Первыми в глаза девушки бросились синие волосы Аида Хроносиса, который при виде Эммы мгновенно поднялся со стула и, искренне улыбаясь, направился к ней, протягивая руку в приветственном жесте:

- Здравствуйте, мисс Свон. Очень рад снова видеть вас.

Свет от тёплой улыбки Эммы, мягко ответившей на рукопожатие, казалось, осветил кабинет ярче любого солнца, но, услышав постороннее ёрзанье, эти двое вспомнили, что они не одни в помещении и, повернувшись на шум, посмотрели на недовольное выражение лица мэра Сторибрука.

- Я рад приветствовать вас, мисс Свон, и это замечательно, что вы смогли прибыть раньше начала церемонии, - сухо проговорил Леопольд Вайт, всё же нехотя поднимаясь со своего места во главе длинного офисного стола, занимавшего почти всё пространство кабинета. Подойдя к девушке, он сухо и сдержанно обменялся с ней короткими кивками и продолжил свою речь:

- У нас в программе перед открытием матча между сторибрукскими драконами и абердинским Орионом Дуглас Кэлхан исполнит гимн Шотландии, а затем вы освятите стадион. Я очень надеюсь, что вы ни в чём не напортачите, мисс Свон.

Создалось впечатление, что мэр как будто хотел добавить: «В этот раз», но, словно бы поняв, как странно это будет выглядеть, промолчал.

Вздрогнув, Эмма сжала губы и, на мгновение почувствовав неуверенность в своих силах, хотела было заметить, что ещё никого никогда не подводила, но неожиданно в разговор вмешался Аид, который, как оказалось, всё это время держал ладонь Свон в своей. Накрыв её пальцы своей свободной рукой, этот синеволосый мужчина каким-то резким и не терпящим возражения тоном произнёс:

- Я не сомневаюсь в компетентности мисс Свон. Именно поэтому и порекомендовал её вам вместо епископа, которого вы хотели вызвать из Эдинбурга.

Эмма вспыхнула от такого доверия и уверенности в ней. Зелёные глаза гордо блеснули, но в тот же момент девушка стушевалась, осознав, какой высокий уровень ответственности на неё только что возложили. Отвернувшись от недовольного мэра и посмотрев в синие глаза Аида, Эмма заметила в них искры веселья и мгновенно успокоилась. Накануне они с Генри весь вечер репетировали её выступление, и она не сомневалась, что запомнила всё идеально. Хотя если бы не Реджина Миллс, задержавшая её вчера всеми этими разъездами по больницам и домам, то времени на повторение было бы больше, но глупо винить Миллс в собственной нерасторопности. Перед глазами Эммы всплыли язвительные губы брюнетки с аккуратным вертикальным шрамом на верхней. Отогнав все эти неожиданные мысли и внезапно осознав, что они с Аидом всё ещё держатся за руки, священник вдруг вспомнила слова Дэвида о том, что Мэри Маргарет видит её и бизнесмена прекрасной парой, и, стушевавшись, снова посмотрела в глаза Аида. Но ничего, кроме веселья и любопытства не увидев в них, с облегчением вздохнула и, робко улыбнувшись, высвободила руку.

***

После всех процедур и очередного утомительного визита к психологу, Реджина вернулась в свою палату, где её уже ждала сиделкам - Белль Френч. Включив телевизор, та с улыбкой слушала, как какой-то пятнадцатилетний подросток, стоя посреди огромного футбольного поля, исполнял гимн Шотландии.

- Только посмотрите, мисс Миллс, до чего же талантливый мальчик! Это Дуглас Кэлхан - брат моей подруги Таморы. Уверена, когда ему исполнится восемнадцать, он сможет представлять Великобританию на Евровидении.

