– Нельзя быть красивой. Дьявол полюбит тебя и заберет твою душу, и тебя сожгут на костре.

– Сожгут на костре?

– Да, как фрау Марту и твоего отца.

Девочка окаменела.

– Я боюсь – прошептала она. – Я не хочу гореть на костре. Я не хочу быть красивой! Я вырву свои волосы, – с этими словами она схватила в кулак волосы и стала тянуть их изо всех сил. Клок волос остался в руке.

– Не надо, милая моя, – остановила ее мать, – я смазала их такой мазью, что они сами к утру выпадут, и я вымою тебе голову. А сейчас пошли, поспим, милая.

Они уснули, крепко обнявшись. Над деревней вставало солнце.

Фриц не спал всю ночь. Он пытался понять увиденное. «Что делала Гретхен? Может, ее дочь заболела, и она ее лечила, как и меня? А если нет? Если она хочет причинить зло дочери? Ведь Вольфганг оказался слугой дьявола. Может, Вольфганг хотел и душу безвинного ребенка передать дьяволу, а жена ему помогала? Что же делать? Как спасти душу ребенка и самой Гретхен?»

Он не знал как, но был уверен, что их души надо спасать. Тела их принадлежат дьяволу, но души можно спасти. Надо сообщить бургомистру, наконец, решил он. Пусть передаст Гретхен с дочерью инквизиции.

Фриц пришел к бургомистру домой. Он рассказал ему всё, что видел.

– Надо спасать их души! Ведь Вольфганг оказался слугой дьявола! Не зря же его сожгли! – заключил он свой рассказ.

В это время в комнату вошел сын бургомистра. Увидев Фрица, Конрад встревожено взглянул на отца:

– Что случилось?

– Фриц думает, раз Вольфганг был слугой дьявола, то его жена – ведьма, и надо передать ее инквизиции.

– Нет! Нет! – вскричал Конрад. – Гретхен не может быть ведьмой.

– Пусть это установит инквизиция, – не соглашался Фриц. – Пусть ее бросят в реку, и если она выживет, то ее оправдают, а если она признается, то ее надо сжечь, а дочку спасти от дьявола. Ведь Вольфганга сожгли.

– Может, ее дочь заболела, и Гретхен просто лечила ее, – уговаривал Конрад. – Разве ты забыл как она и тебя вылечила?

– Не забыл! – воскликнул Фриц. – Я ей благодарен, но теперь надо спасать ее душу, раз тело во власти дьявола. Ведь муж ее стал его слугой, и Гретхен теперь – ведьма.

– Гретхен не ведьма, и муж ее не был слугой дьявола! – закричал Конрад.

Бургомистр вздрогнул от этих слов, Фриц смотрел на Конрада испытующим взглядом.

– Ты хочешь сказать, что инквизиция ошиблась и сожгла невинного?

– Что ты, Фриц, инквизиция не ошибается! – вместо сына ответил бургомистр. – Инквизиция не ошибается, но в нашей деревне больше нет слуг дьявола. Нельзя, чтобы в нашей деревне еще кого-то сожгли. Тогда инквизиция решит, что вся деревня попала под власть дьявола и сожгут всех.

Фриц задумался. Он молча смотрел на бургомистра и его сына.

– Нельзя Гретхен передавать инквизиции, – на этот раз тихо сказал Конрад.

Фриц ничего не ответил и направился к выходу. На пороге обернулся и с видом человека, который понял нечто важное, посмотрел на Конрада:

– Ты защищаешь ее, – сказал он. – Я видел, как ты ее успокаивал. Это ты – слуга дьявола. Ты дружил с Вольфгангом.

С этими словами Фриц быстро вышел, дверь за ним закрылась. Бургомистр с сыном стояли, не в силах пошевелиться.

– Что делать, отец?! Он же напишет донос! – в отчаянии произнес Конрад.

– Молиться, – ответил бургомистр.

Солдаты инквизиции пришли вечером. Впереди шёл Фриц.

Когда епископу доложили, что из деревни доставили сына бургомистра, он спросил:

– Только сына?

– В доносе указан только сын, – ответил солдат.

– Надо арестовать самого бургомистра, его жену, детей и слуг. Я же говорил, что если появилась одна ведьма, то дьявол захватит всю деревню. Арестуйте также тех, кто приходил к бургомистру в последние дни.

