного креплёного вина. Кирьян как остервенелый схватил кувшин и разом опустошил его до половины.

– Что-то очень пить захотелось… – переводя дух, просипел он и отхлебнул ещё один увесистый глоток.

– Да-да,… такое бывает от сладкого,… пей-пей, уж коли жажда мучает,… я ещё принесу,… мне для друга ничего не жалко… – как ни в чём не бывало, отозвался Жак и присел рядом с Кирьяном. От выпитого залпом вина у Кирьяна закружилась голова, и он тут же накинулся на закуску, чтоб слишком не захмелеть. А Жак меж тем продолжил развивать тему дружбы и конечно женщин. О чём же ещё, как ни о прекрасном поле, говорить одинокому мужчине. А вскоре к нему подключился и Кирьян. Он основательно закусил и теперь был готов к длительной беседе по любому поводу.