— Не хочу. — хрипло прошептала она.

— Похоже, она приходит в себя.

— Слава Господу. — этот голос оказался до боли знакомым. Веки Милы дрогнули. Лицо Вадима словно растворилось в тумане. Она только чувствовала, как его теплые ладони нежно гладят ее лицо, и видела бесконечную заботу и любовь в серых глазах.

— Я думала, что ты умер. — еле ворочая языком, прохрипела Ларина. Она совсем не чувствовала своего тела, а глаза слепили больничные лампы. — Мне приснилось, что я стою на берегу океана…. А наш сын построил замок…. Я плакала, а он спросил…. Вернется ли папа. Я ответила, что не знаю. А он, сказал…. Папа всегда возвращается.

Лицо Вадима исказила мука. Он наклонился к ней и коснулся губами ее губ, прошептав:

— Тебе приснился я, любимая. Это из моего прошлого. Я не знаю, как ты смогла увидеть это. — его глаза излучали печаль и нежность.

— Я думала, что потеряла тебя. — из глаз Милы по щекам потекли слезы.

— Не надо, родная. Не плачь. Я в порядке, наложили несколько швов. Уже все заживает.

— Как? Сколько времени я здесь?

— Неделю, милая. Ты была в коме, вызванной сильнейшим эмоциональным стрессом, ты не хотела возвращаться.

— Почему? — Мила посмотрела в его глаза и все поняла. Крик отчаянья застыл на ее губах. Все ложь. Нет никакого будущего. Она отвернулась, не в силах смотреть в полные сожаления глаза Вадима.

— Малыш, то, что мы пережили ужасно. Я знаю, что никакие мои слова не смогут утешить тебя. Если чудо произошло один раз, то это может случиться снова. Нужно просто надеяться и верить.

Мила не отвечала, закрыв глаза. Душевная боль была настолько сильной, что мешала дышать. Вот, если бы умереть сейчас….

Живи.

Мила распахнула глаза, обводя мутным взглядом палату. Справа от нее стояла капельница. Иголки вонзались в ее руку, но физической боли не было. Слева на стуле сидел Вадим, неотрывно глядя на нее.

— Милая, там, за дверью ждут люди. Ты должна им рассказать о том, что с нами произошло. — виновато начал он. — Пойми, это необходимо, чтобы поймать виновника….

— Кого ты собрался ловить? Ты видел его? Это не человек. — хрипло сказала она.

— Я не знаю, что это было. Мы обязаны во всем разобраться. — он умоляюще посмотрел в полные отчаянья глаза. — Я понимаю, как тебе тяжело. Но это нужно сделать. Несколько минут. Пожалуйста.

Вадим медленно встал и, хромая, побрел в сторону двери. В палату вошел высокий мужчина в черном костюме. Лицо его было непроницаемым и холодным. Разве ему поймать, то, что напало на них в ту роковую ночь.

Несколько минут вылились в полчаса допроса. Мила рассказала все, что помнила. Следователь смотрел на нее скептическим взглядом, явно решив, что она тронулась из-за перенесенной травмы. Интересно, что ему наговорил Вадим? Выпроводив коллегу за дверь, Розовский снова занял свое место на стуле.

— Как ты? — мягко спросил он. Она просто помотала головой, чувствуя себя слишком разбитой, чтобы разговаривать. — Меня завтра выписывают, но я не уверен, что смогу снова вернуться туда. Если все будет хорошо, то тебя тоже выпишут через пару дней. Твое физическое состояние в норме. Ты просто должна захотеть поправиться.

— Я хочу спать, Вадим, оставь меня, пожалуйста. — прошептала Мила.

— Хорошо.

Он вышел, а она еще долго не могла уснуть. Теперь, это была не боль, а отчаянье, тупое, безнадежное, безысходное….

К вечеру ее перевели в обычную одноместную палату, вытащив из вены все иголки. Медсестре даже удалось ее накормить. Еда казалась пустой и невкусной. Мила попыталась встать. Она еще была очень слаба. За неделю мышцы ослабели, и они с огромным трудом добрела до ванной. Ей хотелось сполоснуться, вымыть грязную голову, стереть с тела больничный запах. От воды ужасно пахло хлоркой, но Мила пересилила себя и залезла в ванну. Закрыв глаза, она погрузилась в теплую воду. В памяти возникли события роковой ночи, красные свирепые глаза. Почему этот зверь выбрал их? Или он искал Ричарда? Почему все опять возвращается. Она так устала от этой борьбы. Она не хочет больше погружаться в этот мрак. Вампиры, чудовища, все это не для нее. Однако нечисть продолжает преследовать ее. Мила боялась, что дело в ней, а Вадим просто оказался невинной жертвой. Но существо нападало именно на него. Почему? И есть ли гарантия, что оно не вернется, чтобы закончить начатое. И есть ли ей дело до всего этого, ведь она потеряла главное…. Закрыв глаза, Мила зарыдала.

