========== Пролог. Miserere concordia. ==========
Она сидела на голой земле, склонившись над мёртвым ребёнком, которого держала на руках с самого утра, когда он ещё дышал. Его когда-то эбеновая кожа на тонких, не развившихся ручках и ножках была похожа на иссохший пергамент, губы потрескались, как сама земля. Прижимая к себе мальчика, девушка раскачивалась над ним из стороны в сторону, содрогаясь всем телом от беззвучных рыданий, и шептала:
«Прости меня… Я не смогла… Я не успела…»
…Солнце никогда не бывает милосердным в этих местах. Оно выжигает не только твоё тело, но и душу. То, с чем ты сталкиваешься, приезжая сюда, меняет тебя раз и навсегда. Но даже если бы Эмма с самого начала знала чем всё это закончится, она бы ни за что не изменила своего решения. Все дороги вели её именно сюда, вся её жизнь была лишь мучительно долгой прелюдией к встрече с Ним. И не просто встрече, а к принятию Его постоянного присутствия в самой себе. Больше не было одиночества, на самом деле его никогда и не существовало, просто до нынешнего дня Эмма не подозревала об этом…
…Через несколько часов, когда её нашли в той же позе и смогли забрать малыша из крепко сжимавших его рук, девушка ничком упала на жестокую землю и, уже не в силах сдерживаться, зарыдала в голос. Она била кулаками каменистую почву и плакала так, как никогда ещё в своей жизни.
- Забери меня! - кричала она сквозь душившие её слёзы, ослабевшими пальцами пытаясь разодрать собственную грудную клетку, лишь бы добраться до сердца и вырвать его из себя, выплюнуть вместе с не дающей дышать болью…
…Обессиленный разум отключился всего на несколько минут, потому что в следующее мгновение из удушающего забытья её вырвали бережные руки Дэвида, который аккуратно потряс девушку за плечи.
- Милая, нам пора. Нам нужно уходить. Самолёт не будет ждать, - вкрадчивым, тихим голосом сказал он, пытаясь вложить в слова столько утешения, сколько мог.
Когда-то у Дэвида состоялась своя встреча с Ним, и он прекрасно знал, что каждый должен пережить это сам и получить собственный опыт. Кто-то, не выдерживая, ломался и уходил в отрицание и ненависть, а кто-то, перерождаясь, становился совершенно другим. Но бывало и так, что человек намеренно не замечал знаков и никогда так и не приходил к Нему до конца своей жизни. Дэвид очень боялся за Эмму, потому что по-своему любил её. Когда несколько лет назад она, оборванная и голодная, с судимостью за плечами, набрела на их общину, он и представить не мог, сколько нерастраченного потенциала к любви есть в этой девушке. А теперь ему было страшно. Страшно потерять этот пока ещё нераскрывшийся в ней свет. Потому что он знал: способность любить по-настоящему - это редкий дар, и ценнее его нет ничего на земле. Мир только ещё больше погрузится во тьму, если они потеряют душу Эммы. В этой ситуации Дэвид лишь надеялся на Его милосердие. На то, что выбранное Им испытание окажется по силам для неё.
…Колёса видавшего виды «Виллиса» вгрызались в песок, пыльной струёй выбрасывая его из-под крыльев. Рёв слаженного дизельного мотора был единственным шумом, нарушающим молчание в открытом салоне внедорожника. Дэвид, одной рукой крутивший руль, другую положил на ладонь девушки, которая сидела рядом на пассажирском сиденье и смотрела на проносящийся мимо пейзаж саванны. Поначалу он даже боялся, что она, во внезапно возникшем желании покалечить себя, захочет выпрыгнуть из салона машины прямо на ходу, потому что понимал: боль её несоразмерна тем плечам, на которые свалилась.
- Эмма… - начал было Дэвид, но девушка внезапно резко повернулась к нему, и он замолчал, увидев её покрасневшие, опухшие глаза и резко осунувшееся лицо.
- Дэвид, - услышал он её сдавленный, но уверенный голос. - Я приняла решение. Я хочу служить Ему.
