— Думаете, у меня получится? — тихо спросил О’Горман.
— У тебя не должно быть сомнений, сынок, — так же тихо ответил шаман.
— Да, — Дин поднял на него взгляд и кивнул. — Да, я хочу спасти его…
— Тогда слушай. Единственное, что ты должен — это забрать у него амулет перед тем, как сделать вызов Итхаква.
— Чтобы маниту не пытались помешать ему покинуть тело Эйдана…
— Да, ты прав. Когда это случится, ты будешь беззащитен перед Великим Духом. Но помни, в тебе есть сила. Она здесь, в твоем сердце, — он снова приложил руку к левой стороне груди молодого человека. Тот кивнул, и старик улыбнулся. — Тогда ступай, маленький вохитика*. Не говори ему ничего. Я буду молиться о том, чтобы духи помогли тебе.
Дин шагнул в сторону ирландца.
— Погоди…
Дремлющий распутал мягкую кожаную ленту, оплетающую серебристую косу. Узловатыми, артритными пальцами привязал к ней оба отданных новозеландцем пера и жестом подозвал его к себе.
— Я надеюсь, это хоть как-то поможет, — сказал он, завязывая ленту на шее Дина. — Ступай. Да хранят тебя духи.
— Прощайте.
Молодой человек коротко кивнул, потрепал по голове Хэнви и направился к «Крайслеру».
— Прощай, маленький вохитика, — прошептал шаман, провожая его печальным взглядом.
Они проехали больше половины мрачного елового тоннеля, когда Дин, наконец, решился нарушить гнетущую тишину:
— Все будет хорошо… — попутчик не ответил, только сжал зубы, яростно задвигав желваками. — Посмотри на меня, Эйд. Все будет хорошо, я знаю.
Эйдан криво усмехнулся и повернулся к нему.
— Да… конечно будет. — Он пристально всмотрелся в голубые глаза. — Что тебе сказал старик?
— Он… смотри на дорогу, Эйд, сейчас в дерево въедем! — воскликнул Дин, судорожно соображая, что ответить.
Ирландец вывернул руль, возвращаясь в едва заметную колею.
— Ты бы определился, куда мне смотреть — на дорогу или на тебя, — проворчал Эйдан и повторил свой вопрос: — Так что он тебе сказал?
— Его заинтересовал мой фотоаппарат, — солгал Дин, поправляя на груди «Canon». — Он хотел его купить, чтобы подарить Хоакину…
— Странно, что ты ему отказал, — фыркнул Эйдан.
— Ну… он мне очень дорог, — тихо произнес новозеландец, — на нем твои фотографии.
Тернер бросил на него быстрый взгляд и грустно улыбнулся.
— Куда теперь? — осторожно спросил Дин, решив сменить тему разговора. — И как от преграды избавляться будем? — он указал на поваленное мертвое дерево.
— К Сент Мэри, если ты не против, — ответил Эйдан, — а дерево сдвинем как-нибудь…
— Здесь бродит множество туристических групп…
Они стояли на той самой площадке, где всего несколько часов назад занимались любовью.
Была ли встреча с Дремлющим? Сейчас это казалось сном. Тяжелым, словно привидевшимся в горячечном бреду, сном. Единственное, что напоминало об этой встрече — это их ноющие спины и перепачканные углем руки. Им пришлось изрядно попотеть, чтобы убрать со своего пути упавшее дерево.
А еще два пера, связанных кожаной лентой.
Дин рассеянно коснулся импровизированного амулета и перевел недоуменный взгляд на попутчика. Причем здесь туристические группы? О чем он говорит?
— Ты можешь присоединиться к одной из них, — тихо продолжил Эйдан, глядя на озеро. — Я не могу тебя больше удерживать. Я вообще не имел права втягивать тебя во все это. — Он поморщился, словно от боли и повернулся. — Пора расставаться, Дино…
— Расставаться… — шепотом повторил Дин и хмыкнул. — Позволь спросить, что же ты собираешься делать дальше?
Ирландец глубоко затянулся почти докуренной сигаретой, сбил ногтем тлеющий огонек и, засунув окурок в пустую пачку, вздохнул.
— Я знаю, как оседлать свой шторм. — Он посмотрел вниз и грустно улыбнулся. — Все довольно просто…
Он замолчал и поддел носком кроссовка небольшой камень.
Проскакав с веселым стуком по серой поверхности скалы, камень достиг ее края и сорвался в пропасть. Несколько долгих секунд — и послышался далекий всплеск, ясно прозвучавший в вечерней тиши. Камень навсегда исчез под водной гладью Сент Мери.
