Сбежал Малобуд, тварь.

Сбежал к Радомиру, я этого и боялся. Предатель это генетика, предателя бесполезно прощать и давать ему второй шанс, он никогда не исправится, ибо у таких людей нет понятия ни совести ни чести. Иудино племя.

Я долго не думая наказал совершить тихий розыск беглецов в земле своего брата Радомира, и потихоньку нанять людишек охочих до серебра что бы выкрасть беглецов или прибить втихаря. При чем заплатить не от моего имени, а от имени бургундского короля. Бургунды давно на Радомира взъелись, вот я и подумал, что будет неплохо наказать перебежчиков, да и братца лишить носителя государственных секретов. А то не дай боги, освоит Радомир сам плавку руды и останусь я в этих болотах без качественного метала. На одной болотной руде не проживешь.

А тут еще и в Полоцке бунт стал назревать, опять мастеровые да купчишки стали плакать о непомерных требованиях царя, да о неприличном поведении дружины.

Старейшины просто умоляли меня придумать какую либо войну, и на ту войну спровадить буйных дружинников. Ну я конечно внял их просьбам и потребовал серебра на морской поход. С какой радостью полоцкие людишки клепали огненные бревна и баллисты для оснащения новых чаек, тут даже ударники коммунистических строек позавидовали бы. Вот что такое мотивация, она просто чудеса творит.

Когда доносчики сообщили о самых говорливых людишках, я порешил готовить ритуал отбытия дружины в большой поход.

В дубовой роще, где уже пять лет стоял истукан молниерукого бога Перуна перед каждым походом по совету моих воевод мы приносили кровавую жертву, то есть забивали быка, смазывая губы истукану кровью, а потом мы собственно пили, веселились и жрали жаренное мясо убиенного быка.

И вот теперь старейшины, по науськиванию неизвестных недоброжелателей пытались сбагрить меня подальше от Полоцка в очередной поход. Я подготовился к представлению. И узнал имена троих самых гнусных уродов, что распускали слухи о том, будто бы подлые гунны нашего царя подменили и вместо смелого и отчаянного Чеслава подослали трусливого голубоглазого самозванца.

Да еще воеводы мои гундели всё время. Мол не отпускай царь людей к Радомиру, переманит он наших людишек, и останемся мы без дружины, а чего хуже так и надумает братец мой отобрать мое царство государство, и приведут мои бывшие дружинники ворогов на нашу землю, так как воины идут не за царем, а за силой. А сидючи в Полоцке ты силу воинам не покажешь, силу мол нужно в делах ратных показывать. Дружина мол идет не за трем, кто сидит на троне и злато под себя подгребает, а за тем, кто впереди строя мечем булатным разит рать неприятельскую.

Вобщем братва, то бишь дружина готова выдать своему царю черную метку. Типа ты царь того, не зарывайся нам в поход надо, ну очень надо, а то там девки Римские не топтаные и золото ничейное лежит, непорядок. А если не хочешь на Рим, то пошли на Константинополь. А что там тоже золото есть.

Не, неа!

Нет, парни, мне на Константинополь нельзя, с кем я тогда торговать то буду, если уроды мне Византию разграбите.

Лучше уж на Рим, там все равно бардак, и в том бардаке можно достаточно легко разжиться золотишком, не ожидая серьезного сопротивления немаленькой армии.

Всё святилище Перуна было огорожено и имело всего один вход и один вход.

На входе я поставил двух дружинников и писаря. Всех мужчин Полоцка я наказал гнать в святилище для совершения жертвоприношения. Ну все и пришли, люди думали, что мы опять быка резать будем, а потом опять бухать и пить всю ночь, а с утра все дружинники во главе с бесноватым царьком свалят в поход.

Ага, щаз, я в поход конечно пойду, но вы суки мутные меня долго помнить будете.

На входе каждому мужу выдавали маленькую табличку, а писарь выводил на этой бирке имя посетителя. Когда в загон вокруг идола вошли почти три сотни мужчин, жителей Полоцка я пнул жреца и тот выйдя в центр начал свою песнь и пляску вокруг идола. Потом жрец поднял руки в верх и о чем то начал спрашивать небеса. Жрец рычал, скулил и как будто бы умолял небесных жителей о чем то. От такого представления все перепугались до усрачки, даже я. Хотя я конечно знал, что этот юродивый может и не такие театральные сценки показывать.

