Сказал и горько усмехнулся про себя: «На каком обратном пути? Для одного из нас этого пути не будет… для меня не будет».

Естественно он не озвучил вслух свои мысли.

Эйдан странно на него посмотрел, но промолчал и, взяв за руку, направился вниз по тропинке.

Она была едва различимой, заросшей и забытой. Спускаясь по ней, молодые люди несколько раз оступились, скользя кроссовками по мелким камушкам, хватаясь руками друг за друга, за колючие лапки елей, сдавленно матерясь и хихикая. У них все еще были силы и желание смеяться.

Через пару минут они выбрались на совсем уж крошечную площадку, надежно скрытую от посторонних глаз и восторженно осмотрелись, положив друг другу руки на плечи и невольно задержав дыхание. Великолепное озеро сверкало прямо под ними, отражая в своих чистых водах заснеженные вершины гор и лазурное небо с лениво плывущими белоснежными облаками.

— Два неба, — зачарованно произнес Эйдан, осторожно подступая к краю площадки, огороженной на удивление густым кустарником ростом им по пояс. Лишь в одном месте кустарник расступался, открывая каменный выступ, выдающийся над пропастью, словно нос корабля.

— Здесь высоко, — Дин потянул парня за футболку. — Не подходи близко, площадка ровная, не соскользнешь, но, кто знает — вдруг под этим выступом ничего нет, и он обвалится, не выдержав нашей тяжести?

— Он каменный, — с улыбкой возразил Тернер и усмехнулся, — Удивительно, что здесь вообще что-то растет.

— Все хочет жить, — задумчиво пробормотал новозеландец, глядя на сверкающую водную гладь.

Эйдан молча сжал его ладонь.

«Ты должен это увидеть. Ради памяти обо мне. И я хочу верить, что ты будешь не один. Кто-то очень близкий будет держать тебя за руку».

Наверное, Брайан был пророком.

Дин повернулся к ирландцу. Ни слова не говоря, запустил пальцы в буйные кудри и притянул его к себе. Время, в котором они были ограниченны, остановилось. Раз уж всему суждено так скоро закончиться, решил он, то пусть будет еще один миг этого неожиданного притяжения, возникшего между ними. Притяжения, дарующего нечто похожее на любовь и тепло. Притяжения, у которого, скорее всего, нет будущего…

Два силуэта в золотом свете вечернего солнца слились в один, плотно прижавшись друг к другу. Два одиночества, две настрадавшиеся души, два человека, отчаянно нуждающихся в любви.

Губы заскользили по жесткой щетине, жадно впитывая почти неощутимую дрожь и горячее дыхание.

— Я…

— Ничего не говори, — Эйдан не хотел слушать, не хотел верить, что все это может так скоро закончиться. Он хотел надеяться.

— …хочу быть с тобой…

У Эйдана вырвался всхлип. Прижавшись на мгновение к золотистому виску, он склонился к попутчику, вглядываясь в небесно-голубые глаза и почти касаясь его губ своими.

— Правда?..

Вместо ответа Дин прижался к его губам в отчаянном поцелуе и сразу отстранился, шумно выдохнув.

— Здесь? Сейчас?.. — прошептал ирландец, поняв его без слов.

— Здесь и сейчас…

«Потому что потом — никогда больше», — пронеслось в кивнувшей белокурой голове.

Мягко высвободившись из объятий, Дин снял серую толстовку, бросил ее на каменистую площадку и опустился, потянув за собой парня.

— У нас ничего нет, — тяжело дыша, пробормотал ирландец, припадая к открытой шее, нежно касаясь губами потемневших пятен, оставленных им ранее.

— Ничего и не нужно, — тихо ответил Дин, утягивая его в глубокий омут чувственного поцелуя.

Они быстро освободили друг друга от мешающей одежды, оставив нетронутой футболку Эйдана, и замерли, вздрагивая, наслаждаясь игрой легкого ветерка, ласково овевающего их разгоряченную кожу, желая насколько возможно растянуть момент этой пока еще невинной близости. Просто наслаждаясь теплом друг друга.

— Душ был очень кстати, правда?.. Как и этот «ловец снов», с ним как-то спокойнее, — шепот Дина, приправленный мягкой улыбкой, вывел Эйдана из сладкого ступора. Он согласно кивнул, завороженно рассматривая его лицо: чудесные обаятельные ямочки, веселые лучики в уголках добрых глаз, маленькую морщинку, залегшую между бровей.

