— Как скажешь, Рой.

Тот, кого назвали Фрэнки, убрал лезвие и Дин облегченно выдохнул, как оказалось преждевременно — руки парня тут же вцепились в его предплечья, скрутив их за спиной и не позволяя шевелиться.

С горящими опасным огнем глазами, Рой бесцеремонно снял с шеи Дина фотоаппарат. Покрутив его в руках, он уважительно хмыкнул:

— Хорошая игрушка… я постараюсь ее не сломать, — включив режим просмотра, он глянул исподлобья на напрягшегося новозеландца. — Где твой дружок?

— Какой дружок?

— Который был за рулем, — вкрадчивым голосом произнес водитель, переведя взгляд на маленький экран.

Дин облизнул пересохшие губы.

— Он мне не дружок. Он просто подвозил меня.

— Да?.. Правда?.. — Рой усмехнулся, разворачивая к нему Canon, — На своем члене?

Молодой человек взглянул на экран и поджал губы. Черт его дернул щелкнуть Эйдана лежащего на кровати, растрепанного, раскрасневшегося, с глазами, откровенно говорящими «я хочу тебя» и с умопомрачительной коварной улыбкой. Дин не смог сдержаться, решив запечатлеть на память это до одури соблазнительное зрелище. Он сфотографировал ирландца, сидя на нем верхом и откинувшись назад, чтобы захватить в кадр как можно больше, и не обратил внимания на то, что в этот предательский кадр попали его собственные колени.

— Бля-ять! Да они — педики! Ненавижу педиков! — обладатель биты сплюнул и неожиданно резво подскочил к Дину.

Бита ткнулась в живот, заставив молодого человека захлебнуться воздухом.

— Тони, ну что ж ты так? Ему же больно, — с издевкой произнес Рой. Схватив Дина за волосы, он оттянул в сторону воротник его толстовки и усмехнулся, брезгливо рассматривая яркие следы засосов, оставленные ирландцем. — По правде говоря, я тоже не люблю педиков, тем более таких охуевших… Вы выбрали не тот маршрут, мальчики, и зацепились не с теми. Сечешь?

— Не мы это начали, — прошипел О’Горман.

Рой кивнул и выпустил светлые волосы.

— И не вам заканчивать… — процедил он, аккуратно положил фотоаппарат на капот «Форда» усыпанный мелкой стеклянной крошкой, забрал из рук Тони биту и недобро рассмеялся.

Дин огляделся — стоянка была безлюдна, прийти на помощь некому, а до кафе, где должны были быть люди далековато. Даже, если кто-нибудь услышит его вопли, то не факт, что ринется спасать. Он был уверен — бравые ковбои с большими пушками и зубочисткой в зубах, вершащие правосудие направо и налево, обитают только в кино. Конечно, кто-нибудь может вызвать полицию, но к тому времени, пока служители порядка прибудут сюда, ему в лучшем случае отобьют почки, в худшем — размозжат череп или перережут горло.

Надо было срочно что-то предпринимать, если он хотел урвать еще немного от этой гребаной, опостылевшей жизни, неожиданно ставшей за последние сутки такой захватывающей: до отказа накачавшей его адреналином, взорвавшей его мозг и тело. Жизни, начавшей подавать надежды на лучшее.

Сжав зубы, Дин зажмурился. «Эйд, помоги мне! Я один не справлюсь!» — мысленно закричал он и резко откинул назад голову, отчаянно надеясь угодить затылком в лицо держащего его Фрэнки. Судя по сухому хрусту — попал в яблочко. Взвыв, парень выпустил его руки, схватившись за сломанный нос. Дин оттолкнул его и развернулся, чтобы рвануть к кафе, но не успел — тяжелая бита опустилась на его бедро, заставив вскрикнуть и упасть на одно колено. Задыхаясь от боли, пронзающей ногу, он поднял глаза на нависшего над ним Роя, четко понимая, что вот теперь ему действительно — конец. Ну, а раз конец, то и терять нечего. Зарычав, Дин бросился вперед, намереваясь нанести хоть один удар, прежде чем его раскатают по теплому асфальту.

Рой отшатнулся, но небольшой кулак смог достать его челюсть, оцарапав аккуратной серебряной печаткой с крохотным сапфиром — подарком Брайана.

— Ах ты, мелкий засранец… — прошипел Рой. — Держите его.

— Он сломал мне нос! — гнусаво завопил Фрэнки, пуская пузыри кровавых соплей и размазывая их по роже.