«Нет, — подумал Дин, — я тебе не позволю. Ты не заслуживаешь этого, Эйд. Ты заслуживаешь жизни. Настоящей жизни, а я… что ж, я познал, что такое любовь и пережил годы счастья, которых у тебя никогда не было. Я хочу, чтобы и у тебя появился шанс это узнать. Только жаль, что, скорее всего не со мной… Господи, как же мне жаль».
Он сжал руку парня, притянул к себе, откинул с его лба темные кудряшки и всмотрелся в глаза цвета виски.
— Да, все просто, — негромко сказал он, беря в ладони его лицо и приникая к мягким губам. — Прости меня, Эйд, — прошептал он сквозь поцелуй, скользя руками по шее Тернера и нащупывая кожаный шнурок. — Прости…
Дин с силой рванул тонкую полоску. Она лопнула, оставив на шее ирландца красный след. Не медля ни секунды, Дин швырнул покореженный амулет в пропасть.
— Что?.. — задохнувшись, Эйдан с ужасом прижал руку к груди, — Что ты наделал?!
— Прости, но то, что ты задумал — не выход.
— Идиот… — прошипел ирландец, поморщившись от боли, пронзившей клеймо, и отнял руку — футболка быстро окрашивалась багровым цветом засочившейся из раны крови. — Идиот! — повторил он и оттолкнул Дина.
Мгновение они смотрели друг на друга, тяжело дыша, а потом Эйдан решительно дернулся к обрыву.
О’Горман успел его перехватить. Вцепившись в ирландца, он оттащил его от смертельного края и повалил на землю, прижав своим телом.
— Отпусти! — закричал парень, выворачиваясь и кривясь от боли. — Твою мать! Что ты делаешь?! Что ты делаешь?!
Дин запустил пальцы в темные кудряшки и вжал его затылок в каменистую поверхность.
— Освобождаю…
— Нет!!!
Из горла Тернера вырвался отчаянный вопль. Он зажмурился, закусив до крови губы и пытаясь спихнуть с себя попутчика.
— Смотри на меня! Смотри, твою мать! Ты, конченая тварь! Смотри! Я не боюсь! Я сам этого хочу! Смотри!!! Посмотри на меня, жалкий демон!
Тело ирландца прошила сильная судорога. Он забился, крича и хватая перекошенными губами воздух, сминая скрюченными пальцами серую толстовку на груди попутчика.
И вдруг обмяк.
Лицо, мгновение назад, искаженное гримасой страдания расслабилось, и на нем заиграла легкая улыбка. Но с каждой секундой эта улыбка становилась все шире, превращаясь в оскал хищника. Длинные ресницы задрожали, и Дин, не отрывая от них взгляда, сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду.
Эйдан распахнул глаза, пронзая ими, выворачивая наизнанку, уничтожая…
— Я тебя ВИЖУ… — прошелестели перекошенные ужасной и, одновременно (это же Эйдан!) прекрасной ухмылкой губы.
— Я тебя тоже, — выдохнул Дин, с отчаянной смелостью встречая черный взгляд Итхаква.
Эйдан открыл глаза и первое, что увидел — темнеющее небо с бледными точками загорающихся звезд. Пошевелившись и пошарив вокруг руками, он обнаружил, что лежит на каменистой поверхности. Легкий ветерок приятно обдувал лицо, щекоча лоб темной кудрявой прядкой. Он глубоко вдохнул, ощутив странное чувство свободы, и улыбнулся. Но счастливая улыбка ненадолго задержалась на его губах. Поперхнувшись ею, он повернул голову, всматриваясь в темный силуэт лежащего рядом человека, и приподнялся.
— Дино?..
Дин не ответил.
Эйдан быстро подполз к нему, откинул с гладкого лба поседевшую прядь и с замершим сердцем всмотрелся в открытые голубые глаза.
— Дино…
Новозеландец моргнул.
— Посмотри на меня, Дино. Посмотри на меня! — он встряхнул попутчика. — Ты меня слышишь? Пожалуйста, не молчи! Скажи, что-нибудь!
Взгляд голубых глаз скользнул по его лицу.
— Холодно…
Часто и сипло дыша, Дин сжал в ладони два пера. Они издали легкий треск и рассыпались мелкой ледяной крошкой, оставив на его груди только тонкую кожаную ленту. Молодой человек обвел взглядом нависшую над ними скалу, небо, и устремил глаза к озеру, тускло отражающему закатные отблески ушедшего дня.