Вместо этого, двое крепких санитаров довольно грубо приказали ей замолчать, затем пришла медицинская сестра, чтобы взять кровь из вены и ввести внутривенное успокоительное.

Улучив подходящий момент, Маргарита с силой схватила за руку женщину в белом халате, но хорошо обученная сотрудница вовремя дала знак охране, и девушка снова была накрепко привязана к кровати.

Маргариту оставили одну, и через закрытые двери своей палаты, места заключения против её воли, она слышала, как профессор Клейтон требовал от своего персонала как можно скорее предоставить ему результаты исследований её крови и крови плода её чрева. Он ещё что-то говорил о том, что в её ДНК сокрыт ключ к разгадке секрета эволюции и успеху дела всей его жизни, что девчонка не появилась бы на свет без результатов его научных изысканий, без его гения - а значит, и принадлежит девчонка ему, в компенсацию за те девятнадцать лет, что его водили за нос, отобрав надежду и веру в успех его дела. Пусть её сила искусственно инициирована, но она пробудилась, а теперь, когда девчонка беременна, этот феномен представляет двойной интерес для изучения наследования способностей.

Маргарита смутно понимала, о чем он говорил, да и не слушала уже дальше. После нескольких безуспешных попыток посильнее дернуть руками и ослабить ремни, она решила успокоиться и пойти другим путем: медленными аккуратными движениями она проворачивала сначала одну, затем вторую руку, пока наконец не смогла вновь ощутить свободу в руках и пошевелить онемевшими пальцами. Осторожно поднявшись и сев на кровати, девушка принялась расстегивать ремни на ногах. На чувствительной коже жесткие ремни оставили нездоровые синяки, продолжавшие болезненно ныть даже после того, как она принялась активно растирать их. Опустив ноги на пол, Маргарита ощутила холод и твердость кафеля.

На все крики девушки, её просьбы и мольбы, дверь ей так и не открыли, Обессилев и разбив пальцы в кровь - даже тогда она не собиралась сдаваться. Между её окровавленных пальцев начинали плясать зарождающиеся языки яркого пламени. И словно в насмешку над всеми её попытками, сработала дымовая сигнализация, и с потолка обрушился поток воды, с головы до ног обдав Маргариту холодной водой, а за дверью кто-то неприлично захохотал, потом чертыхнувшись начал открывать дверь её камеры (именно камеры, так решила для себя Маргарита). Гнев закипал в хрупком девичьем теле горячей волной, и открывших дверь она встретила обрушившимся на них шквалом огня. И это была последняя капля для ранимой психики - перешагнувшая через обожженные тела, это была уже не Маргарита, но кто-то только с её внешностью. Даже собственные мысли, испугавшись, разбежались, и в голове не осталось ни одной. Её путь можно было проследить по запаху дыма и догорающим линиям на полу. Маргариту уже не волновали те люди, которые не успели укрыться от её разрушающей силы, её уже больше ничего не волновало. Она шла, просто шла вперед, не помня - кто она, зачем она здесь и куда идет. Внутри всё заполнила черная пустота, и хотелось только разрушать и убивать, сметать любые препятствия со своего пути. И плевать на живых - они лишь жалкие букашки, пыль под её ногами. Она понимала и чувствовала одно - уже ничего не будет, как прежде... А внутри всё болело и пекло.

А в нескольких кварталах от пылающего здания научно-исследовательского центра парамедики и полицейские осматривали оставленный автомобиль с бесчувственным телом светловолосой девушки. Ни какие реанимационные мероприятия не могли вернуть совсем ещё молодую женщину к жизни, а причины смерти на первый взгляд здорового юного организма заставили поломать голову бывалую команду неотложной помощи.

Марк вместе со своим отцом, используя демонический дар мерцания, переместились недалеко от возбужденной толпы, скучившейся вокруг брошенной машины парня. Им сильно повезло, что люди, занятые наблюдением за безуспешными попытками медиков оживить и заставить снова дышать златовласую девушку, не заметили их появления. Иначе - не избежать им лишних и совсем не нужных сейчас вопросов.