Вот в установленное время жрец рухнул на колени и склонился перед идолом Перуна. Постояв так несколько мгновений жрец встал и на трясущихся ногах подошел к сидящим отдельно старейшинам.

- Перун, бог воинов гневается на нас - завопил жрец - будто не исполнили мы волю его и вместе с золотым всадником не вошли в город Ром. Теперь же нам наказание будет. Три лета не будет рождаться зерно на полях, и три зимы морозы будут стоять такими лютыми, что все звери уйдут из наших лесов.

Толпа загудела, все присутствующие прямо здесь и сейчас получили ясное подтверждение тем слухам, что гуляли уже целую луну по Полоцку.

- Боги наказали дружине в три сотни человек идти в поход и завершить недоделанное Аттли - продолжил свое вещание жрец - также боги требуют к себе трех достойных мужей, что будут прислуживать Перуну в небесных чертогах.

Народ зашумел громче, а я все это время сидел задумчива аки древнегреческий мыслитель, даже руку под подбородок подставил и брови свел.

Думали шушукались и совещались и старейшины, типа мои бояре. Потом они что-то решили и вытолкали перед мои ясные очи своего представителя.

- Кхе, кхе - вывел меня из задумчивости плюгавый мужичок - прости нас царь, но не в силе мы противится воле богов, сам ведь слышал, требует Перун себе троих слуг в царство небесное.

- Слыхал, слыхал - задумчиво произнес я, как бы не веря в предсказание жреца - только думаю что в новом походе мои воины проявят не меньшую храбрость в боях чем было ранее, и многие из дружинников попадут на небеса, где станут служить богам. Так почему здесь и сейчас мы должны дать трех слуг?

Я посмотрел на старцев, потом обвел взглядом всех присутствующих.

- Может подождем первой битвы и уже там на поле бранном определим, кто из смертельно раненных воинов достоин служить Перуну?

- Нет, что ты - завопил жрец - воины не могут быть слугами. Воины, что с честью примут смерть на бранном поле, они есть братья младшие бога войны, славного сына Сварога молниерукого отважного Перуна и будут сидеть с ним за пирственным столом, а те кто замарает свою честь в бою и помрет как трус, так такие недостойные собаки богам не нужны, таким недостойно быть в чертогах небесных, а место им в помойной яме.

- Так что ж вы предлагаете? - переспросил я.

- Тут присутствуют самые достойные мужи града Полацка - проговорил старейшина - пусть каждый испытает свою судьбу. Пусть каждый попробует достоин ли он быть слугой в чертогах небесных.

Я кивнул.

- Ну что ж, раз вои не могут быть слугами то выбор достойных проведем среди простых мужей города Полоцка. Пусть каждый из вас бросит табличку со своим именем в мешок и испытает свою удачу.

В центр полянки тут же вынесли большущий мешок, и передали его жрецу, а тот двинулся вдоль ошарашенных людей требуя бросить сою табличку в мешок.

Все это действие заняло достаточное время, и толпа гудела не переставая, обстановка накалялась и требовала своего разрешения.

Когда все таблички были брошены, жрец завязал мешок, и с песнями да плясками опять стал ходить вокруг идола. После третьего круга жрец остановился, потом с протянутыми руками медленно пошел ко мне.

- Сделай выбор сварожич, избери троих достойнейших мужей.

- Может выбор сделают старейшины? - я посмотрел на лавки своих бояр, но те отрицательно замотали головами.

- Кому еще позволено делать такой важный выбор, как не внуку самого Сварога - прогундосил один из стариканов - тебе царь доверили боги пригляд за землей нашей, тебе и избирать достойнейших.

Я встал со своего кресла, что по непонятному недомыслию называлось троном и подошёл к жрецу, что так и стоял с протянутым в руках мешком. Потом я посмотрел на идола, поднял голову вверх, а все присутствующие по инерции тоже стали пялится в небеса, стараясь в проплывающих облаках увидеть какой то сигнал. Я его увидел и качнув головой решительно засунул руку в мешок, вытащит одну табличку и бросил её к ногам идола, потом проделал то же самое еще два раза. Затем не смотря на упавшие таблички развернулся и пошел назад к своему креслу. Таблички с нужными именами своих недоброжелателей я заранее засунул под куртку у кисти руки, и в мешке только повернул руку и нужная табличка тут же падала мне в ладонь.