– Среди последних есть и Фриц.

– Кто это?

– Он написал донос.

– Это не имеет значения. Дьявол хитер и принимает множество обличий, чтобы скрыть свои поступки. Фриц мог написать донос, чтобы его самого не заподозрили в связи с дьяволом. Арестуйте его вместе с женой и детьми.

Подумав, епископ приказал:

– Возьмите солдат. Арестуйте всех.

Солдаты вошли в деревню с двух сторон. Одна группа направилась к дому бургомистра, другая – к дому Фрица.

Вскоре в обоих домах раздались крики и плач детей.

Солдаты собрали на площади человек двадцать. Повели их, избивая. Подгоняли криками: – Слуги дьявола! Гореть вам на костре!

Гретхен с дочерью смотрели из окна, как вели арестованных. Соседи вышли из домов, криками встречали процессию, бросая в нее камни.

Девочка дрожала и крепко прижималась к матери.

– Нас тоже заберут, да? Нас сожгут на костре? Потому что мы красивые?

– Нет-нет, доченька, нет! Ты уже не красивая, тебя не тронут.

Гретхен внимательно осмотрела гноящийся левый глаз дочери. Сняла платок и осмотрела голову, покрытую язвами. Кое-где торчали клочья волос.

– Не болит? – спросила она. – Скоро заживет.

– И у меня снова будут красивые волосы? – неожиданно обрадовалась девочка.

– Нет, больше у тебя не будет красивых волос, но зато дьявол не тронет тебя и тебя не сожгут как ведьму.

– А ты? Мама, почему ты осталась красивой? Ты не боишься?

– Я думаю, что мне уже не спастись. Все знают, что я красивая. Слушай меня внимательно. Когда за мной придут солдаты, – ты спрячься, а потом беги из деревни, чтобы тебя не нашли. Тебя теперь никто не узнает.

– А куда мне бежать?

– Беги в лес. Ты же не заблудишься в лесу и не побоишься. Помнишь, ту дорогу, по которой последний раз шли? Иди к нашему шалашу. Там отец оставил мешок с хлебом и яблоками. Есть там и другая еда. Воду бери из ручья, к реке не спускайся, чтобы тебя никто не увидел. Живи там, пока не кончится еда.

Гретхен замолчала.

– А когда кончится еда? Что мне делать? – дочь смотрела на нее в ожидании ответа.

– Когда закончится еда, – иди в дальний монастырь. Помнишь, мы ходили туда втроем прошлой осенью?

– Помню.

– В монастыре никому ничего не рассказывай.

– Вообще никому ничего? Может, мне вообще не разговаривать? Может, мне онеметь?

– Онеметь ты не сможешь, доченька. Просто старайся не разговаривать с людьми. А в монастыре будь послушной, трудись, молись и, может быть, красота опять к тебе вернется и станешь ты краше прежнего, когда людей перестанут сжигать на кострах. Когда подрастешь, покинь монастырь. Иди дальше на север. Пройдешь долгий путь до Королевской горы. На вершине горы увидишь замок. Кёнигсберг. Там же будет Кирха Юдитт. В тех местах начнется новая жизнь. Никогда не покидай Королевскую гору. Замок. Кирху Юдитт. Они сохранят тебе жизнь.

Епископу доложили, что привели арестованных. Он лично пошел проверить, кто именно стал слугой дьявола.

Обойдя всех, спросил у охранника:

– А где красивая женщина и девочка? В этой деревне живет самая красивая женщина с дочерью. Приведите их немедленно!

Солдаты ушли и к ночи вернулись с Гретхен.

– А где девочка? Где ее дочь? Почему не привели?

– с негодованием набросился на солдат епископ.

– В доме не было красивой девочки. Была только какая-та слепая, плешивая уродина, – объяснил солдат.

– Ведите, ведите эту уродину! – кричал епископ. – Дьявол принимает множество обличий!

Солдаты инквизиции вернулись в деревню, но девочку не нашли. Никто больше не видел Эльгу. Ни в деревне, ни в ближайшей округе. Нигде.

Всех арестованных сожгли в один день. Крики на площади раздавались несколько часов, пока дым от сырых дров поднимался к ясному, голубому и чистому небу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.