— Что вы здесь делаете, Марина? — вежливо спросил Вадим, отводя взгляд от симпатичных ножек юной обольстительницы.
— Как что? — она сделала наиграно удивленное лицо. — Я, вообще-то, здесь работаю.
— Точно. — подняв вверх указательный палец, произнес Вадим. Девушка рассмеялась тихим мелодичным смехом. — Что смешного?
— У вас было такое ошеломленное лицо, когда вы меня увидели. — пояснила она, сделав несколько шагов вперед. — Думали, встретить здесь кого-то еще?
— Вы же в курсе, что здесь произошло. Неужели не боитесь оставаться здесь одна? — удивленно спросил Вадим. Девушка помотала головой. Рыжие кудряшки разметались по плечам. Было в ней что-то определенно ангельское, но с примесью чертовщинки.
— Нет, ни сколечко. Этот дом очаровал меня с первого взгляда. У вас бывало ощущение какого-то внутреннего узнавания, словно вы уже бывали в каком-то месте, словно оно очень вам подходит?
— Но этот дом весьма мрачноват для подобных фантазий. — нахмурился Вадим, обводя взглядом гостиную, которая именно сейчас выглядела очень миролюбиво.
— Да вы что! Он прямо дышит тайной, воспоминаниями. Только представьте, сколько людей стояли на той ступеньке, на которой стоите вы, сколько рук касалось этих великолепных перил. А то, что произошло с вами и вашей женой, никак не связано с самим домом. Просто какой-то маньяк забрался сюда с целью наживы.
— Не думаю, что нападение было случайным. — сухо ответил Вадим, глядя в безмятежные голубые глаза. — Мы решили продать его. Лучше мне сразу сказать вам об этом, чтобы вы могли начать подыскивать себе другую работу.
— Но почему? Ведь дом просто замечательный. Просто нужно усилить охрану и все! Я жила здесь одна целую неделю. Никто не пытался на меня напасть.
— Жили здесь? Вы с ума сошли. Это же опасно. Ненормальная. А если бы что-то случилось? — воскликнул Вадим, уставившись на храбрую девицу. Может, это просто глупость, причина которой молодость.
— Никто бы даже не всплакнул обо мне. — с мягкой без тени горечи улыбкой отвечала Марина.
— Почему? — искренне удивился Вадим, сам не понимая, почему до сих пор стоит здесь и беседует с юной нимфой.
— Мои близкие умерли очень давно. Друзей почти нет. Я — одиночка.
— Довольно странно для такой юной девушки. — заметил Вадим, недоверчиво глядя в честнейшие в мире глаза.
— Почему? Я не очень общительна. Сверстники не понимают меня, а я не понимаю их. Все просто. Да мне и не нужен никто.
— Я бы не сказал, что вы не общительны. — иронично улыбнулся Вадим, засунув руки в карманы брюк. Девушка пробежалась пальчиками по лакированной поверхности журнального столика на изящной резной ножке.
— Это потому, что вы мне не сверстник. Вы — взрослый самодостаточный и интересный человек. С вами интересно общаться. Если вас это, конечно, не напрягает. — она мило улыбнулась, взмахнув длинными ресницами. — Я приготовила обед. Мы могли бы поесть вместе и поговорить о чем-нибудь. Вы не против?
— Разве я могу сказать нет такой очаровательной особе? — Вадим мягко улыбнулся, ругая себя последними словами. Видела бы Мила, как он заигрывает тут с этой девчонкой. Но как отказать, если на тебя смотрит пара голубых невинных глаз. Мила же сама просила его стараться не оставаться в одиночестве. Так что он почти выполняет ее напутствия. Слабое оправдание. Да?
Спустя двадцать минут, умница и красавица Марина накрыла стол в гостиной. Она явно ждала своего хозяина и готовилась к встрече. Красиво сервированный стол ломился от разносолов. Она даже рискнула и принесла из погреба бутылку коньяка.
— Да это просто пир. — удивленно произнес Розовский, спускаясь по лестнице. Пока Марина старалась, он успел принять душ и переодеться в черную рубашку и темно-голубые джинсы. Нет, он не хотел ей понравиться. Просто знал, что черное очень ему идет. Марина восхищенно прошлась по нему взглядом, резко подняв его самооценку в собственных глазах.