От неожиданности мужчина потерял дар речи и, посмотрев на дорогу, смог только молча кивнуть, зная, что спутница заметила боковым зрением это движение. Мысленно Дэвид лишний раз восхитился мудрости и соразмерности Провидения. Глубоко вздохнув, он улыбнулся и крепче сжал руль.
Впереди их ждал очень долгий путь…
========== 1. ==========
…Путь из Глазго в Сторибрук занимал около двух часов. Но Эмме нравилось проводить время за рулём своего подержанного жёлтого «Шевроле-Камаро», поэтому подобное путешествие было ей только в радость. Они с Дэвидом уже почти четыре года делили один приход на двоих. Ну, то есть, как «делили»… Девушка в сане священника могла спокойно совершать таинства в небольшой церквушке на окраине города, но в основном это делал Дэвид за исключением тех дней, когда мог свалиться с температурой или уезжал по вызову епископа в другой город. Эмма же опекала два сиротских приюта и одну колонию для малолетних преступников. В шестнадцать лет она сама загремела в такую, поэтому знала, как найти подход к заключённым, и понимала, в чём они больше всего нуждались. Малолетние нарушители закона и сироты души не чаяли в девушке-священнике. И каждый её приход был как праздник, который они с нетерпением начинали ждать снова, стоило только ему закончиться. Однако Эмма никогда не заставляла себя ждать слишком долго.
Бывали дни, когда, обняв Эмму за плечи, Дэвид пристально всматривался в её зелёные глаза, боясь найти в их глубине остатки того кошмара, что она пережила, но Эмма, словно читая его мысли, всегда начинала смеяться и отпихивать его. Так и вчера, в её день рождения, Дэвид долго изучал девушку, сидящую в окружении воздушных шариков, Саманты Локк, работающей надзирателем в колонии, и Ребекки Фаппет - воспитательницы из приюта. Вот и все друзья.
Дэвид вздохнул. Может, он слишком многое хотел взвалить на плечи Эммы, но ему виделось её счастье совсем в другом. Словно вечно терзаемая голодом, она никак не могла насытиться своей любовью и заботой о других. Горя, как факел, и изгоняя мрак из чужих душ, Эмма без остатка сгорала сама. И священник видел причину этого в том, что случилось тогда, четыре года назад… А он мечтал, чтобы у неё была полноценная семья. О, да, Дэвид был в курсе ориентации Эммы, но это не мешало ему представлять её в окружении любящей женщины, нескольких шумных детишек, так похожих на саму Эмму, большой лохматой шотландской овчарки и рыжей своенравной кошки. Возможно, Дэвид просто не знал иного значения слову « счастье» или же просто проецировал образ своего собственного на подругу. Но это было всё, о чём он мечтал, глядя на то, как именинница задувает 28 свечей и под аплодисменты и радостные вопли подруг начинает разрезать торт.
- Свон, - начала первой Саманта, - мы тут с ребятами решили помочь тебе сдержать обещание, данное малышу Джону. И скинулись, знаешь на что? Вот на эту хрень.
Саманта полезла в пакет, стоящий у её стула и достала из него продолговатый свёрток.
- Какое обещание? - озадаченно улыбнулась Эмма, принимая подарок. Развернув красочную обёртку, она всё поняла без слов и заулыбалась ещё больше. В её руках лежал новенький турник.
- И, кстати, не забудь, что я сегодня должна тебя подстричь. Ты сама меня об этом попросила, - напомнила надзирательница.
Именинница рассмеялась и поправила свои длинные золотистые локоны, которые и вправду нуждались в ножницах.
-Я помню, - улыбнулась она. - А вообще хватит называть Джона малышом - его это обижает. Всё-таки парню уже четырнадцать.
- О, да, маленький, да удаленький! В свои четырнадцать иметь ограбление магазина! - хмыкнула Саманта. От этих слов свет от улыбки именинницы немного померк, и Дэвид непроизвольно напрягся.
- Я ведь тоже однажды сидела в колонии, - вздохнула Эмма. - И кто знает, что бы со мной было, если бы после тюрьмы меня не подобрал Дэвид.
- Эмма, ты не собака, чтобы тебя подбирать, ты просто пришла за помощью туда, куда нужно. И где сама была очень нужна, - попытался разрядить обстановку мужчина. На что именинница кивнула и положила подарок Саманты рядом с собой.
