- Ты сегодня на удивление молчалива, - усмехнулась Миллс, когда они выехали за ворота церковной ограды.

- Просто навалилось много дел, и я подумываю на эти выходные отпустить Генри с Дэвидом в Глазго, чтобы пацан хоть немного развеялся. Из меня получается скверная мать, я учусь этому с нуля и, признаться, совсем не была готова к тому, что в моей жизни появится ребёнок, иначе бы хоть пару книг прочла об этом. Мне кажется, из-за моей работы Генри не дополучает моего внимания. Но он с таким пониманием ко всему этому относится, словно ему не десять лет, а гораздо больше, - собравшись с мыслями, на одном дыхании выпалила Эмма.

- Я всё забывала сказать тебе, что уже успела познакомиться с Генри, - кивнула головой брюнетка.

Свон с удивлением воззрилась на свою спутницу.

- Это случилось незадолго до того, как ты пришла ко мне, - пояснила Реджина. - Я курила на балконе и выронила зажигалку, а Генри нашёл её и вернул мне.

Эмма с такой нежностью улыбнулась, что Миллс невольно залюбовалась её профилем. Словно поймав себя за чем-то компрометирующим, Реджина резко отвернулась и посмотрела на дорогу.

- Он рассказал мне, что ты усыновила его, когда умерла его мать.

- Да, это так. Я оказалась единственным опекуном мальчика, указанным в её завещании.

Эмма почувствовав на себе любопытный взгляд пассажирки, неопределённо махнула рукой и, немного поколебавшись, пояснила:

- Мы были очень близки со Старлой, а потом… Она ушла от меня и, как выяснилось позже, просто не хотела впутывать меня в свои страдания. Она умерла от рака.

- Сочувствую, - выдохнула Миллс. - Я думала Церковь осуждает однополые отношения?

- Порицаем грех, а не любовь. То есть, прелюбодеяние. Англиканская Церковь даже венчает однополые пары.

Реджина откинулась на спинку пассажирского кресла. Она и представить себе не могла, что всё окажется настолько легко. Значит, тогда Свон действительно пялилась на её ноги, и ей это не показалось. А то, как она залилась краской, когда узнавала номер телефона… Это лакомство буквально само шло к ней в руки, оставалось лишь развернуть красочную обёртку и положить в рот содержимое. Интересно, какая начинка у этой конфетки? Реджина почему-то даже не сомневалась, что придёт в восторг, когда её распробует. Осталось лишь довершить задуманное на сегодня.

***

Реджина вышла из кабинета с мрачным рентгенологом. Он протянул вскочившей с кресла Свон снимок лучевой кости левой руки.

- У меня неприятные новости для вас, - скривил губы врач.

- Что случилось? - настороженно нахмурилась Эмма, принимая из его рук снимок.

- В прошлый раз, по всей видимости, мы не заметили скрытую трещину в лучевой кости, и это привело к небольшому смещению. Я сейчас отведу мисс Миллс к ортопеду, где ей вправят руку и переложат гипс, и вам придётся ещё как минимум три недели проходить в нём.

Эмма сокрушённо покачала головой и попыталась взглядом подбодрить невезучую пациентку, но та, как назло, смотрела исключительно на носки своих зимних сапог.

Заплатив рентгенологу за тот бред, что он нёс перед священником и за фальшивый снимок, она так же раскошелилась потом и перед ортопедом, который за закрытыми дверями своего кабинета объяснил Реджине, что без физиотерапии загипсованная рука будет заживать дольше, но зато все три последующих недели Миллс сможет легко симулировать смещение в лучевой кости. Получив свои деньги, врач не задавал лишних вопросов и лишь с большим энтузиазмом навешал наивной Свон, не разбирающейся в медицинской терминологии и переломах, всякой чуши на уши. Реджина была более чем довольна результатом своих махинаций: одни только полные искреннего сочувствия и заботы зелёные глаза стоили потраченных денег, ну, а возможность добраться в скором времени и до других частей тела этой доверчивой идиотки с лихвой окупала необходимость как минимум три недели таскаться с гипсом. Хотя врач за лишнюю доплату и постарался минимизировать все последующие неудобства. Теперь оставалось только выгодно разыграть карту, но здесь Реджина Миллс даже не сомневалась в успехе. Уж слишком одержимо священник подставляла свой хребет всем желающим на нём прокатиться.

Они уже почти дошли до выхода из больницы, когда брюнетка встала как вкопанная, заметив мать Киллиана Джонса рядом с доктором Вейлом. Женщина была бледной, с покрасневшими от слёз глазами, и, казалось, не понимала происходящего вокруг, блуждая взглядом по отделению, и невпопад кивала головой, пока Виктор Вейл пытался ей что-то объяснить. Поджав губы, Реджина направилась к Алисе Джонс, оставив Свон недоумённо смотреть ей вслед. Когда замученный и отрешённый взгляд женщины встретился с карими глазами подошедшей к ней, тень узнавания мелькнула на бледном лице страдающей, и, оттолкнув доктора, она кинулась к Миллс.