— Как же мне повезло, что я встретил тебя… — прошептал Эйдан, кладя ладонь на теплую щеку. Он нежно провел пальцами по рыжеватой щетине и, немного хмурясь, осторожно дотронулся до свежего пластыря, закрывающего ранку на брови. — Прости меня, Дино… за все.

Дин взял его лицо в ладони.

— Прекрати извиняться. Не нужно. Ведь мне тоже повезло, Эйд…

Парень порывисто выдохнул и приник к его не зажившим губам, даря осторожный, напоенный нежностью поцелуй.

Дин был прав, в этот раз ничего не требовалось — их наэлектризованные желанием тела сами были источниками необходимой влаги. Но Эйдан не хотел, чтобы его попутчик испытал хоть малейший дискомфорт, только не сейчас. Отстранившись, он перевел дыхание и склонил голову набок, глядя в потемневшие, ставшие почти синими глаза. Дин чуть улыбнулся, опустил ресницы и запрокинул голову, целиком отдаваясь во власть ирландца. Парень медленно провел носом по выпирающим ключицам, пощекотал горячим дыханием золотистые волоски на тяжело вздымающейся груди и вдохнул пряный, одуряющий аромат такой же золотистой аккуратной дорожки. Оставив несколько легких поцелуев на россыпи маленьких родинок на внутренней части дрожащего бедра, он опустился ниже.

Дин запустил пальцы в темные непослушные кудряшки и застонал, когда горячий язык начал свои ласки, дополнительно увлажняя его тело.

— Эйд…

«Будь со мной, будь моим!..»

— Будь моим… — тихо выдохнул Эйдан, поймав обрывок его мысли, словно кусочек бумаги, подхваченный озорником-ветром.

Он приподнялся и навис над распростертым под ним попутчиком, вглядываясь в его лицо, покрытое мельчайшими капельками пота. О’Горман ответил долгим взглядом и без слов притянул его к себе.

Просунув руку под поясницу Дина, ирландец чуть приподнял его, оберегая от трения о каменистую поверхность, пусть и прикрытую толстовкой. Никакой боли. Не в этот раз. Пусть лучше на его руке останутся ссадины, но не на коже этого потрясающего человека. Целуя мягкие губы, он осторожно погрузился в горячее расслабленное тело.

Медленно, чувственно, трепетно. Совсем не так, как в мотеле, когда страсть захлестывала с головой, когда хотелось впиваться зубами до крови, доказывая этими метками свое право на обладание кем-то. Сейчас не было места звериной, необузданной страсти, замешанной на горьком одиночестве и алкоголе. Сейчас была нежность на грани слез, потому что Дин чувствовал — больше этого не будет, а Эйдан… он отчаянно цеплялся за надежду.

Медленно, чувственно, трепетно. На маленькой площадке между двух небес, с бегущими по ним белоснежными облаками, вдыхая прозрачный горный воздух, и растворяясь друг в друге…

Двигаясь плавно и глубоко, парень не ускорился даже тогда, когда волна сильнейшего наслаждения накрыла его и закрутила в своем слепящем водовороте. Захлебываясь в ней, он ощутил, как задрожал и выгнулся его любовник. Не открывая глаз, Эйдан нашел его губы и испил вместе с горячим дыханием долгий тихий стон…

«Я хочу быть с тобой…»

Судорожно вздохнув, Эйдан открыл глаза. Взгляд попутчика, цветом напоминающий раскинувшиеся под ними воды Сент Мэри, был устремлен мимо него, в небо.

— Дино…

Дин медленно перевел на него подозрительно блестящие глаза.

«Пожалуйста, скажи, что это не в последний раз. Пообещай, что все получится и мы будем вместе. Пускай это будет ложью, но я хочу ее услышать!»

— У нас все получится, Дино…

Съехав с основной дороги, молодые люди еще раз сверились с картой, испещренной подробными пометками Вихо — без них они никогда в жизни не добрались бы до цели.

— Кажется, мы на месте, — сказал Эйдан, указав на обугленное расщепленное молнией дерево, оплетенное диким плющом — их главный ориентир — от подножья которого начинался скрытый от посторонних глаз путь к дому Дремлющего.

Им предстояло пересечь лесной массив, раскинувшийся у самого подножия одной из гор, заключающей в свои каменные объятия часть прекрасного озера.