Реджина лишь неопределённо дёрнула бровями на эти слова и легла на кровать. Видимо, на погоду разболелась сломанная рука, но она не хотела просить обезболивающее. И так из-за всей этой кучи необходимых ей лекарств она чувствовала себя вялой и заторможенной. Чего только стоило то, что она задремала тогда, в машине Свон, на обратном пути из дома. И ладно бы только это, но, видимо, не желая её будить, Эмма успела отнести вещи в палату и отдать рентгеновский снимок сломанной руки лечащему врачу. Вернувшись, священник открыла дверцу пассажирского места и, слегка коснувшись её плеча, осторожно вернула Миллс из мира снов. Ошарашенно моргая, Реджина пыталась понять, где находится, но, увидев терпеливо протянутую к ней руку мисс Свон, всё вспомнила. Опершись на чужую крепкую ладонь, она покинула салон машины. Реджина хотела было забрать свои вещи из багажника, но Эмма, опередив её, сказала, что уже всё отнесла сама. Между ними повисло неловкое молчание, которое нарушила Миллс. Поправив рукой волосы, она посмотрела в глаза своей спутнице:

- Спасибо за помощь, мисс Свон.

Робкая улыбка тронула лицо блондинки, и, зацепив большими пальцами задние карманы джинсов, она, посмотрев в сторону входных дверей клиники, ответила:

- Думаю, после того, как я пила чай на вашей кухне с миссис Миллс, мы можем спокойно перейти на «ты», и, как я уже говорила, меня зовут Эмма.

Реджина усмехнулась.

- Да, после такого действительно можно перейти на «ты». Ты выдержала испытание моей мамашей. Не понимаю, как такое возможно, но она не имеет над тобой власти.

- Возможно, она просто не применила пока всю свою мощь, - рассмеялась Свон, угловато поведя плечами.

- О, нет, мисс Свон, вы… - Реджина запнулась. Она что, флиртует с этой идиотской блондинкой, играющей в трансформеров?

- Ты, видимо, не так проста, как кажешься, Эмма.

Миллс всё-таки договорила начатое предложение и теперь хотела только поскорее уйти отсюда. Но девушка, лишь мягко улыбаясь, продолжала смотреть на неё, не зная, куда деть руки.

- Я загляну к тебе в воскресенье, после того, как причащу пациентов, если ты не против.

Реджина только молча кивнула, и Свон, попрощавшись, пошла к водительскому месту.

Теперь Миллс, лёжа на кровати в присутствии восторженной Белль, прокручивала в голове эту сцену и сокрушалась над тем, как низко она пала, флиртуя с первыми встречными блондинками, в то время как ещё несколько месяцев назад просто грубо трахала любую девку, на которую падал её глаз. Слащавое пение мальчика в телевизоре сменилось докучливым бубнежом диктора новостей и очередной восторженной репликой Белль, не отходящей от телевизора:

- Ой, сейчас покажут самое интересное, какая же это благодать!

И в следующую секунду то, что увидела Реджина на экране, заставило её глухо зарычать и с остервенением накрыть голову подушкой. У переносного алтаря, облачённая в красный стихарь с белой полосой, стояла Эмма Свон. Открыв «Книгу общих молитв», она, убрав со страницы закладку, принялась читать:

- Благословлю Господа на всяко время, восхвалю Его устами своими. О Господе возрадуется моя душа, да услышат это кроткие, что наследуют Землю, и возвеселятся со мной*…

========== 22. ==========

Комментарий к 22.

И снова спасибо всем тем, кто ждёт и комментирует.

Однако в воскресенье Эмма так и не навестила Реджину. Никто из пациентов реабилитационного центра не изъявил желание исповедаться и причаститься, да и до полудня Свон нужно было успеть на юг города, чтобы освятить новую пожарную часть, которую открыли в пятницу. Поэтому после окончания службы, на которой присутствовало рекордное количество горожан, видимо, впечатлённых показанной по телевизору Эммой и решивших после самой литургии поговорить с ней о наболевшем, спросить совета или просто получить благословение, она, наконец-то, освободившись, успела только забежать домой, чтобы переодеться, поцеловать сына в макушку, улыбнуться Мэри Маргарет и погладить на кухне животик совсем окрепшего и подросшего Коди. Когда она выруливала из ворот церковной территории, зазвонил её сотовый, лежавший рядом на пассажирском сиденье. После того, как Миллс поспала на этом кресле в её машине, Свон казалось, что оно пахнет духами Реджины, и она не хотела, чтобы кто-то теперь садился на это место, словно оно отныне всецело принадлежало брюнетке.

- Милая, это был фурор! Девочки не только смотрели прямую трансляцию, но и в течение всего дня каждый час просматривали выпуски новостей, - бодрый голос Дэвида в трубке заставил Эмму улыбнуться и отвлечься от странных мыслей о пассажирском кресле.