— Девочка моя, ты с ума сошла. — в ванную комнату ворвался Вадим. В вырезе рубашки видны были бинты. Он выглядел осунувшимся и постаревшим. — Ты еще слишком слаба. Давай, я помогу тебе.

Мила согласно кивнула, протягивая ему мочалку. Он аккуратно и нежно принялся намыливать ее. Они не разговаривали. Да и что они могли сказать друг другу. Страшный случай отобрал у каждого из них кусочек надежды на возможное счастье. Впереди ждала черная неизвестность. И тут Вадим сказал, то от чего кровь у Милы застыла в жилах.

— Ты знаешь, мне кажется, что оно продолжает наблюдать за мной. — выдохнул он. Мила напряглась и замерла. — Я чувствую чей-то взгляд, мне снятся кошмары. А один раз, когда я выглянул в окно, мне показалось, что оно сидит внизу и ждет меня.

— Ты уверен, что тебе не померещилось? — спросила Мила. Голос ее дрогнул. Значит, существо преследует именно его. Господи, что же делать!

— Я не знаю, любимая. Мне просто очень не по себе. — в серых глазах мелькнула тревога. — Ты всадила в него целую обойму, а ему хоть бы что. Как ты узнала, что он был за дверью?

— Предчувствие, наверно. — Мила отвела взгляд. Наверно, не самое лучшее время, чтобы рассказывать ему о своем даре.

— Ты ведь знаешь, что делать…. - он пытливо посмотрел в ее глаза.

— Нет. Откуда? — она удивленно взмахнула ресницами.

— Знаешь. — с какой-то безнадежностью в голосе произнес он, снимая с крючка полотенце. — Иначе оно найдет нас обоих.

— Вадим. — в голосе женщины прозвучала неприкрытая боль.

— Давай, я вытру тебя. Уже поздно. Ты устала. Я отнесу тебя в постель. Марина принесла тебе домашнюю рубашку….

Оставшись одна, Мила тщетно пыталась уснуть, глядя на белый потолок. Мысли, перегоняя друг друга, метались в ее воспаленном мозгу. Она потеряла ребенка, чуть не потеряла Вадима, но опасность продолжает висеть над ними обоими. Чем же она заслужила все это?

Попытки понять причину, добраться до самого ядра произошедшей беды, не всегда несут освобождение и правильное решение. Иногда нужно действовать, исходя из настоящих обстоятельств. Минута промедления, потраченная на бесконечный самоанализ, может стать роковой и… последней.

Здравствуй, Мила.

Ласковый бархатистый голос без спроса ворвался в ее мысли. Мила встрепенулась, приподнявшись на подушках. Ей показалось, что воздух стал утолщаться, потрескивать от напряжения и вибрировать. Женщина испуганно вглядывалась в темноту. На фоне окна смутно обрисовался неясный темный силуэт, не узнать который она не могла.

— Ричард, — прошептала она. Смесь боли, страха, радости и злости затопили ее бешено заколотившееся сердце.

— Не ждала? — знакомый до боли тягучий голос накрыл ее, словно теплым покрывалом, избавив на какой-то миг от страданий. Странно, она так живо реагирует а его голос, он прямо вибрирует на ее коже, но не чувствует физического присутствия. Обычно от Ричарда волнами исходила сила, вторгаясь далеко за пределы личного пространства.

— Что ты здесь делаешь? — придя в себя, гневно воскликнула Ларина.

— Пришел помочь. — темная фигура поплыла к ней, словно не касаясь пола. Мила включила ночник, чтобы разглядеть его. Сердце болезненно сжалось где-то у горла. Ладони стали влажными, в голове загудело. Потрясающий Ричард Милз был все так же хорош своей бессмертной красотой. Синие глаза, в которых качалась полная луна, и отражалось ночное звездное небо, смотрели на нее спокойно и печально. Словно вылепленный скульпторам идеальный овал лица, темные вскинутые дуги бровей, властные чувственные губы, тонкий нос, светлые волосы едва касаются черной шелковой рубашки, струящейся по бугристым мышцам, черные узкие джинсы обтягивают крепкие бедра и длинные сильные ноги. Слабая тень улыбки тронула его губы.