— Ну, что вы. Это просто обед. — скромно опустив глазки, сказала девушка. Солнечный свет подчеркивал молодость и свежесть ее лица. Она была очень мила, но ей не сравниться со зрелой чувственной красотой его избранницы. Мила была яркой, властной, сумасбродной, страстной и непокорной. Именно этими качествами она и пленила его. А нежность и трогательная скромность юной девушки дарили ему совсем другие ощущения, наполняя покоем и умиротворением.
Вадим присел напротив Марины, позволив себе поухаживать за ней. Он плеснул в ее бокал немного коньяка и сказал "длиннейший" тост.
— За вас, Марина, за ваши умелые руки, приготовившие все это изобилие.
— Спасибо. — она снова заскромничала, слегка пригубив содержимое бокала, а Вадим осушил свой до дна.
— Надеюсь, вам уже есть восемнадцать, иначе меня привлекут за спаивание малолетней.
— Я не так молода, как вам кажется. — ее глаза загадочно сверкнули из-под ресниц. — Как чувствует себя Людмила?
— Лучше. — Вадим помрачнел. — Она пережила сильное моральное потрясение.
— Вы очень переживаете? — девушка сочувствующе посмотрела на него.
— Да.
— Ей повезло, что она встретила такого замечательного мужчину.
— Нет, это мне повезло. — холодно отозвался Вадим. — Мила — потрясающая женщина, если бы вы знали ее так хорошо, как я, то поняли бы это.
— Я не сомневаюсь. Людмила очень красива и своеобразна. Мне она кажется странной. Извините, если я говорю что-то не то.
— Ничего. Мы все немного странные, если присмотреться.
— Вы — нет.
— Марин. — Вадим внимательно посмотрел в голубые бездонные глаза. — Я не хочу, чтобы вы питали какие-то иллюзии на мой счет. Я намного старше вас и люблю другую женщину.
Девушка вспыхнула и отвела глаза.
— Простите, я не думала, что это так заметно. — голос ее смущенно задрожал. — Вы и, правда, очень мне нравитесь. Вы красивый, умный, сдержанный. И я не претендую на вашу любовь.
— Это хорошо. — смягчился Вадим. — Будете еще коньяк?
— Нет, у меня еще есть. — она покачала головой, закусив губу. Вадим пожал плечами и наполнил свой бокал.
— Если вы огорчаетесь по поводу работы, то напрасно. Дом наверняка скоро купят. Вы можете устроиться к новым хозяевам, я дам вам хорошие рекомендации.
— Я бы хотела, чтобы хозяевами остались вы. — призналась она, посмотрев на него через стол долгим печальным взглядом. — Этот дом не причинит вам зла. Я уверена.
— Марина, я не могу ничего сейчас обещать. Если Мила пожелает остаться, тогда мы его не продадим. Но я должен сказать, что настроена она очень категорично.
— Но Людмила любит этот дом. — выдохнула девушка. — Я видела, как горели ее глаза, когда она говорила мне о нем.
— Возможно, это и было так до той ночи, когда на нас напали. Но я не хочу больше говорить об этом. Давайте поговорим о вас, Марина. Расскажите мне о себе.
— Что? — она вздохнула, сделав еще один глоток из бокала. — Я одинокая, я скучная и почти безработная.
— Вы совсем упали духом. — заметил Розовский. — Может, вам стоит больше появляться на людях. Тогда вы обязательно найдете друзей. У нас в отделе очень много свободных молодых людей. Хотите, я познакомлю вас с кем-нибудь?
— Не думаю, что это хорошая идея. Я обречена на одиночество. Вы — единственный человек, который смог бы меня понять.
— Вы преувеличиваете. — Вадим улыбнулся и, протянув руку, сжал тонкие прохладные пальчики. — Все у вас будет хорошо. Я уверен. Извините меня, но мне уже пора.
— Как? Уже? Вы ведь почти ничего не поели.
— Я, наверно, пойду прилягу. Устал очень.
— Ах… да. — понимающе кивнула девушка.
Вадим еще раз поблагодарил ее за изысканный обед и отправился наверх. Он не перевез вещи в квартиру, как планировал. Страх улетучился после разговора с Мариной. Ему даже стало казаться, что существо, напавшее на него и Милу, было просто плодом больного воображения. Но могло ли двоим почудиться одно и то же?
Проваливаясь в сон, он впервые думал не о Миле и ее зеленых колдовских глазах, а о другой — кроткой, голубоглазой и невинной, как свежее мартовское утро.