В девушке Марк узнал Даниэллу и резко побледнел. Картины печального прошлого вновь вставали перед его глазами кровавой пеленой. Юноше пришлось опереться о плечо отца - слава Богу, никто снова не обратил внимание на излишне впечатлительного молодого человека. Не в силах дольше наблюдать, он кинулся к златовласой, расталкивая людей. Он не слушал и не понимал, о чем его спрашивали: в голове горело одно - он снова не смог их защитить, снова потерпел позорное поражение. Как и в той прошлой жизни, печальное бремя которой он, как одержимый, хотел побороть. Она снова умирала у него на руках, а он мог только прижимать её неподвижное тело к себе, тихо скуля и никого больше не подпуская к ним, задыхаясь, глотая собственные слезы.

Среди толпы Марк разглядел зеленые глаза Питера и его искаженное болью лицо. А у него в словарном запасе не было таких слов, чтобы утешить старшего брата Даниэллы. Он покачал головой и опустил глаза, полные невыплаканных слез по утраченному.

Пока Питер отвечал на вопросы полиции, внимание Марка привлекло ещё кое-что:

- Что это за дым? - парень поднялся при помощи отца, всматриваясь в нависший со стороны парка туман, - Там что-то случилось? Это пожар?

Маргарита брела прочь от дымящегося здания в одной изорванной сорочке и босиком ступая по холодной земле промозглых осенних улиц, на её запястьях и щиколотках видны были следы связывания, её длинные волосы были спутаны. Устрашающая и дезориентированная - всем своим видом она походила на совершенно безумную. Шлейфом за ней стелилась выжженная дорога.

- Марку, зупинися! - Лев Витриченко схватил сына за рукав, но не сумел удержать, Марк смог вырваться, пришлось попытаться повторно, почти насильно удерживая изворачивающегося юношу, - Куди ти лізеш поперед батька в пекло, чи ти не бачиш, що дівчина несповна розуму?

- Тато, але то ж наша Маруся, - горячо возразил отцу парень, всё внутри него протестовало этому осознанию.

- Ні, то вже не вона. То вже не та дівчина, яку ти знав раніше, то - Чорна Троянда, - Марк увидел пустой взгляд Маргариты и с ужасом понял, что отец прав. Он вспомнил "Черную Розу" при темном дворе - её чужой, холодный и ожесточенный взгляд и смертоносный кнут в её нежных руках, и внутри всё похолодело от страха и безысходности.

- Маруся, это же я, Марк. Ты помнишь меня? - но даже когда он приблизился к ней, она продолжала не узнавать его, ожесточенно мотая головой, и только мутные слезы оставляли мокрые дорожки на её грязном лице. И страшно было признаться самому себе в своем бессилии спасти ситуацию. Вторую он тоже не спас - и понимание этого давило непосильной тяжестью. Опять ему приходится терять тех, кем дорожит.

Джон наблюдал пугающе тяжелым взглядом, машинально сжимая-разжимая пальцы рук. Лаура не позволила ему вмешаться, когда он рвался кинуться, обнять и успокоить любимую женщину. И выть хотелось от желания оказаться там, рядом с ней, где он должен был сейчас стоять и поддерживать Маргариту, а не другой мужчина, пусть это и был Марк. Или как раз особенно потому, что это был именно он? И ревность кольнула острой иглой. Они и сейчас оставались близки, и у них было общее прошлое - только для них, к которому Джон не имел отношения. И просто - Марк был гораздо моложе и объективно, привлекательность и сила духа юноши не нуждались в каких-либо дополнительных доказательствах, а в его глазах он прочел, что трепетные чувства к маленькой брюнетке будут жить в сердце молодого человека ровно столько, сколько будет жив он сам.

- Месье, как хорошо, что вы здесь, - мужчина нервно дернулся, когда его окликнула маленькая цыганка, и несколько раз моргнул, чтобы настроить зрение и смахнуть подступившие слезы с ресниц, - Моя мать велела мне непременно найти вас, сказала, что вы нуждаетесь в помощи. Ещё она сказала отдать вам это, - девочка протянула ему ту самую монетку, что он когда-то подарил ей, и которую она всё это время бережно хранила - один из Талисманов Судьбы, мощных артефактов, исполняющих одно, самое сильное желание чистой души..