- Реджина, они его убили! Киллиана больше нет!

Внезапно прижавшись к Реджине, миссис Джонс забилась в истерике, которую больше не смогла сдерживать. Свон медленно подошла к доктору и спросила:

- Что здесь случилось?

Вэйл, как и в прошлый раз, с удивлением взглянул на Эмму.

- Её сын поступил к нам ночью с передозировкой, и мы не смогли его спасти. Ваша подружка, - Вейл кивнул в сторону Реджины, всё это время обнимавшую пострадавшую и успокающивающе поглаживавшую ту по спутанным грязным волосам, -употребляла тот же синтетический наркотик, когда попала к нам, но тогда, видимо, бог был на её стороне. За месяц это уже не первый летальный исход. Эта новая искусственная дрянь косит всех без разбора. Поэтому, повторюсь, мисс Миллс легко отделалась.

Эмме показалось, что в тоне доктора сквозило презрение. Не отдавая себе отчёта, Свон сделала шаг в сторону Вейла и, нахмурившись почти рявкнула:

- Мисс Миллс больше не употребляет наркотики! Она проходит курс реабилитации в клинике Святого Франциска, и я лично… - Эмма запнулась было, но, снова посмотрев в упор на Вейла, закончила предложение: - И я лично делаю всё возможное, чтобы ей больше не пришлось губить свою жизнь этой дрянью!

Вейл, не ожидавший такого напора, сделал шаг назад и, лишь надменно вздёрнув подбородок, кивнул в сторону рыдающей миссис Джонс:

- А что вы сделаете для неё и для остальных жертв?

Не дождавшись ответа священника, этот всклокоченный крашеный блондин, развернувшись, пошёл прочь. Свон подошла к Реджине и, переложив пальто и куртку в левую руку, правой коснулась спины Алисы Джонс.

- Миссис Джонс, прошу, примите мои соболезнования.

Женщина, оторвав зарёванное лицо от Миллс, мутным взглядом посмотрела на Эмму. Однако через несколько секунд рассматривания заговорившей с ней блондинки, в затуманенном взоре женщины вспыхнуло сознание.

- Прошу вас, преподобная, отпойте моего сына! Он не был верующим, но я хочу, чтобы хотя бы там ему не было так плохо, как здесь!

- Конечно, когда будут похороны? - не раздумывая, ответила Свон.

Никто не видел, как на всё это Реджина закатила глаза. Разумеется, эта наивная идиотка отпоёт и собаку, если её об этом попросят. А то, что Киллиан снабжал наркотиками даже школы, богу брать в расчёт необязательно.

Тем временем, Алиса продолжала:

- Послезавтра, похороны в час дня на западном кладбище.

- Хорошо, в одиннадцать утра мы с куратором приготовим церковь, а после отпевания я вызову машину и помогу отвезти вам вашего сына к положенному времени погребения.

Миссис Джонс, кажется, хотела упасть на колени, но священник вовремя подхватила её под руки.

Интересно, как Свон ещё не предложила на своей машине подбросить гроб с покойником до западного кладбища? Да чего уж там: собственноручно вырыть могилу, чтобы не утруждать могильщиков! Реджина могла лишь с абсолютным недоумением смотреть на разворачивающуюся перед ней картину, поражаясь тому, как можно быть такой сердобольной и бесхребетной, как Эмма. Миллс не хотела задумываться о том, какой глубинный страх будит в ней вся эта безотчётная доброта и сострадание, которых она в таких количествах не видела никогда. Свон мнилась ей просто каким-то бесконечным рогом изобилия, который кто-то перевернул рядом, и вот теперь эти брызги долетали и до неё. О большем она просто боялась подумать. И если раньше всё выглядело какой-то жестокой насмешкой судьбы, то теперь это стихийное цунами безграничного сострадания угрожало утопить и её. А этого она никак не хотела допускать. Вновь ощутить острое желание быть спасённой. Быть необходимой… Она больше не нуждалась в этом. Время, когда она готова была умереть ради крупицы чужой любви, канули в Лету. Совратив эту святошу, она сделает её равной себе, такой же чёрной и обыденной. Абсолютно прозаичной. Это пламя больше не будет манить её, как мотылька на свет. Она отомстит богу, отнявшему у неё отца и любимого, тем, что уничтожит его самого верного слугу, смешав его с земной грязью. Погасит этот свет и сотрёт всю эту наивность в порошок!