— Вот и держи его, мудак! — Рой ухватил Дина за отвороты клетчатой толстовки и швырнул в руки причитающего парня. — Тони, обдолбок ты конченый, очнись! Держите его за волосы, мать вашу!

Четыре руки вцепились в плечи и шевелюру Дина, подставляя его лицо под удар.

Эйдан рывком вскочил на постели, сверкая ярко-зеленым взглядом.

— Я вижу… Дин!..

Возникшая перед глазами картина повергла его в ужас. На разбитую машину было плевать, но Дин… Он увидел слишком много красного цвета на клетчатой толстовке и в светлых волосах своего попутчика, неподвижно лежащего на земле…

— О, нет… пожалуйста, нет!..

Он мог только надеяться на то, что увиденное — это не уже свершившийся факт.

«Эйд, помоги мне! Я один не справлюсь!» — услышал он отчаянный крик, мысленно посланный Дином, и сам чуть не заорал от облегчения. Жив. Дин жив.

— Держись, пожалуйста! Я уже лечу! — послал обратный сигнал Эйдан, с бешено бьющимся сердцем выпутываясь из одеяла.

Рванувшись к двери, он вовремя притормозил, чтобы не выскочить на улицу сверкая яйцами, и, чертыхнувшись, бросился к рюкзаку. Сдавленно матерясь, теряя драгоценные секунды, Эйдан вывернул его содержимое на пол, схватил старые полинявшие треники и поскакал к двери, на ходу просовывая ноги в растянутые штанины. Каким-то чудом он умудрился не запутаться в них, и подстегиваемый яростью и паникой пулей выскочил из домика, сразу метнувшись к стоянке. О том, чтобы обуться, он даже не подумал.

— Ты сломал нос Фрэнки и посмел ударить меня, сучонок?.. — водитель пикапа задумчиво посмотрел на биту, аккуратно приставил ее к крылу «Форда» и провел ладонью по лицу, с удивлением взглянув на нее. — Ты поцарапал меня…

Стремительно выброшенный кулак должен был расплющить нос Дина, но молодой человек успел среагировать, отдернув голову и оставив в руке одного из парней клок светлых волос. Удар пришелся в подбородок и рот новозеландца мгновенно наполнился металлическим вкусом крови, хлынувшей из разбитой нижней губы.

— Я сказал, держите его! — заорал Рой, в ярости вновь хватаясь за биту и замахиваясь.

Удар был не настолько сильным, чтобы Дин потерял сознание, но достаточным для того, чтобы рассечь левую бровь и немного оглушить, заставив его обмякнуть в чужих руках.

— … теперь мы в расчете, так и быть, — услышал он сквозь колокольные переливы и истерический хохот Тони, звучащие в голове. — Но ты так и не сказал, где же твой дружок? Я жду.

Дин разлепил веки.

— Пошел на хер… — прохрипел он, смаргивая с ресниц залившую левый глаз кровь.

— Врежь ему еще по яйцам, — в возбужденном голосе Тони сквозил интерес жестокого ребенка, наблюдающего за судорожными подергиваниями мухи с оторванными крыльями, и желающего знать, каким еще извращенным способом можно ее помучить, прежде чем она задерет лапки кверху.

— Заткнись, — бросил ему Рой и, приподняв подбородок новозеландца рукоятью биты усмехнулся, заглядывая в голубые глаза. — Не выебывайся, парень. Я могу покалечить, а то и вовсе прибить тебя, но мне этого не очень хочется — я добрый. К тому же ты по большому счету ни в чем не виноват — не ты был за рулем. Мне нужен твой приятель. Я бы с большим удовольствием пообщался именно с ним.

— Пошел на хер, — повторил Дин, сплюнул кровь на пыльный ботинок Роя и рассмеялся.

Водителя пикапа перекосило от бешенства.

«Вот теперь мне точно трындец», — улыбаясь, подумал Дин, провожая взглядом биту, взметнувшуюся вверх, безучастно, словно со стороны наблюдая за тем, как она собирается обрушиться на его голову сошедшим с орбиты астероидом. Но она не обрушилась. Не успела.

Все трое не заметили ирландца, сосредоточенные на увлекательном процессе истязания беспомощного светловолосого парня.

— Я здесь… — прошипел Эйдан, перехватив руку Роя. — Ты хотел меня видеть, козел?

Водитель пикапа растерялся всего лишь на долю секунды, но Тернеру хватило этого, чтобы вывернуть ему кисть и заставить выронить биту. В следующее мгновение они сцепились, напоминая разъяренных котов, пытаясь дотянуться до горла друг друга.